...Нетушки!опередив его, сказал я.
А ты думал? Сразу за рояль? Это поломать все легкоа склеить... Неизвестно еще, что у тебя там,тем более ты не желаешь нам об этом сказать...
Вчера примерно в это же время я плелся по Невскому около Дома книги. Увидев огромную очередь, покорно встал.
Чего там?подбегая вслед за мной, спросил старичок.
Книга, наверное!я пожал плечом.
Какая книга-то?
Откуда я знаю?
А коли не знаешь, так чего стоишь?удивился он.
Так, может, и не хватит еще!с надеждой проговорил я.
И большинство дел сейчас я делаю с тайной надеждой, что они не получатся!
Довольно страшновоспоминания неприятные!подносить к руке электрический провод, хотя и оформлено это в виде элегантного медицинского приборано суть-то не меняется! Тряхнуло, перед глазами полупрозрачные круги.
Это пытка тебе, чтобы раскололся!перед затуманившимся взором лицо Пашкова.
Я молча снова повел электрод к руке... Интересно: даешь ток в запястьевся ладонь вдруг заворачивается вверх, словно какой-то потусторонней силой. Сама рука уже какая-то не мояочень белая и в то же время непривычно грязная: рука руку больше не моет, а обмыватькак-то еще непривычно... Снова поднес электродладонь, дрожа, задралась... «Рука трупа!» Фильм ужасов! Огромные сборы!.. Выучился постепенно поднимать любой палец по заказу: подносишь электрод к одному определенному месту на запястьеподнимается мизинец, к другомууказательный! Большой успех юного натуралиста!
Любой уже шаг теперь причиняет страдание! Любой! Выделили дачуказалось бы, прекрасно! Часа полтора, однако, пришлось кружиться возле фигуры с повязкою «Комендант», приговаривая умильно:
Да какая славная на вас повязочка! Да как складно она на вас сидит! Шилиили покупали готовую?
Зажав наконец в потном кулачке ключ, с бьющимся сердцем взлетаю на крыльцо, всаживаю ключ в замок... Не поворачивается! Что же делать?! Только спокойно, спокойно, не подавать виду, будто что-то стряслось,вежливо улыбаться, разговаривать с проходящимипросто ты заговорился и забыл про замок!
Щелкнул! Ура!
Две большие затхлые комнаты, с железной круглой печкой в одной из них... Так... А куда эта дверь с крючком?.. На общую кухню... Прелестно, прелестно! И помойное ведро! Просто великолепно!
Дважды радостно подпрыгнул, потом испуганно оглянулся: не поднимут ли соседи скандал? Есть уже, к сожалению, такой опыт, все рассматривается теперь через призму испуга, с бесшабашностью удалось покончить года четыре назад. А жаль того времени, когда жил как хотел! А теперь думаю сразу же отнюдь не о дачной неге и наслаждениях, наобороткакие опасности могут тут быть?
Ясно, весь скарб придется покупать, тратить деньги на неинтересные, некрасивые предметы... Что делать? Поплелся по горячей мягкой пыли к хозяйственному магазину. Несколько раз с грохотом обгоняли цыгане на телегахздесь большое поселение оседлых цыганна всякий случай дружески махал им рукой.
Вступил наконец в прохладу и полутьму магазина, словно в холодную воду пруда. Долго приглядывался к полкамглаза не сразу перестроились после слепящего солнца... Отличные эмалированные ведра! И чайники! Таких в городе не найдешь!
Сбоку почувствовал какое-то неудобствоповернувшись, увидел бывшего хозяина теперешних наших дачных комнат, вытесненного в этом году нами в упорной борьбе. Хоть все вроде бы произошло по законуего аренда истекла, наша потекла, все равно присутствует ощущение виныс повышенным подобострастием кинулся я к нему.
Здравствуйте! Извинитев полутьме вас не сразу увидал!
Здравствуйте!стеснительно, но холодно отвечал он.
На мою ослепительную улыбку реагировать он явно не пожелал. Ну ясно, все-таки обидно ему: шесть лет жил в этих комнатах и не тужил, и вдруг откуда-то появился я, он, понятно, считает меня интриганом и подлецом,но не может же дочь моя жить без воздуха? Его-то жила здесь шесть лет! Но все равноон обижен, хотя прожил в моих комнатах шесть лет, а я пока чтоне более восьми минут.
Вы что... здесь где-то подсняли?ласково поинтересовался я.
