Скрыть инкогнито продвижения фельдмаршала Миниха к польскому городу Данцигу удалось лишь до Мемеля, так как на прусской границе возникли непредвиденные осложнения. Выяснилось, что король Фридрих-Вильгельм строго-настрого запретил прохождение чьих-либо войск через прусские владения. Двигаться же с артиллерийскими орудиями в обход через Вильно означало потерять не менее трёх месяцев.
Миних, в силу горячего нрава, не мог стерпеть такого вредительского отношения со стороны союзника, и принялся скандалить! Он затребовал к себе прусского коменданта пограничной заставы, отчитал его, как мальчишку. В гневе требовал встречи с главнокомандующим и грозился от имени императрицы Анны Иоанновны строго взыскать с него все издержки, что потерпит русская армия, от продвижения в обход! И в запале даже составил собственноручно письмо королю Фридриху-Вильгельму с требованием пропустить русскую артиллерию через прусскую территорию!
Разумеется, уже спустя пару часов весь Мемель знал, что у погранзаставы стоит русское войско под командованием никого иного, как самого генерала-фельдмаршала Миниха.
Пока командующие обеих сторон выясняли отношения в горячем споре, который никак не мог разрешиться в скором порядке, Миних отдал приказ своему тринадцатитысячному войску разбить лагерь и расположиться на постой, прямо вдоль границы.
Учитывая, что стоял январь, и людям требовались тепло и провиант, солдаты всюду запалили костры, нещадно вырубая деревья в округе, и занялись охотой, проникая в немецкие владения.
Микуров, наравне с солдатами, трудился в обеспечении провианта. Вызвавшись с отрядом стрелков на охоту за дичью, он проявил себя метким стрелком, убив четырёх куропаток. И, распознав по следам дикого кабана, увлёк отчаянных охотников попытать удачу в поимке крупного зверя. В итоге кабан был успешно затравлен и триумфально зажарен на вертеле. По наспех сооружённому лагерю потянулись соблазнительные ароматы жареного мяса.
Стемнело. Собравшись у большого костра за ужином, офицеры-охотники, чувствовавшие себя героями, весело пересказывали приятелям о том, как выслеживали дикого зверя и, как тот чуть было не запорол их огромными клыками.
Солдаты смеялись, уплетали горячие мясные куски и приплясывали от холода. Некоторые подходили к Василию, дружески хлопали по плечу, хвалили за проявленную на охоте смекалку. Кто-то сзади ткнул его в спину:
Эй, приятель!! Достань и мне кусочек!
Василий обернулся, радушно протягивая кусок мясных кабаних рёбер, истекающих ароматным жиром. И вдруг вытаращил глаза:
Лопух?!! .Чёрт! Ты Как здесь?!!
Тихо ты!! Не ори! шикнул на него Ванька, вонзая зубы в горячее мясо, Дай поесть. М-м-м Неделю ничего не ел горячего!
Василий, заслоняя друга от любопытных глаз, тихонько отвёл его в сторону:
Вот здорово!! Так значит, Миних всё-таки, взял тебя?!
Ага, держи карман шире.
Как?! ужаснулся Микуров, Так ты, что? Сбежал из Академии?!!
Угу, буркнул он, с аппетитом обсасывая кость.
Вот ты смелый тетерев!!!
А ты думал, я отпущу тебя одного на войну? парировал он, Нарушить дружескую клятву? Ни за что!! Решено вместе, так вместе!!
Микуров обнял его, крепко хлопнув по спине:
Хоть ты и болван, Лопух, но я чертовски рад тебе, дружище!!
Чего это я болван?
Да ты представляешь, что тебе будет за побег?!
Отчислят, уверенно ответил Ванька, Ну, и пусть! А вдруг я лично Лещинского в плен возьму?! Ведь тогда не посмеют отчислить, верно? Победителей же не судят!!
Дурында ты! Василий стиснул приятеля обеими руками, Слушай! Ты же, наверное, замёрз?
Не то слово! Окоченел!!! признался Иван, Шутка ли? Вторую неделю за вами бегу!
Где же ты спал?
Мир не без добрых людей, сообщил он, Пока на пути города да деревушки были, я не пропадал. Постучу вечером в какую-нибудь избу меня переночевать пустят и покормят.
Молодец!
А вот последнюю пару дней, когда по лесу шли, туго пришлось. Думал замёрзну! посетовал Ванька.
