Хитрость ты принимаешь за смелость,насмешливо сказал Отть.Чего им бояться, если за спиной у них железные рыцари. Не дрогнет крест, коли позадимеч.
Однако этого черноризника могли убить здесь... Что ж, нам отплатили бы за это во сто крат.
Мертвого этим не воскресишь.
Они верят, что человок воскресает из мертвых,заметил Отть.
А ты веришь?спросил Велло, останавливаясь перед Оттем и глядя ему в глаза.
Право, не знаю, как уж там с этим...нехотя ответил Отть и, помолчав, добавил:Да и им-то откуда знать?! Старые сказки, как и у нас... Да, эта крестильная вода портит иного человека, если ее тотчас же не смыть. Сразу превращаешься в раба. Любой бьет тебя, мучает, отнимает твое имущество, а ты и не противишься. Даже чувствуешь радость, и все потому, что надеешься быть многократно вознагражденным на небе. Из-за этого рыцари и посылают вперед черноризников: окропите, мол, людям головы крестильной водой, сделайте народ покорным, послушным, чтобы он готов был работать на нас.
Велло не принимал всерьез каждое слово Оття, но появление патера встревожило его. Можно не сомневаться, что там, в лачуге хромой Рийты, он окропит голову Лейни и речами своими собьет ее с толку.
Однажды вечером, после захода солнца, когда Велло сидел невдалеке от своего строящегося дома,уже немало толстых бревен было по углам скреплено шипами,со стороны леса показалась Вайке. Она шла быстрым шагом и прошла бы мимо, не останови ее старейшина.
Поди сюда, сядь,сказал Велло, указывая ей место рядом с собой.
Вайко была без платка, темные волосы заплетены в две косы, свисавшие вдоль спины. Маленький рот был плотно сжат, словно она с трудом сдерживала жар, сжигавший ее тело и душу. Вайке села рядом со старейшиной, их плечи соприкоснулись.
Ты дрожишь?спросил Велло.Тебе холодно?
Нет, мне жарко,смущенно ответила девушка. Велло понял ее.
В лес с девушками и парнями ходила?продолжал выспрашивать он.
Нет, я была в роще.
Опять молилась?
Остерегайся Рахи...прошептала Вайке.
Как же мне остерегаться?сказал Велло.Хожу, куда надо ходить, делаю то, что надо делать. Вот и все.
Вайке покачала головой.
Ты патера не боишься?спросила она, помолчав.Он тут бродит ...
Что мне патер,ответил старейшина.Он больше опасен женщинам. Настоящие мужчины не станут слушать его.
По вечерам у хромой Рийты собирается много женщин. Лейни и Марья слушают его там дни и ночи. Он говорит, мешая язык ливов и наш, но понять его все же можно. Сказал, что будет судный день и наступит конец света. Тогда всех некрещеных бросят в море огня, и они будут вечно гореть там. Раздастся страшный гром, и на всех, кто не дал окропить себя крестильной водой, с неба низвергнутся огонь и смола.
Неужели ты не понимаешьвсе это говорится, чтоб запугать!рассердился Велло.Чтоб мы дали окрестить себя и не сопротивлялись рыцарям, когда те вместе с крещеными латгалами придут грабить нас!
В селении Юойвитса какой-то раб сказал, когда хозяин ударил его: "Быть вам в аду, там вам сторицей отплатят за наши страдания. Сгорите в смоляном озере!" Этот раб тоже ходил по вечерам слушать патера,сказала Вайке.
Рабам и слугам следовало бы запретить слушать россказни этого волка в овечьей шкуре,промолвил Велло, не скрывая досады.
Тем больше они будут стремиться к нему,робко заметила Вайке.
В том-то и дело,согласился Велло.
XVIII
День отдохнув и попраздновав, женщины и те из мужчин, кто послабее, вооружившись серпами и ножами, принялись срезать молодой кустарник, остальные, взяв топоры, стали валить деревья потолще на подсеке, оставленной полтора десятка лет тому назад под залежь. Теперь эта земля годилась под пашню. Самых же крепких в селениях мужчин послали рубить старый лес, чтобы расчистить землю под новые поля. Так хотел Велло, и сельские старейшины согласились с ним; вместе они наметили склоны холмов и пригорков и другие отлогие места, где можно было бы валить лес.
