Лада не хотела покидать большой дом со скрипучими лестницами, с потрепанным коврами и мраморными каминами, с игрушками двойняшек и садом на заднем дворе:
Весной Мишелочка поднимется на ноги, сделает первые шаги. Я буду сидеть на крыльце с вязанием. Она сначала пойдет, а потом побежит за Гаменом теплая рука Лады коснулась его руки:
Может быть, неуверенно сказала женщина, у Виллема и Густи еще все получится. Они молоды, месье Эмиль он отпил крепкого, на травах чая:
Они да, мадемуазель Лада наедине Гольдберг всегда называл ее именно так, они да, а я нет он не успел больше ничего сказать. Мягкий палец коснулся его губ. Наклонившись, Лада поцеловала седой висок:
Не надо так говорить, месье Эмиль, то есть Эмиль шепнула девушка, вы всегда останетесь для меня молодым. Пожалуйста, не надо меня отталкивать, я больше не могу, не могу
Чашка, опрокинувшись, залила чаем истории болезни. Пепельница полетела на ковер, Лада оказалась у него в объятьях.
Париж
Венок красных гвоздик осенял искрящуюся бронзой табличку: «Барон Мишель де Лу, командор ордена Почетного Легиона, кавалер Ордена Освобождения и Военного Креста. 1912 1960. Resurgam».
Осеннее солнце играло в лужах на усыпанной гравием дорожке, золотило палые листья на зеленом газоне. Забил кладбищенский колокол. Перекрестившись, Джо поправил трехцветную ленту на венке:
На похороны пришел весь Париж, юноша вздохнул, во главе с президентом и членами кабинета. Выступали ветераны Сопротивления, художники, писатели. Дедушка Теодор прилетел из Америки он помолчал:
Мама была на успокоительных лекарствах. Даже не знаю, как я поеду в Африку. Пьеру всего четырнадцать лет Джо замялся, не хочется оставлять его одного с Джо хотел сказать правду, но оборвал себя:
Во-первых, я не врач. Доктора утверждают, что мама в порядке. Во-вторых, дедушка сказал, что так будет лучше дед и тетя Марта, с дядей Максимом и детьми, тоже приехали на торжественное погребение. Семья остановилась в квартире на рю Мобийон:
Мама даже тогда не сменила гнев на милость, вспомнил Джо, она отказалась встречаться с тетей Кларой дед повел его в Aux Charpentiers, к месье Жиролю. За луковым супом Джованни заметил:
Надо понять твою мать он ласково коснулся плеча Джо, Мишель погиб от рук беглых нацистов. Ясно, что она тоже боится за свою жизнь
После похорон Лаура наотрез отказывалась покидать квартиру на набережной Августинок. Джо договорился о доставке провизии. Они втроем, с Пьером и Ханой, убирали апартаменты:
Но сейчас мы с Ханой уезжаем сказал себе Джо, а вдруг мамин страх закончится так, как в прошлом году сестра с Аароном Майером, отправлялась в Гамбург. Хана получила ангажемент в тамошних ночных клубах:
Буду петь с англичанами, усмехнулась девушка, четверо парней из Ливерпуля играют рок, по слухам, неплохо Аарон одновременно готовил постановку по мотивам Кафки и Замятина и собирал материал для новой пьесы:
В Гамбурге, в «Талии», я тоже буду ассистировать режиссеру, заметил кузен, но меня интересуют свидетельства очевидцев о времени нацизма Джо отозвался:
О времени нацизма тебе могут рассказать твоя мать и дедушка Джованни Аарон помотал головой:
С участниками Сопротивления я говорил, а мама уехала из Праги до того, как туда вошли гитлеровцы. Мне нужны обыватели, простые люди. Я хочу, чтобы в постановке звучали разные голоса Джо хмыкнул:
Бывшие вишисты в Париже захлопывали дверь перед твоим носом. Не надейся, что в Гамбурге ты найдешь более сговорчивых людей. Сейчас все немцы делают вид, что они ничего не знали и не слышали Аарон развел руками:
Но попытаться я все-таки должен разогнувшись, Джо заметил Виллему:
Хорошо, что мы не взяли сюда Пьера. Он едва оправился, бедный парень летом Джо много времени проводил с младшим братом. Мать не обращала на них внимания. Лаура забаррикадировалась в спальне, спустив шторы. Мать не снимала темных очков даже в квартире:
