- Автомобильная катастрофа!
Решительно работая локтями, из толпы выбрался уже знакомый мне субъект в кавалерийской бурке и разочарованно махнул рукой:
- Ничего особенного. Никого не раздавило.
Толпа понемногу рассасывалась, а когда вдали замаячила фигура унтера Пришибеева, исчезла совсем. На опустевшей площади - черная "Волга" с помятой фарой и врезавшийся в нее роскошный "Опель-рекорд". За его рулем сидела покрасневшая от смущения молодая девушка. Она открыла дверцу, вышла и завертела головой, не зная, куда деваться от стыда.
- Не умеешь, не берись! - сердито прогремел водитель "Волги" и тоже вышел из машины.
"Алкаш",- обрадовался я. Подступая к сконфуженной девушке, Алкаш потрясал кулаком и кричал:
- Не берись, говорю, за руль. У, старая ведьма!
Девушка и в самом деле мигом стала дряхлой сгорбленной каргой, села на метлу и улетела. Да так проворно, что полицейские только рты разинули.
- Тьфу, нечистая сила,- хмурился Алкаш. Но увидев меня, просиял: Дружище! Жив!
- Жив. Директору департамента я понравился,- не без бахвальства ответил я.- И знаешь, почему? Именно я придумал...
Хотел сказать: "Черного паука", но передумал. Опять как-то нехорошо стало, стыдно. Если Алкаш узнает, будет ли он меня уважать? Вряд ли.
- Однако что это? - спросил Алкаш.- Кандалы? Спецпроверка? Скверное дело.
- Ерунда. Снимут показания датчиков, и все.
- Снять-то снимут. Но выдержишь ли? Три дня назад один монах не выдержал кошмаров и в ужасе что-то наговорил на себя. Заподозрили, что он разведчик. По дороге в "цедепе" он скончался.
- Не пугай. Меня сейчас беспокоит вон тот исторический.
- Гадкий тип,- согласился Алкаш, увидев того самого невзрачного господина с наклеенной улыбкой, не спускавшего с меня липкого взгляда.- Как-то он и ко мне прицепился, словно банный лист. Еле отвязался. Его здесь ценят.
- Кто он в историческом прошлом?
- Агент царской охранки. На машине мы удерем от него.
Я уселся рядом со своим приятелем. Но с конвоирами вышла заминка, немало меня позабавившая. Я и в дальнейшем я цеплялся за каждый смешной пустяк, чтобы забыть страхи и поддерживать помогавшее жить беззаботное настроение.
Все четверо - конвоиры Алкаша и мои - на заднем сидении уместиться не могли. Зашел спор, кому уходить в микросостояние. Никому не хотелось расставаться ни с плащами мушкетеров, ни с гусарскими мундирами.
- Воронам неприятно находиться в машине,- заносчиво заявил Мефодий.- Мы вольные птицы.
Моих гусар ущемило самолюбие. Они кричали, называли своих недругов глупыми черными воронами. Дело чуть не закончилось потасовкой. Усач и Крепыш выхватили сабли и подступили к мушкетерам Алкаша. Те ощетинились шпагами.
- Довольно! - прикрикнул Алкаш.- В "цедепе" захотели? Сейчас полицейского позову.
На краю площади, около синагоги, прохаживался полицейский - плечистый мужчина с резиновой дубинкой. Конвоиры приутихли и начали вполголоса совещаться. Более сговорчивыми оказались мои гусары. Они сели в машину и тихими мышками притаились в углу сидения.
Вскоре липкого агента охранки мы оставили далеко позади, а еще через полчаса Алкаш подкатил к крыльцу моего коттеджа.
- Уютный домик,- похвалил он.
А я с изумлением взирал на ставший неузнаваемым завод. Появились новые корпуса, аккуратными рядами тянулись четырехэтажные дома поселка. В рабочих спецовках сновали изгнанники. И все у них получалось быстро, добротно и ладно.
- Здорово орудуют, черти,- отозвался Алкаш.- Наловчились хватать откуда-то из ничего.
- Но зачем им промышленность? - спросил я.- Из ничего они могут брать все, что угодно.
Оказалось, далеко не все. Есть какие-то барьеры или запреты на термоядерную энергию, на лазерное и силовое оружие.