Ханна бросила на мужа презрительный взгляд, холодно улыбнулась Пиа и проговорила тоном сладким, как патока:
Да, милочка вы совершенно правы. Лошади у нас счастливы, они как сыр в масле катаются. У них всегда и лучшая еда, и лечение, и обновки и даже учителя, как вы верно заметили, мисс. Мистер Штерн на все пойдет ради этих «божественных созданий» как иные джентльмены ради балетных танцовщиц.
Позвольте предложить вам еще чаю, миссис Штерн? вмешалась Маргарет, все больше изумляясь, как взрослая дама не стыдится публично унижать своего супруга; это был тот редкий случай, когда она готова была согласиться с мнением леди Амелии, что иных людей не стоит приглашать в гости.
Да, леди Маргарет, благодарю вас Ханна охотно подвинула свою чашку. И пирожное, если позволите. Шу это моя слабость, не постыжусь признаться.
Прошу вас, угощайтесь.
Ах, эти пирожные!.. Чудо!.. Чай просто изумительный, такой ароматный а со сливками как будто пьешь нектар, смешанный с росой, подобно колибри!.. Знаете, такие маленькие птички, совсем крохотные?..
Да, они у нас живут в оранжерее начала Маргарет, радуясь, что нашлась нейтральная тема, но не тут-то было, миссис Штерн хотела говорить сама:
В оранжерее, ну надо же! А у нас, представьте, тоже жили колибри мне в свое время привезли несколько сказочных крохотулек с Антильских островов они были частью моего приданого, но к сожалению, все передохли, бедняжки, в первую же зиму. Не вынесли йоркширских холодов
Ханна с мягким упреком проговорил Джейкоб и слегка покачал головой, давая жене понять, что ей следует убавить красноречие и перестать солировать; однако попытка не имела успеха. Миссис Штерн словно задалась целью поведать всем присутствующим о своей злосчастной судьбе, недовольстве браком и заодно о делах семейства, вконец расстроенных из-за нелепых проектов Джейкоба. Простодушием на грани неприличия, откровенностью на грани грубости Ханна маскировала холодный расчет: выжать из лорда Гилфорда как можно больше денег за Буше и сладить сделку как можно скорее Хозяин Гилфорд-парка наверняка примет их условия, если на другой стороне весов будет избавление от таких неприятных соседей.
«Ах, если бы еще Джейк не сидел как истукан, и вместо того, чтобы пялиться на девчонку Буршье, хоть немного помог мне развлекать этих манерных дамочек, прикидывающихся сотканными из эфира, словно они и по нужде не ходят!» негодовала про себя Ханна и украдкой посматривала на лорда Чарльза, поглощенного беседой с молодым Лэндсбери. «Хорошо хоть, что Эдвард свое дело знает, упрямец Боже, вот уж кто настоящий мужчина!.. Силен как бык, а строен, гибок как танцовщик Еще и ловок, как акробат И смел! Как великолепен он был верхом на Буше, смотрелся настоящим кентавром!.. Или безумцем, жизнью не дорожащим, на все готовым ради головоломного трюка но зато цель достигнута, лорда Чарльза удалось впечатлить. Недаром он Эда посадил рядом и держит при себе, точно арестованного».
Она прерывисто вздохнула и с трудом заставила себя отвести глаза от берейтора, чье искусство наездника, вкупе с буйной гривой волос, достойной Авессалома или Самсона, широкими плечами и сложением, как у античного борца, уже несколько месяцев не давало ей спокойно спать по ночам увы, без намека на взаимность, ибо Эдварду Лэндсбери больше подошло бы имя Иосиф. (3)
Рассудок пришел ей на помощь и обратил к более прагматическим вещам:
«После того, что мы видели в манеже цена на жеребца должна взлететь до небес! Джейк обязательно должен поторговаться за него. Будь у него настоящая деловая сметка, как у Айзекса или Гольдштейна сказал бы вот прямо сегодня, пока Гилфорд пылает, что передумал и поупирался пару недель а потом пригласил бы лорда на скачки в Эпсом они как раз через две недели чтобы тот опять посмотрел Буше в деле и объявил новую цену, когда жеребчик первым придет к финишу! Но Джейк иной раз такая тряпка откуда он набрался этой идиотской щепетильности, хотелось бы мне знать?.. Из-за нее нам никогда не выиграть тяжбы с мистером Барнсом»
Ханна снова вздохнула и огорченно надкусила пирожное. Золотистое воздушное тесто и взбитый сливочный крем с тонким ореховым вкусом ненадолго примирили ее с несовершенством мира, где почти никогда не получаешь то, что хочешь, не заплатив непомерной цены за свое желание.
