Его фамилия была Лаврентьев, и он учился классом старше. Далеко не красавец, не самый умный и сообразительныйвот какой был мой Лаврентьев. У девчонок большим спросом не пользовался, друзей имел в основном вне школьных стен, планов на будущее дальше следующей недели никогда не строил Я и сама до сих пор не понимаю, как же я могла тогда вляпаться столь неудачно. Но я полюбила этого человека так, как пишут об этом в книгах, вернее, почти. Я всегда знала, что он далеко не самый лучший на свете, что недостатков у него, возможно, даже больше, чем достоинств, что ко мне он относится по-свински. На этот счет я никогда не строила иллюзий. Но, между тем, именно такой Лаврентьев мне и нужен был, только такой. Сейчас мне уже сложно это объяснить Грубо говоря, это была любовь, а то, что было послетак, морковь одна, и ничего более.
Лаврентьев был из той породы людей, что меняются при первом же дуновении ветра, и иногда мне кажется, что настоящего Лаврентьева видела только я, оставаясь с ним наедине, и это был очень даже неплохой парень. Но на друзьях почему-то он вел себя совершенно по-другому, а друзья у него всегда были отвратительные. И еще гордыня. И его, в основном, его, конечно, но и моя тоже. Она тоже нам мешала. Не давала говорить друг другу что-то очень важное, запрещала любое проявление искренности. Не знаю, как он, но я всегда это понимала, но поделать ничего не могла. Тогда я любила говорить подругам, что Лаврентьев способен страстно полюбить только самого Лаврентьева, но теперь-то я понимаю, что отчасти это заявление касалось и меня самой.
У нас не было роковой прощальной встречи или чего-нибудь подобного, просто после очередной ссоры я не стала идти на примирение. Я устала от всего, и поставила себе цель: с окончанием школы окончить и все шуры-муры с Лаврентьевым, вычеркнуть его из своей жизни раз и навсегда. Мне казалось, что так будет по-взрослому. Как ни странно, но у меня это получилось, и это один из немногих поступков, которыми я действительно горжусь.
Я так и не узнала, любил ли меня Лаврентьев на самом деле. Он говорил мне об этом всего один раз, в не особо трезвом состоянии, впрочем, и я была не любительницей таких признаний, но очень долгое время после нашего разрыва я тешила себя мыслью, что на самом деле, в чувствах ко мне он не уступал мне самой, просто держал это очень глубоко в себе. Сейчас я понимаю: зачем держать, зачем скрывать?.. Он не любил меня, и, возможно, никогда никого и не полюбит. В семнадцать лет он был чем-то похож на меня сегодняшнююглыба равнодушия. Лаврентьев Боже, как же давно это было!..
После него были на моем пути мужчины куда более достойные, но почему-то никто не смог настолько разбередить мою душу, как с легкостью это сделал самый обыкновенный мальчишка. И самое что интересное, любовь к нему вовсе не была для меня любовью на всю жизнь, которую проносят до самой смерти, нет. Я влюблялась и после него, но не любилавсе-таки, ведь это разные вещи, да?.. Встречаясь с новым парнем, я снова и снова убеждалась, что этоне то, и все мои, казалось, вновь воскресшие надежды рушились, как карточный домик. Каждого нового мужчину я сравнивала не с самим Лаврентьевым, а с моим отношением к немуэто тоже разные вещи. И каждый раз я понимала, что новые отношенияобыкновенная, недоспелая морковка.
