Нет, Андрюш, это ровно двенадцать часов назад.
А где я?
Ну хоть помнишь кто ты У меня дома
А почему? Почему не у себя?
А ты мне не смог сказать, где ты живешь
А где батюшка?
Да хрен его знает! Мы его не стали ждать ладно, давай так, мне тоже хреново, ты видимо отключился, хорошо хоть сам от такси дошел, давай-ка спать сейчас, утро вечера мудренее Завтра разберемся
Да у меня времени столько нет
Ну, делай что хочешь, только хату не спали
Хозяин квартиры был уже в пижаме, благодаря чему смотрелся смешно, не хватало еще пистолета, которым он размахивал с утра, примешивая к действию жаргонные словечки, часто вставляемые меж обычных.
«Лысый и в пижами Полторабатько, к тому же свободный, а в тюрьмушке он так же одевался бы?»мысль одна глупее другой, скользили по, ощущаемому холодным, мозгу, царапая своими шероховатостями, где-то сбоку справа, будто там давили и проворачивали шарик от мороженного: «Надо срочно обследоваться, не дай Бог МТС, это ж совсем уже А! все равно сдохну!»
Из комнаты с раскрытой дверью раздался храп, похожий на звуки, издаваемые языком при выдувании воздуха, когда кончик его касается попеременно то верхней, то нижней губы: «А вот у меня уже так не получитсявоздух будет выходить, через отсутствующую щеку».
Спать не хотелось, а вот от еды он бы не отказалсяпосле назначения «Преднизалона» всегда хотелось не просто кушать, но сжирать все, что не приколочено! За первый месяц он прибавил почти пятнадцать килограмм. Так случалось со всеми, диеты для раковых больных не предусмотрено, есть только предпочтения и назначения, красной икры Хлысту купить было не на что, а вот «запарики», всегда были в его распоряжении.
Михалыч отправился на кухню, предполагая такую же, как у него ситуацию, но войдя, даже потерялсяего комната в «коммуналке» наверняка поместилась бы в один из двух холодильников, расположившихся вдоль одной стены. Уже опасаясь того, что можно в них обнаружить, он осторожно подкрался к крайнему и аккуратно открыл дверцу. В ответ послышался жалобный писк нескольких первых тактов гимна страны, оборвавшихся непристойным ругательствомтак устройство объявляло о своем открытии.
Пожав плечами, пенсионер заглянул внутрь и остолбенел от неожиданностивсе полки были забиты банками с красной икрой.
Первая за сегодняшний день, после прохождения процедуры химиотерапии, слюна, жирным комом собралась под быстро увеличившимся в размере языком и тут же выкатилась сбоку в отсутствующую щеку и повисла, быстро удлиняясь. Совсем этого не заметив, бывший полковник юстиции, сглотнул пустоту, и не раздумывая, взял самую маленькую и самую большую банку, понимая, что, скорее всего, начнет сразу с обоих.
Не в состоянии удержаться, слабея от нарастающего непреодолимого желания каждое мгновение, он опустился на дрожащих коленях у раскрытого богатства, пытаясь рукой открыть крышку. Резьба крышки застыла, как кровь в его венах, так же не желая двигаться ни в одну сторону.
Большая литровая банка, мешалась подмышкой, руки, начавшие трястись от нетерпения и, доведшего до такого состояния, желания, совсем опустились, банка выскользнула и от удара о половую плитку разбилась: «Неоспоримая улика»подумалось бывшему менту; «Мать его, добрался, кажется до холодильника»предположилось, в прошлом преступнику.
Через несколько секунд мысли обоих нашли свое подтверждение в освидетельствовании одним поедания икры с пола другим.
Ну и как?!
Неожиданно
Оно и видно
Теперь понимаю клептоманов
А я следователей Шучу Ты че по человечески не можешь?
Да я лет десять не ел, да и разве люди столько икры хранят?
Ну это ты на холодную загнул
Икру эту не ел
А у тебя гемоглобин какой?
Да почти никакой Сорок еле-еле
А как же тебе «химию» то разрешили
А я анализы подделалну не мог уже терпетьболь адская
Ну «обезболы» купил бы
Да доктор, дай Бог ему здоровья, я хотел сэкономить, купил у негопо ангельски то читать не умею, а он мне БАДы продал Сил-то нет ходить в аптекускупой платит дважды
Ну разбил бы ему «корыто» в дребезги! Забрал бы и его и свое бабло
Да не привык я силой, все законно, а вот тут первый раз, решился нарушить
Тьфу ты, ну ей Богу ребенок, да и только Ну хочешь завтра пойдем объясним кто он есть по жизни, падла?!