Не глядя в мою сторону, он молча кивнул.
Так вам что?повернулась продавщица к нему.
Он вдруг с каким-то отчаянием глянул на меня, потом отвернулся и пробормотал:
...Керосиновую лампу!
Я вышел на улицу. Ничего себеотдых на даче! Представляю, как он ненавидит меняза то, что я выпихнул его, причем в такую дыру, где и электричества, оказывается, нет! И вдвойне ненавидит теперь, когда я так неловко узнал об этом! Занесло меня сюда!
Вернувшись, я сидел на стуле. Послышался стук.
Да-да!бодро выкрикнул я.
Вошел очаровательный мальчик с огромными пытливыми глазамимогли бы быть и поменьше! Кидая любознательные взгляды на мои вещи, стал задавать наивно-очаровательные вопросы: а как вас зовут? а что вы любите? а есть ли дети?
«Отвали, мальчик, без тебя тошно!»вот что хотелось бы сказать.
Но вдруг нельзя? Вдруг от него тут, такого очаровательного, многое зависит? Вдруг он, будучи общим любимцем, заправляет здесь всем? Таких мальчиков просто обязаны все любитьтаков закон!
И я, радостно улыбаясь, бодро отвечал на бесчисленные его вопросырасслабляться ни в коем случае нельзя! Может, когда-нибудь, лет через пятнадцать, можно будет расслабитьсяно навряд ли.
Сейчас пойдем в лес!безапелляционно проговорил мальчик.
Знаешь... я сейчас занят,пробормотал я.
Пойдем, пойдем,по-хозяйски проговорил он.Зачем же вы на дачу приехали, если лесом не интересуетесь?
Подловил!подумал я. Сердце бешено заколотилось.
Ты прав!улыбнулся я.Надо идти!
Я стал натягивать ботинкишнурки не влезали в дырки.
Сейчас! Я быстро!Так и не зашнуровав, я бросился догонять мальчика, который, даже не оглядываясь, уходил в кусты.
У кустов я оглянулсяво всех почти окнах маячили лица.
В лес пошел! В лес зачем-то пошел!очевидно, передавалось из уст в уста.
В городе я жил хоть и неказисто, но хотя бы анонимноникто не знал, куда я иду,а тут каждый твой шаг на виду!
Мы быстро углублялись в лес. Дорога, видимо, была когда-то очень красивой, но сейчас была вся перекорежена транспортом, в глубоких ямах с темной водой дергались как по команде стаи головастиков.
Прогулка не доставляла ни малейшего удовольствия,но об этом, как говорится, и речи нет,я даже забыл, когда в последний раз я делал что-либо, доставляющее удовольствие!
А еду вы убрали или нет?вдруг останавливаясь, спросил мальчик.
Какую еду?я тоже остановился.
Нусо стола, со стола!дважды, как слабоумному, повторил мальчик.
А надо было убрать?
Ну разумеется!воскликнул он.
А что, украдет кто-нибудь?улыбнулся я....Кошки?
Не кошки. Крысы,серьезно проговорил он.
Крысы?
Мальчик хмуро кивнул:
Обнаглели до предела. Вчера сотня, наверное, крыс, сросшихся хвостами, в вашей комнате кружилась.
Сросшихся?!
Мальчик кивнул.
Возле розовой сосны, освещенной солнцем, дрожало полуневидимое облачко с радужным отливом.
Дикие пчелы,пояснил мальчик.Не делайте резких движений, а то закусают!
С приклеенной к устам улыбкой я медленно прошел под облаком... Надо же! Дикие пчелы! Как интересно!
На краю солнечной лужайки мальчик остановился:
Все! Дальше не пойдем!
Ну почему же?
Там змеевник.
...Что?
Змеевник. Клубки змей.
А.
Картина сельского рая понемногу затуманилась завесой ужаса.
Неинтересно с вами гулять!вдруг резко проговорил мальчик и, повернувшись, зашагал по дороге.
С безразличным видом я еще пошатался по лесу. В чахлых кустах я увидел ржавую свалку, кинул туда жадный взгляд: много вещей, необходимых на даче!но взять что-либо не решился: что скажут, если я появлюсь с вещами со свалки?
Мальчик стоял у ограды, нюхая сирень. На меня он не смотрел, но чувствовалось, что он ищет примирения.
Когда стемнеетналомай, пожалуйста, сирени и принеси мне!Не повторяя приказания дважды, я резко повернулся и твердым шагом взошел на крыльцо.