Майт Метсанурк - На реке Юмере стр 56.

Они пошли рядом.

Если я пойду войной против крещеных, как посмотрят на это твой бог и его сын?спросил Велло тоном, в котором уже не слышалось шутки.

Тем самым ты поднимешь руку на бога и его сына,ответила Лемби и горестно вздохнула.

А если твои крещеные придут к нам убивать и грабить?..подавляя раздражение, спросил Велло.

Этого не случится, если на то не будет воли божьей,ответила Лемби.

Что ж, этот ваш бог вместе со своим сыном вполне подходящий предводитель для грабителей и убийц!не скрывая гнева, воскликнул Велло.А мы, значит, подставляй шею, чтоб легче было рубить голову.

Лемби опустила глаза и промолчала. Велло поже­лал ей доброго здоровья и свернул в сторону.

XV

В те дни, когда по небу пронеслась первая гроза, разя своими стрелами деревья что повыше, когда леса оделись листвой, а на полях уже зазеле­нели первые всходы, к Велло привели двух чужеземцев, двух усталых и оборванных гонцов.

Он принял их во дворе под ясенями. Они в изнеможении опустились на скамью, не до­ждавшись, пока им предложат сесть. Обувь на них продырявилась, ноговицы висели лохмотьями, одежда порвалась и загрязнилась, пожелтевшие лица обросли щетиной, глаза горели болезненным жаром, светлые волосы свалялись.

Велло отослал прочь любопытных, оставив подле себя лишь Оття, и приказал Малле принести меду.

Отдышавшись и смочив пересохшие от усталости губы, чужеземцы назвались ливами и сказали, что посланы сюда из Летегоре своим, живущим в изгна­нии, старейшиной.

Велло, понимавший наречие, на котором они гово­рили, хотел было сразу начать расспросы, но слуга напомнил ему, что и у кустов есть уши, да и камни иной раз тоже слышат.

Тогда все отправились в дом старейшины; уста­лых путников поудобнее усадили на лавку и стали ждать, что они скажут.

Младший взглянул на старшего, и тот заговорил отрывисто, слабым голосом. Но видно было, что после каждого слова он испытывает облегчение, словно сбрасывает с себя груз, который носил долго и старательно.

Куршам, говорил он, было хорошо известно, что морем из Саксонии идут рыцари. Не кто иной, как рижский епископ взялся привести их оттуда, чтоб они усмирили язычников. В Ирбенском проливе курши дней десять подстерегали лодки рыцарей и купцов. И вот однажды утром они увидели надутые ветром паруса и высокие мачты. На нескольких лод­ках курши прошли мимо немцев, сделав вид, будто направляются в сторону Сааремаа. Но, отойдя на некоторое расстояние, повернули им навстречу и, укрывшись за большими деревянными щитами, стали кидать во вражеские паруса пики, обмотан­ные горящей паклей, метать в их лодки копья, дубины и топоры. Немало вражеских парусов запы­лало.

Враги пытались остановить лодки куршей длин­ными баграми, но курши тут же их перерубали. Затем враги попробовали окружить куршей, но в это время от берега отделилось множество спрятан­ных там лодок, и попутный ветер понес их прямо на крестоносцев. Первым делом курши вывели из строя рули и подожгли паруса, а затем с близкого расстояния закидали противника камнями и ору­жием; многих ранили, многие замертво упали на дно лодки. Жестокая схватка продолжалась почти до полудня, после чего нескольким вражеским лодкам удалось скрыться, часть загорелась и пошла вместе со всеми людьми ко дну, а с оставшихся лодок курши сняли крестоносцев, купцов и даже нескольких патеров и забрали их в плен.

Лив устало умолк, отхлебнул из пододвинутого ему кувшина и стал дожидаться расспросов.

Отть разъяснил Велло, который не все уловил из рассказа лива, как было дело. Старейшина поры­висто вскочил со скамьи. Ему казалось, что нельзя сидеть сложа руки и терять время, когда положе­ние рыцарей столь плачевно.

Это подтвердил и лив. Курши направили к ним, в Летегоре и Метсеполе, гонцов с просьбой: собрать дружину и немедля идти на Ригу. Что вы и сделаете,вставил Отть.

Оба лива склонили свои белые, как лен, головы.

Каупо, слыхать, уже собирает ливов в Кубеселе, Торейде и Сотекле, чтобы отправиться Риге на помощь,заметил младший из гонцов.

Все замолчали и поникли. "Так поступает крещеный старейшина!"подумал Велло.