Он прекрасно это знает, ты это, Иван Семеныч, не обессудь за бардак то
Да что ты, только пол не вылизывай и, ай, ну что ж ты с пола то! Ложку хоть возьми!..
На полу ни осталось ни одной икринки, плитка блестела, будто ее действительно вылизали, а Хлыст пытался открыть вторую баночку, ту что была поменьше.
Сталин, качая головой, поднял бывшего противника под мышки, с трудом перенес его в кресло у журнального столиком, и с трудом дыша, пошел за другом банкой, маслом, хлебом, включил чайник по пути, возвращаясь захватил бутылку «Монастырского Кагора», но вернувшись, застал Михалыча неожиданно заснувшим:
Ну вот, от крыши до ворот один шаг., если падать, конечно Завалившись в кресло напротив, укрылся пледиком и мгновенно забылся то ли тяжелым сном, то его очередь настала пасть под ударом галлюцинаций:
«Как-то неудобно себя чувствуя в шортах, майке, повязанном поверх нее пионерском галстуке и пилотке на, почему-то кудрявой шевелюре, с бровями, ресницами, вообще совершенно здоровым, осознал себя стоящим Иван на кухонном табурете, посреди маленькой кухоньки родительской квартиры. Мысли перелистывались, словно картотека, ни одно предположение не подходило под происходящее: ни свой внешний вид, ни сама мизансцена, ни антураж старой советской квартиры родителей алкоголиков, по очереди отбывающих лечение в ЛТП. «Да что это зааа! Волосы на башке, когда я их уже забыл в натуре! «Касяк» на шее, гольфы! Как я перед братвой оправдаюсь, это ж не обосновать ни одним форс-мажером! И че я тут завис между полом и потолком?». Взрослый внешне мужчина чувствовал себя совершенным ребенком, испытывая совсем забытые чувства детства: «Сейчас отец придет! А я даже не знаю за что на этом «лобном месте» стою! Что ж я сделал-то? Он ведь спросит, и если я не отвечу, буду стоять дальшеэто ж ни есть, ни спать, ни шевелиться пока он не простит! Но за что? Что ж я сделал-то! Так, так, так Блинчик гореленький, ну что же мне»послышались приближающиеся шаги, издали сопровождающиеся голосом нетрезвого родителя:
Ну что «чума на мою голову», осознал, что натворил?!
Да папочка Голос Ивана, не смотря на его шестой десяток годиков показался ему не соответствующим даже пионерскому периоду его жизни, скорее первым экспериментам сложения слов в предложения. Почему-то при всем его необузданном чувстве юмора это обстоятельство не вызвало смех, а напротив выбило объемную струйку слез. Отец с удивлением заметив слезы:
Чего ревешь то, будто не мною, а пальцем деланный?! Стыдно, что ли? А мне думаешь легко?! Я ради этого «пузыря» на работе надрываюсь, а ты его прячешь! Матьстерва, слава Богу, в тюрьмушке, я уж успокоилсятырить у меня водку не кому, так ты теперь нашелсяне рано?!
Папочка, я это не я, папочка!
А кто, сучий потрах! Неделю стоять будешь и рассказывать «Вскормленный в неволе петух молодой!». Давай! Воркуй Либо неделю стоять будешь на этом табурете, как петушара на жердочке, либо, где водка, сученыш?!.. Тут Сталин понял, что у отца пропала бутылка, что толкнуло к гениальной мыслиразбудить Хлыста, попросив его принести сюда содержимое второго холодильника Моментально последовавшее этому предложению опровержение такого подхода, ввергло, толи в панику, толи в отчаяние, а скорее, оставив, где-то посередине. Он перекрестился. Отец взревел:
Ты что отродье! Ты как смеешь! Ты сын коммуниста! Да я тебя сгною!.. Сын продолжил: «Скорее всего на табурете». Мужчина сделал шаг к своему отпрыску, на чем-то поскользнулся, потерял равновесие, падая, попытался схватиться за мальчикаИвана Семеновича, но вместо этого ударился основанием черепа о край массивного деревянного сидения. В тишине, застывшим от неожиданности и испуга, Ваню взбодрила следующая насмешливая над родителем мыслишка: «Дед делал табурет на совесть, а попалась папина башка на трезвостьподелом! Вот только кому? Сейчас мусора нагрянут, соратничек мой по болячке тут, как тут, нарисуется, и после моего пассажа по поводу красной икры, браслетики на моих пионэээрских ручках, застегнет, мол, тогда упустил с мошенничеством, а папашку-то теперь припомню! Вот и помогай людям!».