В дальнем углу я увидела Мари, которая подпрыгивала на месте, желая ему победы и веря в него всей душой. Когда Грэм взошел на пьедестал, я встала и, обойдя трибуны с другой стороны и пройдя через спортивный зал, пошла искать торговый автомат.
Когда я вернулась, опустошив свой кошелек на пятьдесят центов и купив пакетик чипсов «Doritos», я увидела, что, развернувшись лицом к толпе, сидит Оливи с родителями.
Однажды прошлым летом, как раз перед началом учебного года, мы с Оливи слонялись по ее подвалу, и она рассказала мне, что ей кажется, что она, возможно, лесбиянка.
Она сказала, что не уверена. Просто ей казалось, что с ней не все в порядке. Оливи нравились мальчики. Но она стала думать, что ей, возможно, нравятся и девочки.
Я была совершенно уверена, что, кроме меня, об этом никто не знает. И я также была вполне уверена в том, что ее родители стали что-то подозревать. Но это было не мое дело. Моя задача заключалась только в том, чтобы быть ее подругой.
Поэтому я вела себя так, как ведут себя друзья, например, сидела там и часами смотрела музыкальные клипы, ожидая, когда Натали Имбрулья исполнит песню «Torn», чтобы Оливи могла наглядеться на нее. Это был не совсем эгоистичный поступок, поскольку это была моя любимая песня, и я мечтала о том, чтобы остричь волосы и выглядеть точно так же, как Натали Имбрулья.
Мое желание пересматривать каждую неделю «Титаник» тоже не было абсолютно эгоистичным, так как Оливи старалась понять, нравится ли ей смотреть сексуальные сцены с участием Джека и Роуз, поскольку ее привлекали Леонардо Ди Каприо и Кейт Уинслет.
Привет! сказала она в тот день в бассейне, заметив меня.
Привет! ответила я. Под голубой рубашкой с воротником, кончики которого застегивались на пуговицы, на Оливи был надета белая кофта. Ее длинные прямые черные волосы спадали с плеч. Зная, что ее зовут Оливи Берман, было, возможно, сложно представить, что онанаполовину еврейка и наполовину кореянка, но она одинаково гордилась тем, что семья ее матери приехала из Южной Кореи, и тем, какой потрясающей была церемония бат-мицва, ознаменовавшая ее переход во взрослую жизнь.
Что ты здесь делаешь? спросила она меня.
Мари притащила меня сюда, а потом бросила.
А, кивнув, проговорила Оливи. Настоящая дочь книготорговца. Она приехала посмотреть на Грэма? Оливи скорчила рожицу, произнося его имя, и я поняла, что она тоже находит Грэма привлекательным.
Да, сказала я. Но подожди, а ты почему здесь?
Брат Оливи занимался плаванием, пока в прошлом году не окончил среднюю школу. Оливи тоже пыталась, но ей не удалось попасть в девичью команду по плаванию.
Мой кузен Эли выступает за команду Садбери.
Мама Оливи, отвернувшись от бассейна, посмотрела на меня.
Привет, Эмма. Иди, садись с нами. Когда я уселась рядом с Оливи, миссис Берман снова сосредоточилась на соревнованиях.
Эли пришел третьим, и миссис Берман, от расстройства рефлекторно сжав кулаки, покачала головой. Обернувшись, она посмотрела на нас с Оливи.
Пойду обниму и утешу Эли, а потом, Оливи, мы отправимся домой, сказала она.
Мне хотелось спросить, не могу ли присоединиться к ним, когда они поедут домой. Оливи жила в пяти минутах ходьбы от меня. Мой дом вклинивался между их домом и выездом на шоссе. Но мне было неловко обращаться к кому-либо с просьбой. Мне было удобнее пойти обходным путем.
Пожалуй, я пойду поищу Мари, сказала я. Узнаю, можем ли мы уехать.
Мы можем взять тебя с собой, сказала Оливи. Правда, мама?
Конечно, сказала миссис Берман, вставая и протискиваясь сквозь толпу зрителей. Не хочешь попрощаться с Эли? Или мы встретимся с вами обеими у машины?
У машины, ответила Оливи. Впрочем, передай от меня ему привет.
Оливи запустила руку прямо в мой пакет с чипсами и вытащила несколько ломтиков.
Отлично, сказала она, как только ее мама отошла достаточно далеко для того, чтобы нас слышать. Ты видела девушку с другой стороны бассейна, которая разговаривала с парнем в красных плавках?
А?
Девушку с конским хвостом. Она разговаривала с кем-то из команды Эли. Честно говоря, мне показалось, что онасамая классная девчонка в мире, каких никогда не бывало. Мне кажется, я таких не встречала целую вечность.
Я оглядела бассейн, выискивая девушку с конским хвостом, и никого не заметила.
Где она? спросила я.
Смотри, она сейчас стоит у бортика, сказала Оливи, указывая на нее. Прямо вон там, рядом с Джессом Лернером.
С кем? сказала я, следя за пальцем Оливи и переводя взгляд на бортик. И я действительно увидела красивую девушку с конским хвостом. Но мне было все равно.
Потому что я также увидела рядом с ней высокого, худого, мускулистого парня.
У него были глубоко посаженные глаза, угловатое лицо, пухлые губы. Короткие светло-каштановые волосы были спутаны и взъерошены на макушке, поскольку он только что стянул с головы купальную шапочку. Судя по спортивной форме, он был из нашей школы.
Ты видишь ее? спросила Оливи.
Да, ответила я. Она красивая. Но парень, с которым эта девушка разговаривает Как ты сказала его зовут?
Кого? спросила Оливи. Джесса Лернера?
Да. Кто этот Джесс Лернер?
Как же ты не знаешь, кто такой Джесс Лернер?
Я обернулась и взглянула на Оливи.
Не знаю. Просто не знаю. Кто он?
Он живет на нашей улице, за домом Хьюзов.
Снова переведя взгляд на Джесса, я наблюдала, как он подбирает с пола защитные очки. Он из нашего потока?
Да.
Оливи продолжала говорить, но я уже перестала обращать на нее внимание. Вместо этого я смотрела на Джесса, который вместе с другими членами своей команды направился в раздевалку. Рядом с ним шел Грэм, на секунду положив ему руку на плечо, он опередил его, заняв место в медленно продвигавшейся очереди. Я не могла оторвать глаз от того, как двигался Джесс, так уверенно переставлявший одну ногу за другой. Он был моложе других пловцовновичок в спортивной команде, и все же он чувствовал себя как дома, стоя на виду у всех в узеньких плавках.
Эмма, сказала Оливи. Что ты уставилась на него?
Сразу после ее слов Джесс слегка повернул голову, и его взгляд на какой-то миг остановился прямо на мне, отчего у меня захватило дух. Я непроизвольно отвернулась в сторону.
Что ты сказала? спросила я Оливи, стараясь притвориться, что меня интересует то, о чем она говорит.
Я сказала, что ты уставилась на него.
Нет, не уставилась, ответила я.
Именно в этот момент к нашей трибуне вернулась миссис Берман.
Я думала, что вы ждете меня у машины, сказала она.
Прости! сказала Оливи, вскакивая на ноги. Мы идем.
Извините, миссис Берман, проговорила я, идя следом за ними позади трибун и выходя через дверь.
Прежде чем выйти, я замешкалась и в последний раз посмотрела на Джесса. Я заметила, как сверкнула его улыбка. Она была широкой и яркой, открытой и искренней. Все его лицо светилось.
Я подумала, как было бы приятно, если бы его улыбка была адресована мне, как замечательно быть причиной такой улыбки, и внезапно мое новое увлечение Джессом Лернером превратилось в огромный воздушный шар, который был таким большим, что мог бы поднять нас обоих в воздух, если бы мы ухватились за него.
На следующей неделе в школе я почти каждый день видела Джесса в коридоре. Теперь, когда я знала, кто он, Джесс попадался мне повсюду.
Это феномен Баадера-Майнхофа, сказала Оливи, когда я упомянула об этом за ленчем. Мой брат недавно рассказал мне о нем. Ты не замечаешь чего-то, а потом узнаешь, как это называется, и внезапно видишь это повсюду. На секунду Оливи задумалась. Постой-ка. Я почти уверена, что у меня феномен Баадера-Майнхофа в связи с феноменом Баадера-Майнхофа.
Ты тоже видишь Джесса повсюду? спросила я, совершенно не понимая сути. Чуть раньше в тот же день, выходя с урока испанского языка, я прошла прямо мимо него. Он разговаривал с Кэролайн Бин, стоя рядом с ее шкафчиком. Она была капитаном девичьей футбольной команды. Ее светлые волосы всегда были стянуты в пучок и прихвачены ободком. Я никогда не видела ее без блеска для губ. Если Джессу нравились девушки подобного типа, мне не на что было рассчитывать.