Отть перевел разговор на Ригу и рыцарей и даже довольно лестно отозвался о христианской вере и о епископе.
Тут гость сделал таинственное лицо и, понизив голос, сказал:
Дела рыцарей и христианской веры,а они связаны друг с другом, они вместе, как меч и ножны,весьма и весьма плохи. Рыцарю не сидится на месте: явится весной с совестью, отягощенной убийствами и грабежами, и думает, как бы искупить их. Вот и убьет за лето несколько язычников; подвернется молодая женщина, изнасилует ее прежде, чем прикончить, и получит за это богоугодное дело от папской церкви прощение всем своим грехам. Теперь он чист, как ангел, и может отправляться на родину. А надумаеттак опять начнет все сначала. Осенью рыцари покидают крепости на Вяйне: редко, когда увидишь там сверкающий шлем или красный крест на белом плаще. Нынче дела обстояли так плохо, что епископ всю зиму продрожал, прося у бога защиты.
Тут гость сделал особенно таинственное лицо, поглядел вокруг и шепотом добавил:
Епископа сейчас нет в Риге, в страхе удрал в Саксонию искать помощи, собирать меченосцев. Опасается, что летом ливы, или кто другой, проникнут за ворота и отправят оставшихся там патеров и рыцарей по водам Вяйны домой. Епископ теперь твердо решил: устроить рыцарям теплые гнездышки в тех землях, которые они завоюют. Тогда уж они не упорхнут. На берегах Вяйны и на земле ливов у них уже свиты гнездышки. Все, в чем у них нужда, народ таскает им. Для этого-то этих язычников и крестят!Именем святого креста торговец запретил рассказывать об этом кому бы то ни было.
Старейшина налил гостю побольше вина, сделал вид, что и сам жадно пьет, и пригласил его на будущую зиму поохотиться на медведя.
Купец разошелся, стал рассказывать о рыцарских попойках, о коварстве патеров, с каким они загребают имущество для церкви и расставляют сети язычникам.
А ты тоже крещеный?поинтересовался Велло.
А то как же?! Иначе разве предо мной открывались бы все ворота!весело ответил купец.Крестильная вода оберегает столь же надежно, сколь и рыцарские железные доспехи. Даже еще надежнее! Вы поступили бы разумно, попросив меня, как только я приеду в Ригу, направить к вам патера. В крайнем случае, я и сам мог бы окрестить вас. Несколько капель воды, иво имя отца, сына и святого духа! Потомаминь, и дело сделано!
Купец громко рассмеялся своей шутке, отхлебнул вина, похвалил его, прищелкнул языком и с довольным видом добавил:
Только эту воду не надо смывать, а то сила исчезнет и придется начинать все сначала.
После того как Отть с гостем ушли, Велло встал и начал ходить взад-вперед по комнате. Подойдя к Вайке, он взял ее за руку и радостно воскликнул:
Ты слыхала?.. Слыхала, что он сказал?
Слыхала,ответила девушка и испуганно посмотрела на своего повелителя.
Когда Отть, уложив гостя спать, вернулся, на лице его играла усмешка.
Захватишь завтра несколько слуг и отправишься к Лембиту,сказал ему старейшина.Если он и теперь не согласится, если он, сидя в Лехоле, все еще помышляет о больших делах и думает уговорить старейшин Сакалы и Виру, то не видать ему никогда ворот Риги и башен Юкскюлы!.. Сам я еще раз съезжу к ливам, а может, и подальше...
Боги покровительствуют нам,ответил Отть, потирая руки.Только бы этот бог крещеных не подставил нам ногу!
Уже на следующий день Отть в сопровождении двух слуг отправился в Лехолу; за пазухойподарки, в санях, под соломой,оружие.
Сам Велло никуда не поехал, Из-под Раи пришли тревожные вести, будто латгалы, проживавшие в Трикатуа и Росоле, замышляют, еще до того как сойдет снег, совершить небольшой грабительский набег на Сакалу. Старейшина направил Кахро с двумя слугами в Летегоре, сам же остался дома, встревоженный тем, что его планам могут помешать. Порой с отрядом воинов он выходил на большую дорогу и сторожил там ночами, но в Сакалу никого с предостережением не послал: если волна прокатится через Мягисте, пусть ощутят это и северные кихельконды! Может, хоть тогда их старейшины зашевелятся и скорее послушаются Лембиту.