Чудак ты! Чего раньше-то не объявился?
Ага! Если б меня Миних раньше прусской границы обнаружил, то непременно бы домой отослал!! А так что с меня взять? Уже чужая территория! Не прогонишь!!
Микуров расхохотался и сбил ему шапку на нос:
Ну, ты и рассудил! Мудрый удот! В точности, как сеструха твоя, Настасья! Помнишь, когда цветок папоротника искали?
Лопухин не обиделся:
А то! Сообразительность это у нас семейное!!
Василий накрыл его полой своего овчинного тулупа:
Ладно. Идём к костру. Надо подумать, как сказать про тебя Миниху. Я пока ума не приложу!
На досуге вместе покумекаем.
Слушай! В Академии-то, небось, тебя хватились! В розыск объявили! всполошился Василий, Воображаю, какая там шумиха!!
Не бойся. Всё ладом, отмахнулся Лопухин, Я им записку оставил.
Рыцарская Академия
В день отъезда Микурова кадеты после отбоя обнаружили на кровати Лопухина записку.
«Друзья, сообщите Шашкову, что меня, вместе с Микурой, фельдмаршал зачислил волонтёром в полк к Беренсу. Отбываю незамедлительно. Увидимся. Лопух», прочёл вслух Голицын и присвистнул, Ну, дела!! И Лопуха в полк определили!
И тоже к Беренсу?
Ага!
Да кто такой, этот Беренс?! повторил Бергер, хмуря лоб.
Граница России с Пруссией
В ответ на требование Миниха пропустить русскую артиллерию к Данцигу через прусские земли король Фридрих-Вильгельм прислал весьма уклончивый ответ, что в дележе польской короны между саксонским курфюрстом и французским ставленником он склонен соблюдать нейтралитет. Так как ни один из кандидатов не счёл сделать ему, прусскому королю, никаких выгодных предложений, то и он, в свою очередь, не видит причин ни помогать Августу, ни препятствовать Лещинскому.
Русский посланник в Берлине Ягужинский активно отстаивал интересы Миниха. И, в желании склонить Фридриха-Вильгельма к содействию саксонскому курфюрсту, дипломатично просил короля задаться вопросом: не навредит ли этот отказ его убеждению оставаться в дружбе с Россиею? Тот не отказывался от дружеских отношений с Россией, но оказывать помощь саксонцу не желал.
Попытки Ягужинского с Минихом намекнуть кайзеру о том, что, противясь пропустить русские войска к Польше через Пруссию, король, таким образом, нарушает обещания, скреплённые союзом «трёх чёрных орлов», тоже не принесли успеха. На их уверения в том, что императрица Анна Иоанновна может посчитать себя обманутой королём, Фридрих-Вильгельм ответил, что он тоже считает себя обманутым русской царицей в невыполнении некоторых пунктов договора. И посему они могут быть квиты.
Кроме того, примкнув к интересам Саксонии, король опасался вовлечь себя в открытую войну с Францией, чего он, уж конечно, не хотел! Ягужинский выбился из сил, уговаривая упрямца пойти на уступки, пуская в ход различные дипломатические уловки. Всё без толку! Кайзер упрямо предпочитал ничего не делать.
Миних тем временем, с не меньшим упрямством, дымил кострами под Мемелем, рубил леса и истреблял дичь. Он сам ежедневно в сопровождении офицеров выезжал поохотиться в немецкие угодья. Входя в азарт, порой превращал охоту в турнир по стрельбе, и всегда возвращался с полными санями добычи.
Чтоб не тратить понапрасну боевых запасов, Миних велел офицерам для охоты вооружиться арбалетами и луками.
Сегодня, гуляя по снежным лесным пригоркам, он заметил взмывшего вверх беркута и взял его на прицел. Выстрелил несколько раз, но тщетно высота полёта птицы значительно превосходила пусковые возможности стрелы.
После выстрелов фельдмаршала было позволено стрелять офицерам. Сотни стрел со свистом вырвались ввысь, но также напрасно. Миних махнул рукой:
Поздно! Слишком высоко! и осадил всех, Отставить!! Не переводить стрелы!!!
Все послушно опустили арбалеты. И вдруг в создавшейся тишине, ослушавшись приказа, просвистел чей-то выстрел. Миних, возмущённый такой наглостью, грозно ткнул пальцем в строй:
Кто осмелился?! Я же сказал, не стрелять!!!