Лив постарше продолжал:

Курши просили наших тайных старейшин в Летегоре, чтобы те позвали эстонцев. Пусть эстонцы двинутся по Выннуской дороге и нагонят страху на рыцарей либо задержат Каупо с его ливами у берегов Койвы. А тем временам курши с земгалами и полочанами стали бы рушить укрепления на Вяйне.

Когда нам выступать?спросил Отть.

Курши просят тотчас же,ответил старший из гонцов.

Оба гонца валились с ног от усталости и выглядели жалкими; но весть, которую они принесли, была, по мнению Велло, так велика, так важна, что должна была взбудоражить весь народ, объединить в дружины всех мужчин из Угаиди и Сакалы и повести их вдоль моря к берегам Вяйны.

Больше медлить нельзя! Наступит ли еще когда иибудь такой момент!

Велло отправил гонцов отдыхать, поручив их заботам Вайке и Малле, которые обязаны были следить за тем, чтобы слуги держались в стороне от чужеземцев и не болтали с ними. Сам же остался неподвижно сидеть в своей комнате.

Значит, теперь он, молодой старейшина Мягисте. вступает в игру. Приближается его большой день. Он поведет людей за Сяде и Асти и вернется оттуда либо побитым и опозоренным, либо с добычей и славой, отомстив вдесятеро за позапрошлогодний грабительский набег и доказав трусам, что распя­тый дух вместе со своим отцом далеко не столь могуществен и что крестильная вода не убережет ничьей головы от хорошего удара!

До вечера Велло не выходил из комнаты. Кахро и Отть сновали взад и вперед, отдавая распоряже­ния слугам. Пришли сельские старейшины Киур и Кюйвитс. Велло отвечал на их расспросы коротко в жестко:

За Койву!

Кюйвитс получил приказ: выставить на охрану дорог побольше людей, чтобы никто не смог поки­нуть Мягисте и заранее предупредить врага.

Воинственный Киур должен был скакать в Лехолу к Лембиту и просить его собрать дружины в своем и в других кихелькондах, чтобы повести их на помощь куршам и ливам. Если Лембиту не согла­сится, пусть разрешит Киуру набрать воинов из своих селений.

Еще ко многим старейшинам Сакалы, да и дальше, направил Велло людей с просьбой: пусть являются с дружиной! Ригу окружат со всех сторон, и тогда дни епископа и рыцарей сочтены! А в случае, если они сами не захотят идти, пусть позволят набрать людей.

Он дал гонцам с собой подарки, чтобы легче было заручиться согласием старейшин. Но если они и людей не разрешат набрать, пусть гонцы делают это без разрешения, пусть мчатся из деревни в деревню и, ударяя в щит, созывают воинов в Мягисте. Ста­рейшина Велло поведет их через границу, через Сяде и Койву. Пусть приходят все, у кого бьется в груди мужественное сердце! Пусть приходят все, кого когда-либо ограбили, чьих родных убили! Пусть приходят все, чьи дома сожжены или чей скот угнан! Пусть приходят все, кто жаждет доблестной битвы и богатой добычи!

Их созывает старейшина Мягисте, Велло, который не боится ни рыцарей, ни кровожадного бога пате­ров, ни их ада!

Пусть каждый захватит свое лучшее оружие, а если его неттоже не беда, не оставаться же из-за этого дома! Пусть приезжает верхом тот, у кого есть конь, а у кого его нет, пусть приходит пешим. На исходе четырнадцатого дня все должны быть в Мягисте!

Гонцы на добрых конях во весь опор мчались к северу.

И многие слуги и бедняки оставляли свою работу, оставляли пожогу, оставляли поля, не успев кинуть в них семян; не слушая запретов старейший и хо­зяев, они под покровом ночи, незаметно, уходили в Мягисте. А из Сакалы шли даже хозяева, которые в позапрошлом году пострадали от руки врага; они побросали свои семьи и добро, оставив их на попе­чении богов и духов, чтобы самим десятикратно отомстить врагу. Вняли призыву и те, у кого работа тяжелая, у кого нужда в доме, кто мечтал о воин­ской славе и богатой добыче, и даже те, кто страстно желал привести с чужбины доброго коня или кра­сивую девушку.

В Мягисте меж тем готовились к встрече воинов, хотя и неизвестно было, сколько их прибудет. Мололи оставшееся в селении зерно, пекли хлеб и сушили его на жердях; слуги стругали древки ко­пий, мастерили дубины, булавы и щитыВелло опасался, что многие явятся без оружия. На боль­шом пологом лугу спешно косили траву, чтобы было где собрать пришельцев, построить их, дать указа­ния. Вайке и Малле заготавливали холщовые тряпки для перевязок; они зналираненых в сражении будет немало и в своей дружине, и среди врагов. В тряпки завязывали измельченные высушенные травы, которые останавливали кровь.