Эдвард ее не разочаровал, напротив, образом сумел очаровать еще больше
Красивый и храбрый всадник верхом на породистом коне цвета воронова крыла, свободно и мягко, без помощи хлыста, одними коленями и голосом направлял его движения, побуждал то идти галопом, то брать препятствия, то выполнять курбеты, то грациозно «танцевать» по кругу и сам ни разу не дрогнул в седле, не сделал ни одной ошибки. Мало того, он еще успевал улыбаться зрителям, изящными поклонами отвечать на аплодисменты, а под конец заставил поклониться и самого Буше это было так неожиданно и так красиво, и так красноречиво, что Мэг, уже покоренная прежде, окончательно сдалась. Она смотрела на Эда сияющими глазами, тянулась к нему всем своим существом, и жаждала тепла его губ, нежной силы его объятий.
Строгий критик нашел бы здесь немало пищи для рассуждений о женской предвзятости, о романтической восторженности, ведущей к беде, и о любовной слепоте но Маргарет бы высмеяла любую попытку поучений.
Правила существовали, их следовало уважать, однако Эдвард Лэндсбери был исключением из одной половины правил, и живым опровержением другой половины. И, что было совсем уж непостижимо, обаянию «шевалье дАртаньяна», как шутливо окрестила Лэндсбери мисс Буршье, поддались и леди Амелия, и в определенной степени сам лорд Чарльз. По крайней мере, Маргарет очень давно не случалось слышать из уст отца столь искренних похвал искусству наездника, и видеть его настолько заинтересованным беседой с человеком, что по возрасту был моложе младшего сына
Сейчас, когда «испытания» Буше в манеже закончились рукоплесканиями и криками «браво», и первая экзаменовка Эда на знание светского этикета прошла успешно, Мэг хотелось перевести дыхание и попросту наслаждаться прекрасным весенним днем и вкусным угощением. Но в голове, как назло, крутилось что-то про данайцев, приносящих дары, и сказочные сюжеты про сложные, опасные, невыполнимые задания, что король дает рыцарю, дерзнувшему просить руки принцессы.
Да еще и миссис Штерн делала все, чтобы превратить чаепитие в завуалированный бой на шпагах или, вернее сказать, на шпильках. Пиа не ошибалась и не преувеличивала: Маргарет тоже заметила пылкие взгляды, посылаемые Ханной в сторону отнюдь не супруга, а Эдварда и вздохи, летевшие по тому же адресу.