Не так уж ты ошибался. Мать Винифрида на смертном одре взяла с меня обещание не оставить его. Я его выходила, выпестовала и окрестила. Так что ты прав. Ребенок этотмой.
Она почувствовала, как пальцы Эда до боли стиснули ее ладонь. Азарика повернулась и встретилась с его взглядом.
Хорошо, пусть это будет твой сын. И я буду во всем ему покровительствовать. Но только ради тебя. Потому что он мне не нужен. Мне нужен другой ребенок. Наш.
Наступавшие морозы неумолимо приближали приутихшие было с осенними дождями военные действия. С внутренней стены укреплений Компендия Азарика смотрела, как строятся войска, уходившие в Лаон к месту общего сбора. Ничего не поделаешь, Эд и без того слишком много времени потерял, обустраивая собственную жизнь. Она заикнулась было, чтобы он взял ее с собой в поход, но он и слышать об этом не хотел: «Ты свое отвоевала». Она возразила, что не привыкла сидеть без дела. «У тебя есть дело, сказал он, сидеть дома и ждать меня. Такова судьба всех жен, а тыне просто жена, а королева. К этому придется привыкнуть. С врагами я управлюсь собственным мечом, она смутно отметила, что в последнее время он перестал поминать столь любимый им раньше «меч моего отца» или «меч Робертинов», а ты будь спокойна и думай о нашем будущем ребенке». О ребенке думать было еще рано, в этом она была пока уверена, однако Эд твердил о нем постоянно, как будто ему уже предстояло появиться на свет. Он хотеледва ли не требовал, чтобы она родила как можно скорее. И тут она понималаэто говорит не столько мужчина, сколько король. Нужен наследник, продолжатель династии
Азарика вздохнула и двинулась по лестнице вниз. Она направлялась в дворцовую церковьслушать мессу. Теперь она не пренебрегала и этой обязанностью. Из дам ее сопровождала одна лишь Нантосвельта. Гисла уехала к себе в Веррин, к детям, сделав по дороге крюк до святого Эриберта, чтобы прихватить крестника королевы. Зато позади следовал усиленный вооруженный эскорт. Приказ Эда по-прежнему выполнялся, и Азарику охраняли, как сокровища короны, хот никто, кажется, уже не ожидал покушения. Отношение к ней начало заметно меняться. Говорили, будто молодая королева одна умеет смягчить гнев господина своего и повелителя, что онаистинная заступница сирых и убогих Азарика не знала, кому она обязана подобной славойФортунату или Гисле. О том, что слава эта может быть следствием и собственных поступков, она не думала. Когда она ступила на мощеные камни двора, придерживая рукой длинные складки тяжелого платья и отороченного мехом плаща, раздался истошный вопль:
Ваше величество! Ваше венадрывался голос. Он вопил, как сатана в аду. Вопил как сатана в аду нехорошее воспоминание не успело еще всплыть со дна памяти. Стража вокруг нее ощетинилась мечами и копьями, а к ногам ее толкнули двух человек, и они так и остались лежатькарлик с бочкообразным пузом и крохотной головкой, и длинный, тощий, словно лишенный костей малый.
Этих двоих Азарика предпочла бы сейчас видеть меньше всего в жизни. Крокодавл и Нанус. Бродячие комедианты, уроды, клевреты и шпионы Заячьей Губы, а одно времяее, Азарики, тюремщики.
Ваше величество! Эти двое пробрались сюда в обход внешней охраны. («Это они умеют»подумала Азарика.) Прикажете убить их?
Светлая королева! Только в ножки пасть Милости попроситьбасил Крокодавл.
Отойдите, сказала Азарика охране. Я переговорю с этими людьми.
Охранники расступились, шепчась о невероятном милосердии молодой королевы. Крокодавл пополз брюхом по камням, пытаясь поцеловать подол ее платья. Азарика брезгливо отстранилась. Он поднял голову.
О, королева! Мы верой и правдой служили госпоже нашей Лалиевре, а теперь, когда покровительница наша покинула нас, желали бы столь же преданно служить тебе
Покровительства, значит, ищете? спросила Азарика со в точности скопированной у супруга усмешкой.
Как бы по наследству Мы могли бы сослужить хорошую службу
«Повесить их, что ли?»меланхолически размышляла Азарика. Правда, подорвется ее свежая репутация доброй и милосердной правительницы, так ведь польза По шпионской должности своей слишком много знали они, в том числе и про нее, Азарику. Наверняка знали и про клетку, коль скоро в эту подлую историю была замешана Заячья Губа. Или плюнуть, как посоветовала бы Гисла, и просто выгнать в три шеи из Компендия?