Мы ей приносили поднос, Джо было тяжело думать о таком, понятно, что Хана тоже не хочет оставаться одна с мамой, поэтому она и едет в Гамбург летом сестра пропадала в Нейи-сюр-Сен, в апартаментах Пиаф, или кочевала по квартирам подружек. Джо беспокоился о сестре:
Она вернулась какой-то странной из Израиля. Может быть, у нее случился неудачный роман Хана еще похудела. Сестра питалась черным кофе и сигаретами:
Или она съедает один апельсин в день. Но хотя бы она не пьет, как Пиаф Джо не шарил в сумках сестры. Юноша не знал о стальной фляжке с коньяком, принадлежавшей покойному отчиму. Хана начинала день с горсти таблеток:
Лекарство от мигрени, объясняла сестра, они снимают головную боль. Обычное средство, оно продается без рецепта в каждой аптеке Джо действительно видел такой препарат:
Когда она работает, ей легче. Ладно, пусть едет в Гамбург. Это хорошо для ее карьеры спускаясь к воротам Пер-Лашез, Джо сказал Виллему:
Дедушка посоветовал мне не отказываться от поездки. Ты меня введешь в курс дела и вернешься домой, на «Луизу», Джо заметил тоску в серых глазах кузена:
Наверное, он не хочет покидать Африку. Но что поделать, он наследник компании, он должен жить дома о Маргарите Джо старался не думать:
Я был неправ, отказавшись ее слушать, горько подумал юноша, но ее вера сильнее моей. Все на свете в руке Божьей, нам надо только молиться то же самое, в письме, он услышал и от кузена Шмуэля:
Он долго отнекивался, сказал Джо Виллему, настаивал, что он еще молод для поста духовника, но мне с ним легче конверты из Ватикана приходили почти каждую неделю. Джо привык к выстуканным на машинке ровным строкам:
Шмуэль пишет, что не надо бояться, дедушка сказал то же самое. Он не спрашивал о Маргарите, он деликатный человек Джо решил сначала встретиться с кузиной:
Я ее увижу, а там будь что будет, напомнил он себе, если она мне откажет, это ее право. Но я объясню, что год назад я ошибся
У входа на кладбище стоял старый ситроен, с темными окнами. Машину забрызгала грязь, потеки скрывали номер. Джо повернулся к Виллему:
Рядом с метро есть неплохое кафе, мы можем дверь ситроена открылась. Неприметный человек в сером плаще перегородил им дорогу:
Месье барон Гийом де ла Марк, месье граф Жозеф Лоран Дате он говорил с аристократическим прононсом, не откажите в любезности, уделите нам немного времени перед их глазами мелькнуло удостоверение. Джо даже не разглядел, кем выдан документ:
Что-то правительственное. Ладно я, у меня французское гражданство, но Виллем бельгиец. Зачем он понадобился правительству замотав вокруг шеи шарф, кузен что-то недовольно пробормотал:
Спасибо, что согласились нам помочь неизвестный предупредительно усадил их в ситроен. Кузен отозвался:
Мы еще не соглашались Джо ткнул его локтем в бок:
Прикуси язык, Арденнский Вепрь разбрасывая гравий, ситроен неожиданно резво рванулся с места.
Им принесли хорошо заваренного кофе, в чашках с золоченой вязью: «Café de Flore». Виллем усмехнулся:
Бюро Внешней Документации одолжило посуду в ближайшем кафе
Их привезли на Левый Берег. Выходя из машины, Джо заметил над черепичными крышами силуэт колокольни аббатства Сен-Жермен-де-Пре. Особняк за кованой оградой без табличек и даже номера, выглядел нежилым, окна закрыли ставнями. По неухоженному газону перепархивали вороны. Ворота открылись автоматически, Джо шепнул кузену:
Смотри, ни одного охранника Виллем стянул кепку со светловолосой головы:
Я тебя уверяю, их здесь достаточно, просто они не показываются на глаза
Кроме молчаливого шофера ситроена и давешнего человечка в сером плаще, они пока больше никого не увидели. Расписанный салонными, облупившимися фресками коридор пустовал, но Джо явственно уловил стрекот пишущих машинок и телефонные звонки. Он оглядел голую комнатку, с картой мира на стене,