- Очень поэтично и дерзко! А математическое обоснование? Хотя бы приблизительное?
Без такого обоснования, понимал Василь, гипотеза - пустая фантазия. Но у него уже готовы свои математические выкладки. В глубине души, правда, таилось ощущение их наивности и незрелости. Ну а вдруг он не ошибся? Вдруг повезет? Торопясь и волнуясь, Василь на черном бархате космоса светящимися формулами представил свои доказательства.
Сфера долго молчала. Видимо, шевелила своими таинственными "извилинами", сравнивала, анализировала. У юноши затеплилась надежда... Но ответ пришел сокрушительный:
- Вздор! Чепуха!
Василь обиделся. Сфера могла бы выразиться и поделикатнее.
- Она еще не такое может сказать,- посмеиваясь, утешала Вика.- Многие десятиклассники так и рвутся обессмертить себя, встать рядом с Ньютоном и Пушкиным. Особенно настырны начинающие поэты. Один юный стихотворец, мой сосед, так надоел со своими незрелыми виршами, что Сфера насмешливо попросила не засорять Память человечества всяким мусором.
Похожий случай произошел с их одноклассницей. Утром на первом же уроке ребята делились впечатлениями о своем приобщении к коллективному разуму человечества. Вдруг встала Наташа Быстрова и заявила, что Сфера Разума несерьезна и несправедлива.
- Она отклонила мои стихи об Аолле и Тихом океане.
- Прочитаешь, наконец, нам свои стихи? - спросил классный наставник Плутарх.
Наташа смущенно отказывалась, потом все же прочитала стихи. Иван Васильевич и ребята внимательно выслушали, потом обсудили и пришли к единому мнению, что стихи еще слабы и что Сфера Разума поступила справедливо.
- Так что не обижайтесь на Сферу,- улыбнулся классный наставник.- Она, словно живое и мыслящее существо, своенравна и обладает чувством юмора. Да и вы не созрели для полного творческого контакта. Чтобы не утонуть в ее Памяти, в этом волнующемся океане знаний, надо научиться хорошо плавать - набраться опыта, овладеть высотами культуры. А пока довольствуйтесь ее внешней стороной. Разве этого мало?
Ребята согласились, что немало, ибо "внешняя сторона" Сферы Разума - это шумные дубравы и цветущие поля, тихие зори и гулкие, веселые громы. А незримая часть Сферы, ее "душа" то и дело напоминала о себе в виде стихийных существ.
Правда, в жизни десятиклассников они уже не занимали такого места, как в детстве. Ребята вступали в заботы и дела взрослых. Особенно это коснулось Василя. В середине учебного года его вызвали на внеземную станцию и сказали:
- Откладывать разведку уже невозможно. Конечно, ты еще молод. Но сейчас только двоим можем доверить хронорысаков. Особенно рассчитываем на тебя и Орленка. Согласен?
Василь согласился, хотя понимал, что миссия разведчика опасна. Но одновременно и заманчива.
Начались тренировочные забеги в прошлое. Почти одновременно приступили к сложному и не совсем понятному для Василя эксперименту. К Василю, к его психической личности подселили двойника - довольно нудного типа из конца двадцатого века. (То есть меня, Пьера Гранье.) Василь провел с ним несколько ночных бесед и пришел в смятение, когда проник в его душу - в этот жуткий вакуум, в нравственную невесомость, где почти "все позволено". Ему объяснили, что это далеко не худший, почти обыкновенный человек того времени. И Василь понемногу притерпелся к чужаку, отнесся к нему с пониманием и сочувствием. Только такой субъект сможет внедриться в любое дурное общество, не вызывая подозрений.
Однажды случилось непонятное: во время одной из бесед с двойником Василь буквально провалился в его эпоху и жил его жизнью. Всего несколько минут, но жизнью настолько реальной, что когда "вернулся" в себя, долго не мог опомниться и приставал к ученым:
- Кто я на самом деле? Кто?
Нельзя сказать, что Василь жил двойной жизнью. Это пришло потом, в стране изгнанников.