Мы твои, королева! надрывался Крокодавл.
Нанус тоже поднял голову и, прочитав по лицу Азарики, что милости она, скорее всего, не дождутся, тихо сказал:
Мы не за себя ведь просим, королева. За одного друга нашего и вашего
Что-то не припомню у нас общих друзей!
Голос Азарики был холоднее, чем иней на стенах Компендия.
Есть такой Авель
Авель? Он-то к вам какое имеет отношение? Он же в Париже, в аббатстве святого Германа!
Он сбежал оттуда и стал бродить с нами по дорогам
Азарика искренне рассмеялась.
И что же случилось с этой грудой жира и глупости? Грабил придорожную харчевню и застрял в дверях кладовки?
Он в тюрьме, королева. В башне сеньера Бодинского, что под городом Тулем, в лотарингской земле.
Под городом Тулемэто значит, на вражеской территории. Хотя для бродяг не существует границ
Что он такого натворил? Действительно ограбил кого-нибудь?
Когда Авель хотел жратьзаконов для него не существовало, это Азарике было известно.
О, нет, королева. Иначе мы бы не осмелились просить за него просто в Туле он пошел на рынок без нас пошел а там набирали армию для короля то есть для принца Карла. И ему сказали, что такой могучий детина обязан послужить королю то есть принцу Карлу. А он вроде бы ответил, что такого придурка, как Карл, свет не видел, и лучше уже служить королю Эду. Тут люди сеньера Бодинскогоон ведь канцлеру Фульку союзникна него бросились, а он, сами понимаете
Понимаю. Проломил пяток голов и поломал десяток ног. Дальше.
Дальше его все-таки связали и уволокли в башню Бодин. Сказалибудешь сидеть, пока не сгниешь. Мы ничего не смогли поделать
Азарика задумалась. С Авелем у нее не было связано приятных воспоминаний, скорее напротив в конце концов именно из-за его глупости она оказалась в каменном мешке. Ответить быпусть и он хлебнет того же хотя уже хлебнул, пусть и не полной мерой. Но нельзя. Ибо Авель был единственным человеком, кроме нее, который не предал Эда по время отлучения. Пусть по тупости, по недомыслию, по приказу Гоцеллина, если угодно, но не предал. И уж вовсе единственным оставался с ним, когда ее, сильно умную, черт унес в библиотеку и один дрался за него. Проклятье, он и при осаде Парижа прекрасно себя показал! «Вседаже те, кого я считал дураками и подонками», сказал Эд. Дуракэто, стало быть, Авель. Азарика подозвала нчальника стражи.
Пусть этих людей проводят на поварню и накормят. И пусть ждут. Возможно, с ними будет говорить король.
Эд выслушал Азарику с неожиданным для нее вниманием.
Еще бы я забыл этого парня! Выпал, значит, из-под церковного крыла и куда его занесло! Что ж, у меня перед ним долг.
У меня тоже, отозвалась Азарика.
Он угадал ее мысли.
Не терзай себя этим. Если бы ты в тот день не ушла, тебя бы точно убили, и теперь и я, и Авель, возможно, были бы уже мертвецами. Я постараюсь выручить его И уроды Заячьей Губы, говоришь? Их я тоже помню.
Таких захочешьне забудешь. Азарике весьма не хотелось разговаривать об этих двоих, однако Эд продолжал:
Они ведь давно служили ей?
Надо полагать. Я впервые увидела их в Самуре
Азарика внезапно вомрачнела. Нанус в тот день явился к ней связником от Заячьей Губы, а ведь Азарикаеще не Оборотень! тогда была никому не известна это значит, что за ней следили давно, еще до того, как она вошла в окружение Эда еще в монастыре, может быть, еще в Туронском лесуведь Лалиевра же призналась, что хорошо знала отца? Но с какой целью? И насколько широко раскидывала сети старая интриганка?
Знаешь что? неожиданно сказал Эд. Они заявляют, будто онитвое наследство, но тебя, по-моему, такое наследство не слишком радует. Отдай их лучше мне. Они шпионыи пусть ими и остаются. На войне они мне пригодятся. И довольно о них. Я не собираюсь последние часы с женой проводить за разговорами о делах.