Отть вернулся через несколько дней и желчно, не глядя на Велло, молвил:
Великие сядут за стол лишь тогда, когда он будет уставлен множеством кушаний и сосуды будут наполнены медом до краев. Из-за какого-нибудь пустяка они и не пошевелятся.
Все мускулы на лице Велло напряглись, когда он произнес:
Сядем за стол без великих!
Кахро вернулся из Летегоре с вестью:
Как только дороги просохнут и воды спадут, куршам дадут знать. А те, в свою очередь, известят земгалов и селов.
Велло дрожал от возбуждения; ему казалось, будто он видит устремляющиеся со всех сторон к Риге дружины, слышит призывный звук рога, возвещающий войну.
В полдень, смерив длину тени, он высчитал, сколько пройдет дней, прежде чем растает снег, спадут воды и просохнет земля. Ясно, теперь уже нечего ждать, чтобы у ливов или куршей затрубил зимой рог, тем более, что курши собираются забросить в устье Вяйны невод. А это возможно не раньше, чем река и ливский залив освободятся от льда.
***
С каждым днем солнце поднималось все выше над лесами Росолы, Трикатуа и Асти. Снег оседал, прячась под сень деревьев и кустов. Правда, по ночам он покрывался твердой корочкой, которая должна была защитить от теплых лучей; но стоило выглянуть солнцу, как эта корочка исчезала, подобно дружине, которую преследует враг.
С юго-запада и запада дули теплые ветры; гордо, подобно отрядам всадников, неслись облака, сея мягкий дождь, которому надлежало окончательно изгнать зиму. Солнце и ветры, словно верные союзники, поочередно сражались с общим врагом.
Велло бродил по двору, по дорогам, по лесной опушке, наблюдал победное шествие весны, считал дни, не в силах дождаться, когда же наконец просохнет земля, войдут в берега и плавно понесут свои воды реки. Он подставлял лицо солнцу, а лобдождю и, сощурив глаза, прислушивался к крику журавлей под облаками. Все это давало ему ощущение радости, но совсем иной, чем прежде. Он уже не ждал той поры, когда можно будет выйти в поле с сохой, взрыхлить землю, равномерно раскидать с ладони зерна, чтобы рассыпались они подобно золотому дождю, и затем пробороновать их сучковатой бороной.
Он не ждал и той поры, когда всей деревней можно будет отправиться на прошлогоднюю подсеку, где вот уж почти год дремлет молодой лес с засохшей и пожелтевшей листвой, где сизый дым, подобно духу, поднимется вверх, сгибаясь под порывами ветра и спеша укрыться меж деревьев, и где там и сям замелькают желтые языки пламени и радостный людской гомон заглушит треск сучьев.
Не ждал он и той поры, когда лес с утра до вечера будет наполнен щебетанием, свистом и трелями тысяч птиц и когда на заре у качелей зазвучат и разнесутся далеко окрест песни и веселый смех парней и девушек.
Как-то Велло, пытаясь скрыть возбуждение, сказал Оттю и Кахро:
Позаботьтесь, чтоб все было готово к пахоте и севу, чтоб каждый знал, что ему делать!
А сам, вероятно, уже в сотый раз принялся подсчитывать людей, коней, оружие и запасы зерна, которого должно было хватить на дружину, когда та будет в сборе. Только бы не опередили латгалы. Они, наверное, уже пронюхали о собранном зерне, а может, прослышали кое-что и о закупке оружия. Тогда конец Мягисте!
Когда болотце перед священной рощей просохло настолько, что тропинку можно было застлать хворостом, Велло после захода солнца, до того как наступала полночь, ходил порой на священную гору и подолгу стоял перед жертвенным камнем, прислушиваясь к щебету поздней птицы, а затем вздымал кверху руки. Он держал их простертыми вверх, ладонями к небу, и просил богов благословить задуманное им дело. Он просил предков поддержать его в военном походе и обещал быть достойным их. Он просил поддержки в борьбе против рыцарей и их кровожадного и властолюбивого духа.
Однажды он снова встретил на дороге Лемби; она бесстрашно шла ему навстречу, глаза ее излучали тихую радость. Они поздоровались. Лемби осенила себя крестным знамением и воздала хвалу Иисусу Христу.
Мне предстоят трудные дни,полушутливо сказал Велло,не попросишь ли ты для меня благословения у своего бога и его сына?
Я каждый вечер молюсь за тебя,ответила девушка.Прошу бога, чтобы он направил тебя на путь истинный.