Но это был урок на всю жизнь, и за это я ему благодарна. Как-то раз, когда учеба в институте уже подходила к концу, мне приснился странный сон. Снились все мои школьные друзья, снился какой-то незнакомый мне двор в поре поздней весны Пахло кострами, и мы все сидели на лавочках кружком, и смеялись о чем-то, как в старые добрые времена. Потом ко мне подошел Лаврентьев, сел рядом, слегка приобнял, и я вдруг, ни с того, ни с сего, начала рассказывать, как же мне сейчас одиноко и как тяжко на душе, рассказывала долго и чуть ли не со слезами в голосе, а он только понимающе кивал и внимательно смотрел мне в глаза. На заднем плане кто-то включил магнитофон, и покойный Тальков тихо стал напевать про летний дождь:
Летний дождь, летний дождь
Шепчет мне легко и просто,
Что придешь, ты придешь,
Ты придешь, но будет поздно
Несвоевременностьвечная драма,
Где есть он и она
И так мне стало хорошо в этом сне, так тепло, что не покидало меня это ощущение целый деньмягкий запах костров, солнечный майский денек и рядомтолько близкие люди, среди которых сидит с тобой рядом самый главный, тот самый, тот единственный, который тебя понимает, потому что сам такой же непутевый Я тогда впервые поняла, что вот уже пять лет прошло после школы, а кажется, что только вчера мы собирались этим самым кругом Но нет, все теперь не так. Старых друзей, я, конечно же, потеряла, новых нашла, да каких-то не тех, из другого, чуждого мне сословия и чуждых мне интересов. Любовь новую тоже не нашла И ведь правду же я говорила во снетак одиноко мне сейчас, что хоть вой, хоть реви в голос, но плакать ведь я всегда умела неважно И еще: я поняла, насколько же мы с Лаврентьевым были родные друг другу, здесь дело даже не в том, кто кого любил, а кто когоне очень, просто мы были одинаковымина этом и не сошлись. Я всегда понимала, почему он так поступает, и с его стороны чувствовала то же самое, и тогда, на пятом уже курсе института, у меня закралось маленькое сомненьице: а действительно ли я тогда правильно поступила? Может быть, все-таки, надо было ухватиться покрепче за его руку и никогда уже не отпускать?..
Кто ж теперь знает Слишком давно это было. Мне теперь двадцать шесть лет, и уже почти целый год я живу одна. Даже с туповатым Аркашей пришлось разойтись Я называю себя теперь глыбой равнодушия.
Но иногда мне все же хочется взвыть, и иногда я даже начинаю плакать. Я привыкла быть одна, отчасти, мне это даже нравится, но Бывает, думаешь: как хорошо сейчас было бы ждать чьего-то звонка! Нервно отсчитывая минуты и часы, в уме то и дело прокручивая заранее заготовленную фразу Или всю ночь не спать, чувствуя, как сердце твое плавится от нежности к кому-то, и вдруг начинать счастливо посмеиваться Хочется даже плакать в подушку, увидев случайно своего парня в обнимку с другой Потому что все это я называю одним словомсчастье.
Знаешь, чего мне обычно хочется? спрашивает Кока. Мы переместили наш банкетик в комнату, и теперь сидим на полу, окруженные выпивкой и закуской, мельком глядя в телевизор, где идут вечерние новости. Хочется остаться навсегда в таком вот состоянии, когда уже весело и беззаботно, но еще не тошнит и тупота не нападает. Представляешь, насколько было бы проще жить?
То есть ты хочешь остаться вечно молодым и вечно пьяным? я слишком тяну предпоследний слог и понимаю, что уже поднабралась.
Просто пьяным. А? Представляешь, идешь себе по улице, каждому встречному рад, каждую тварь земную любишь
А все твари от тебя шарахаются, куда ни попадя!
Злая ты, Аленка.
Да ладно тебе. Давай выпьем, говорю я.
Тыалкашка! смеется Кока.
А ты как будто бы нет!
Я, по крайней мере, не берусь это отрицать, а ты вечно начинаешь канючить: зачем ты пришел, зачем бутылка, зачем ты меня спаиваешь Я уверен, что не будь сейчас здесь меня, ты бы без всяких выкрутасов взяла себе полторашку пивка и пялилась бы в телевизор Ведь так все время было?
Два, немного помедлив, отвечаю я.
Что два?
Два литра. Я покупала обычно два литра пива.
Ну вот видишь! радуется от души Кока.
Я всегда пила. Есть мнение, что люди уже рождаются со всеми своими достоинствами и недостатками, и если уж человек родился алкоголиком, то никуда ему от этого не деться. Что-то вроде кармы, хотя я и плохо во всем этом разбираюсь. Я, конечно, не алкоголик, но выпить люблю. Так было всегда, с самой школы.
Дело тут, наверное, в жизненном настрое и складе характера. Не особенно люблю психологию, но по всем тестам всегда выходило, что ястопроцентный меланхолик, и по жизни я текла нудно и скучно. Я не из девчонок-хохотушек, хотя посмеяться и люблю. А чтобы посмеяться, мне нужно выпить. Чтобы быть веселой на вечеринке, мне нужно выпить. Чтобы жить стало легко и просто, чтобы полюбить весь мир, как говорится в рекламе телефонов, мне нужно выпить. Чтобы чувствовать себя адекватно, мне нужно выпить.