К столу подали землянику и мороженое, общий разговор снова оживился.
Леди Кавендиш, неожиданно для себя найдя в мистере Штерне приятного собеседника, знакомого с таким тонким предметом, как разведение орхидей, пустилась с ним в обсуждение капризного нрава Peristeria Elata и способов все же уговорить строптивое растение явить себя во всей красе. Пиа пошутила, что, может, переговоры с гордой тропической красавицей стоит доверить колибри они подружатся, и орхидея сама захочет пригласить крохотных птичек «на нектар». Все весело рассмеялись, Джейкоб посмотрел на девушку с откровенной нежностью, леди Амелия милостиво улыбнулась и нашла, что это хорошая идея, а Ханна кисло заметила, что теперь поняла, что такое настоящее французское остроумие: способность превратить урок ботаники в анекдот
Какая противная женщина!.. улучив момент, когда никто не смотрел в их сторону, по-французски прошептала Пиа на ухо Мэг. Хоть бы она подавилась своим пятым пирожным!..
Пиа!..
Ну правда же, Мэгги бедный мистер Штерн!.. А ты заметила, как она все время смотрит на твоего Эда?.. Как голодная змея!
Тссссс Мэг сделала вид, что подливает подруге чай, но кровь внезапно застучала в виски, она почувствовала головокружение, легкую дурноту и едва удержала в пальцах молочник. Такое с ней случилось впервые: Маргарет ни разу в жизни не падала в обморок и насмешливо относилась к чересчур нежным девицам, что при малейшем волнении хватались за флакон с солью или падали без чувств но сегодняшний день преподносил сюрприз за сюрпризом, и душевные силы были на пределе.
Визит Эдварда в Гилфорд-парк проходил отнюдь не гладко, и самой Мэг приходилось постоянно быть начеку, чтобы не допустить фатальной оплошности, не выдать себя и Эда с головой, не обнаружить перед отцом и леди Амелией взаимных чувств Не то чтобы это разоблачение по-настоящему пугало ее ведь у Эда были честные намерения, и он готов был засвидетельствовать их в любой момент, хоть перед людьми, хоть перед самим Богом но Маргарет считала, что всему свое время. И время для полной откровенности с лордом Чарльзом еще не пришло. Раз уж так случилось, что отец сам заинтересовался мистером Лэндсбери, надлежало по-умному и бережно подготовить его к известию, что мистер Лэндсбери и мисс Гилфорд намерены пожениться.
Маргарет сыграла с отцом достаточно шахматных партий и знала его как мастера многоходовок. Он медленно подкрадывался, производя красивые отвлекающие маневры, жертвуя фигуры, а затем стремительно объявлял шах и если не угадать рискованного хода, можно было получить мат. В нынешних обстоятельствах шахом было приглашение Лэндсбери в поместье, но не на правах гостя, а в двусмысленной роли сопровождающего для мистера Штерна, этакого рыцаря-наемника при богатом купце Получалось, что и к чайному столу его приглашал не Гилфорд, а Штерн, Эд становился как бы «гостем гостя» и пребывание в этом своеобразном ранге, даже кратковременное, означало, что лорд Чарльз оценивает положение мистера Лэндсбери не выше гувернера по сути, привилегированного слуги.
Маргарет мучила подобная несправедливость, и она чувствовала, что Эд переживает ее столь же остро, однако до обстоятельного и серьезного разговора с отцом о своем будущем ничего нельзя было исправить Присутствие леди Кавендиш неусыпного Аргуса и строгой судьи чужих манер и поведения усложняло ситуацию вдвое. Мэг не сомневалась, что лорд Чарльз посвятил «доброго друга Амелию» в свои планы, и сделал не просто союзницей, а сообщницей; она же не успела предупредить Эдварда насчет леди Кавендиш, и теперь оставалось уповать только на врожденную сообразительность, прекрасные манеры и редкостное присутствие духа возлюбленного.