Рубка леса продолжалась с неделю; топоры у мужчин затупились, ладони потрескались от бесчисленных мозолей, спины одеревенели. В эту пору солнце поднималось наиболее высоко, и поэтому решено было дня два передохнуть, отпраздновать день летнего солнцестояния и набраться сил для предстоящего сенокоса.
На этом празднике Велло хотел встретиться с Лемби, и если девушка будет благосклонна к нему, положить конец домогательствам Рахи и в скором времени торжественно поехать свататься.
В первый день праздника парни и девушки веселились с утра на горке у качелей; быть может, среди них была и Лемби. Но подобало ли старейшине искать ее там или уводить от других? Возможно, около нее Рахитогда снова все может кончиться грубой перебранкой, если не чем-либо более серьезным. Правда, нынче, как и в прежние годы, Велло ходил на игры молодежи, качался на качелях, танцевал с девушками, участвовал в играх, но оставался там недолго. Он заметил, что при нем смолкает веселый шум, люди начинают разговаривать тише, поют чересчур уж стройно, сдерживают веселье, робко посматривая на него, старейшину Мягисте. Только кое-кто, очевидно сторонники Рыжеголового, завидев Велло, начинали шуметь и орать, будто его здесь и не было.
Велло нелегко было попросить Малле сходить к Ассо и тихонько, чтобы никто не услышал, уговорить Лемби прийти завтра в ближний лес, к размытому водой песчаному холмику на берегу ручья. Пусть придет туда в полдень одна или в сопровождении верной служанки.
Велло проговорил все это, не глядя на сестру. Малле снисходительно улыбнулась и пошла выполнять поручение брата.
Но еще прежде, чем она вернуласьсолнце на северо-западе как раз начало опускаться за зубчатый гребень леса,во двор старейшины завернул отряд всадников. Впереди ехал сам старейшина АлистеРяйсо, грузный и бесформенный, как наспех набитый мешок, с толстыми, отвислыми щеками, серо-синими маленькими глазками, глядящими пронзительно и самоуверенно. За ним, верхом на вороном коне, покрытом полосатым ковром, ехала дочь старейшиныУрве; узорчатая шаль лежала на ее плечах, а длинные концы украшенного красно-синим шитьем платка на ее голове спускались на спину лошади. Как и всегда, Урве высоко держала голову и смотрела сверху вниз, словно собираясь отдать приказание. За ней следовал десяток хорошо вооруженных всадников; поблескивали железные ободки на их головных уборах, сверкающие острия копий были устремлены вверх; за спинами у мужчин висели большие, туго набитые мешки.
Служанка побежала к хлеву, чтобы позвать Велло. Он уже издали узнал гостей и про себя проклял все Алисте. Он почувствовал, что решение посвататься к Лемби, созревшее у него за последние дни, было преждевременным, и заколебался. С женитьбой можно и повременить, завтрашняя встреча не должна состояться, и если Лемби действительно поддастся уговорам этого страшилища Рахипусть! Так думал Велло, торопливо идя навстречу грузному старейшине Алисте.
Тот уже слез с коня, нетвердо ступая, двинулся навстречу Велло, небрежно поднял для приветствия руку и, слегка задыхаясь, беззвучным голосом, холодно, почти равнодушно, промолвил:
Задумали прокатиться к югу. Дочке захотелось поразмяться. Свернули в Мягисте. Не беспокойсябольших хлопот не причиним: провизии захватили на неделю.
Прежде чем Велло успел ответить, к ним легким шагом подошла Урве и, снисходительно улыбнувшись, заговорила:
У вас здесь еще красивее, чем в Алисте. Только дома в селениях похуже да поля поменьше. Ничего, теперь у нового старейшины все пойдет по-иному. Так ведь?Она улыбнулась и пленительно прищурила свои синие глаза.
Урве забывает, что Мягисте всегда первым принимало на себя удары врага, да и впредь будет принимать,ответил Велло.Здесь и не может быть такой роскоши, как в Алисте.
На душе у Велло было горько, но он притворялся веселым. Ударив в железный щит, висевший на стене, он отдал распоряжения подоспевшим слугам и служанкам, словно капитан корабля команде во время внезапно налетевшей бури; с гостями он держался как отец с развеселившимися детьми, пусть и не слишком-то любимыми.
Отть повел вооруженных копьями слуг Ряйсо на нижний двор и, отвечая на их приветствия, сказал: