На кухне он встретил женуи замер от удивления. На мгновение Эльке показалась ему пришелицей из другого мира, из какого-то сна, не имевшего ничего общего с реальной жизнью. Той ночью он вновь притянул ее к себе, а она, поколебавшись, снова поддалась. Лежа на ней, он представлял себе Карлу, совершенно беспомощную от желания.
На другой день, оставшись дома один, он впервые попробовал перезвонить на один из тех номеров, с которых с ним пытались связаться.
Это я. Просто хотел поинтересоваться, все ли в порядке.
Кто мне звонит? спросил в ответ мужской голос.
Это Ральф!
Какой еще Ральф?
Эблинг быстро повесил трубку и набрал кому-то еще.
Боже, Ральф! Я вчера пытался тебе Пытался Я
Помедленней! произнес Эблинг, разочарованный тем, что на том конце провода вновь оказался мужчина. В чем дело?
Я так больше не могу.
Ну так завязывай с этим.
Выхода нет.
Выход есть всегда, не смог сдержать зевоту Эблинг.
Ральф, ты что, хочешь сказать, что я должен наконец за все поплатиться? Что надо идти до конца?
Эблинг принялся переключать каналы, но и тут ему не везло: по каждому либо играли разную народную музыку, либо показывали стругавших столешницы столяров и повторы сериалов восьмидесятых годов. Унылый репертуар для тех, кто после обеда дома. Почему он вообще смотрел телевизор, почему был дома, а не на работе? Могло быть так, что он просто забыл на нее пойти?
Я проглочу целую пачку, так и знай!
Валяй, глотай, Эблинг потянулся за книгой, лежавшей на столе. Мигель Ауристус Бланкус «Путь Я к самому себе». Солнечный диск на обложке. Это его жена такое читала; Эблинг с отвращением отложил книгу в сторону.
Тебе всегда везет, Ральф. Вечно все тебе достается. Ты не имеешь понятия, каково этобыть вечно вторым. Одним из многих. Человеком третьего сорта. Тебе это неведомо!
Да, верно.
Я сделаю это, я не шучу!
На случай, если несчастный вздумает ему вдруг перезвонить, он отключил телефон.
Той ночью ему снились зайцы. Большие зайцы. Смотреть на них было неприятно: они лезли из густого подлеска, больше напоминали грязных оборванцев, чем милых мультяшных созданий, и пялились на него горящими глазами. Позади в зарослях что-то хрустнуло; он обернулся, но стоило ему пошевелиться, как все рухнуло, окружавшая его действительность рассеялась, и он услышал, как Эльке бурчит, что хочет, наконец, свою собственную спальнюнельзя же, в самом деле, так громко сопеть.
Начиная со следующего дня телефон молчал. Эблинг прислушивался, ждал, но тот и не думал звонить. Когда наконец в начале рабочего дня раздался звонок, на проводе был всего-навсего его шеф, интересовавшийся, почему сотрудника уже второй день нет на работе, не нужно ли ему что и не затерялся ли где-нибудь в пути его бюллетень. Эблинг извинился, в подтверждение своих слов покашлял, но как только услышал от начальника, что ничего страшного в том нет, со всеми случается, волноваться не стоит, он все-таки заслуженный работник и в коллективе знают ему цену, на глазах у него выступили слезы ярости.
На другой день он доломал три компьютера, а на одном установил жесткий диск так, чтобы ровно месяц спустя все данные на нем удалились сами собой. Телефон молчал.
Пару раз он был близок к тому, чтобы набрать какой-нибудь номер. Палец его лежал на кнопке, и Эблинг думал о том, что одно лишь мгновение отделяет его от возможности вновь услышать один из тех голосов. Будь он более решительным, наверное, нажал бы кнопку. Или подпалил бы что-нибудь. Или отправился на поиски Карлы.
По крайней мере, на обед опять давали венские шницели. Второй раз за неделюредкостное везение. Напротив него сидел Роглер и сосредоточенно жевал.
Эта новая модель, «E-14», с ней с ума сойти можно, с набитым ртом проговорил он. В ней еще ничего не отлажено. Кто себе такое покупает, сам виноват.
Эблинг кивнул.
Но что поделаешь? воскликнул Роглер. Все-таки она новая! И я тоже такую хочу. В конце концов, выбирать-то не из чего.
Верно, согласился Эблинг. Не из чего.
Эй, окликнул его Роглер. Прекрати пялиться на свой мобильник.
Вздрогнув, Эблинг сунул сотовый в карман.
Еще недавно ты и покупать-то его не хотел, а теперь без телефона шагу ступить не можешь. Но ты расслабься, нет на свете такого количества срочных дел, Роглер на мгновение умолк, сглотнул и отправил в рот еще кусок шницеля. Не пойми меня неправильно, но кто тебе вообще будет звонить?
В опасности
В этом романе нет главного героя! Понимаешь? Есть композиция, есть связи, рамочная конструкция, но одного персонажа, проходящего сквозь все повествование, того самого героя, нет.
Любопытно, устало произнесла Элизабет.
Он взглянул на часы.
Почему рейс снова задерживается? Вчера тоже вылетели с опозданием. Чем они там вообще заняты? Почему вечно случаются проволочки?
Случаются, и все.
Глянь-ка! Вон тот мужчинавылитый пес на задних лапах!.. Но откуда только берутся эти задержки? Что, нельзя хотя бы раз, эксперимента ради, просто взять и вылететь вовремя?
Она вздохнула. В зале ожидания томилось более двух сотен человек. Большинство дремало, кто-то читал дурно отпечатанные газеты. Со стены улыбался бородатый политик, запечатленный под пестрым флагом. В киоске продавались журналы, детективы, сборники советов по улучшению жизни от Мигеля Ауристуса Бланкуса и сигареты.
Как ты думаешь, летать этими самолетами вообще безопасно? То есть, я хочу сказать, парк, который они закупают в Европе, уже довольно старый. Ведь ни для кого не секрет, что у нас им вообще не разрешили бы вылет, верно?
Верно.
Что, прости?!
Верно, это ни для кого не секрет.
Лео потер лоб, откашлялся, открыл было рот, потом снова закрыл. Громко высморкался. Посмотрел на нее. На глазах блеснули слезы.
Это шутка?
Она ничего не ответила.
Им следовало предупредить меня заранее! Да они вообще не могли меня приглашать в таком случаето есть, я хочу сказать, на этот счет что, вообще нет никаких правил? Не могут же они приглашать меня, если это небезопасно!.. Видишь вон ту женщину? Она что-то пишет. Что? И зачем?.. Скажи, что это была просто шутка. В реальности ими летать не опасно, да?
Да, да, ответила она. Бояться нечего.
Ты это говоришь, только чтобы меня успокоить!
Она прикрыла глаза.
Вот-вот, я же знал. Я же вижу. Погляди-ка туда! Будь все это просто выдумкой, мы были бы членами вон той группы, и перед самым отлетом нас бы просто забыли. Кто знает, что бы тогда произошло!
И что бы тогда произошло? Мы просто вылетели бы следующим рейсом.
Если таковой вообще существует!
Элизабет промолчала. Она бы охотно задремала сама, было раннее утро, но она понимала, что до прибытия на место он не даст ей и глаз сомкнуть. Придется всю дорогу объяснять ему, что летать самолетом не опасно и не стоит бояться, что он упадет. Потом на ее плечи ляжет забота о багаже, потом ей придется договариваться в гостинице, чтобы еду подали в номерпричем еду такую, что устроила бы даже Лео с его инфантильными пристрастиями. А ближе к вечеру Элизабет еще предстояло удостовериться, что Лео будет готов к тому моменту, когда его заберут и поведут читать доклад.
Кажется, началось! воскликнул он.
Впереди, у выхода из зала, девушка заняла место за одной из стоек. Несколько человек привстало с мест; подхватив ручную кладь, они поплелись к стойке.
Это долгий процесс, сообщила Элизабет.
Мы опоздаем на рейс!
Они ведь только начинают регистрацию. Еще полчаса впереди.
Они улетят без нас!
С какой стати им
Но Лео уже подскочил и поспешил занять место в очереди. Скрестив на груди руки, она глядела, как его худощавая фигура медленно продвигается вперед. В конце концов подошла его очередь. Лео предъявил посадочный талон и исчез в коридоре трапа. Она не спешила. Прошло пятнадцать, двадцать, тридцать минут, а очередь все не кончалась. Наконец, когда не осталось больше ни одного пассажира, она встала с местаи через несколько секунд уже была в салоне. Протиснувшись по узкому проходу, Элизабет заняла место рядом с ним.
Как ты можешь так со мной поступать! Я думал, ты не придешь. Уже начал придумывать, что бы такое сделать, чтобы самолет не взлетел, но тут ведь никто меня не понимаетя даже объяснить ничего не могу!