Надо остановиться, надо прибрать волосыкуда же растрепой на деревню, на люди?
А ноги бегут, ноги не хотят останавливаться Потому что глупые. Потому что головы не слушаются
Все-таки у воротец перед заулком она остановиласьзабрала власть над ногами. И даже сердце немного утихомирила.
По заулку, мимо окошек, пошла шагом, лицо нахмурилане дам потешаться над собой, но разве рассчитаешь все заранее? Из-за угла неожиданно брызнул Васин смех, и вот уж она про все свои запреты, которые только что сама на себя наложила, позабылакозой взвилась.
Самую желанную, самую радостную картину увидела она: сын и отец. И оба за работой. Вася, довольнехонький, слюнки радужным пузырем на губах, крутит руками маленькую меленку, или самолет, как теперь называют, а рядом отецеще одну меленку мастерит, побольше.
Лиза, конечно, сразу заметила непорядок: на лучшее красное одеяло расселись, прямо на голой земле разостлали, но ей и в голову сейчас не пришло попрекать за это своих растяптаким счастьем, такой радостью вдруг дохнуло на нее с этого красного одеяла.
А-а, гулена наша пришла! Ну что, сынок, постегаем немножко ремешком мамудля вразумления?
Лиза все про себя отметилаи «маму», и «сынка», и то, как смотрел на нее Егорша, но все-таки огрызнулась хоть для видимости:
Хорошему сынка учишьмаму стегать. Мама-то не на плясах былана работе.
Разговорчики! А ну марш к шесткумужики проголодались!
Лиза побежала в избу. В шутку, конечно, подавал команды Егорша, но правда-то на его стороне. Куда это годитсячеловека до такой поры голодом морить! Да, правду сказать, она и сама теперь хотела есть.
3
Самовар шумит, стол накрыт, перина, на которой валялся Егорша, вынесена в сени. Еще чего?
Она то и дело воровато из глубины избы посматривала на заулок. Сидят. Все сидят. И о чем-то, кажется, разговариваютЕгорша даже палец большой поднял. Наверно, что-то внушает сыну, как положено отцу.
Вася ее удивлял немало. Нелюдимый ребенок. Кроме матери да Татьянки, никого не хочет признавать. Даже к дяде Мише, даром что тот его хлебом магазинным да сладостями постоянно подкармливает, и к тому с ревом иной раз идет. А вот с отцом дружба с первого взгляда. Кровь родная сказывается? Или уж такой у них отецкого угодно околдует с первого взгляда, стоит ему только свой синий глаз с подмигом навести?
Солнце рылось в Егоршином золоте на голове. Золота в армии заметно поубавилосьне налезают больше волосы на глаза, плечи раздались, а в остальном, ей казалось, Егорша и не изменился: та же тонкая, чисто выстриженная на затылке мальчишеская шея, тот же чуть заметный наклон головы набок и та же привычка ходить дома босиком, в нижней нательной рубахе.
Смятение охватило Лизу.
Она подняла глаза к божнице в красном углу, вслух сказала:
Татя, что же мне делать-то? Надо бы спросить его сразу, как он жить думает, а я и спросить чего-то боюсь
Дробью застучала дресва по стеклам в рамеЕгорша бросил: поторапливайся, дескать.
Сичас, сичас! И Лиза кинулась в чулан переодеваться: не дело этов том же самом платьишке, в котором коров обряжает, дома ходить.
Платьями она, слава богу, не обижена. Степан Андреянович на другой же день после свадьбы повел ее в амбар и всю женскую одежду, какая осталась от Макаровны и Егоршиной матери, сарафаны, кофты, шубы, платки, шалипередал ей: перешивай, дескать, и носи на здоровье.
И Лиза не стеснялась: и себе шила, да и Татьянку с матерью не забывалагде им взять, когда в лавке для колхозника ничего нет?
Солнце из чулана уже ушло, но пестрая копна платьев, развешанных в заднем углу, напротив печки-голландки, все еще хранила тепло, и от нее волнующе пахло летними травами.
Она выбрала кашемировое платье бордового цветаи не яркое (как забыть, что только что схоронили деда!), и в то же время не старушечье.
А-а, вот ты где!..
Лиза быстро обернулась: Егорша
Уйди, уйди! Бога ради, уйди Я сичас
Она испуганно прижала к голым грудям кашемировое платье, попятилась в угол.
Егорша захохотал. Его синие припухшие глаза вытянулись в колючие хищные щелки.
Не подходи, не подходи Лиза лихорадочно обеими руками грабастала на себя платья, юбки.
Егорша улыбался. А потом подошел к ней и с шумом, с треском начал срывать с нее платья. Одно за другим. Как листки с настенного календаря.
И она ничего не могла поделать. Стояла, тискала на груди кашемировое платье и не дыша, словно завороженная, смотрела в слегка побледневшее, налитое веселой злостью Егоршино лицо.
Глава третья
1
У Ставровых началась великая строительная лихорадка, с утра до позднего вечера Егорша гремел топором.
Работал он легко, весело, как бы играючи, так что не только ребятишки, бабы постоянно вертелись возле ставровского дома.
Первым делом Егорша занялся крыльцом у передка. Старые, подгнившие ступеньки заменил новыми, вбил железную подкову на счастье, а потом разошелсяраз-раз стамеской по боковинам, и вот уж крыльцо в кружевах.
Точно так же он омолодил баню, жердяную изгородь, воротца в заулке.
Но, конечно, больше всего охов да ахов у пекашинцев вызвал охлупень с конем, который Егорша поднял на дом.
Лиза, когда вернулась с коровника да увиделав синем вечернем небе белый конь скачет, просто расплакалась:
Дед-то, дед-то наш был бы доволен! Все Михаила перед смертью просил: «Ты уж, Миша, коня моего подыми на дом, всю жизнь хотел дом с конем» А тут и не Миша, внук родной поднял
Но, но! басовито, по-хозяйски оборвал жену Егорша. Разговорчики!
Ему нравилось быть семейным человеком. Он с радостью, с удовольствием возился с сыном, его не на шутку увлекала новая, почти незнакомая до этого роль мужа.
Сколько через его руки всякого бабья прошло! И ничего себе штучки были, не заскучаешь. А все же такого, как с Лизкой, у него еще ни с кем не былоэто надо правду сказать. Утром проснешься, уставилась на тебя своими зелеными, улыбается: «Я не знаю, с ума, наверно, сошла Все глежу и глежу на тебя и нагледеться не могу» А с коровника своего возвращаетсяух ты! Вся раскраснелась, застыдиласькак, скажи, на первое свидание с тобой пришла
Заскучал Егорша на седьмой день.
В этот день у него с утра заболел зуб, ну и как лечить зуб в деревне? Вином. А потомвино не помогловзял аршинный ключ от амбара, пошел в амбартам у бабки, бывало, целое лукошко стояло со всякими зельями и травами.
И вот только он открыл, гремя ключом, дверьувидел свою тальянку на сусеке. Вся в пыли, в муке, как, скажи, сирота неприкаянная.
Он взял ее, как своего ребенка, на руки, смахнул пыль рукавом рубахи, а потом уселся на порожекну-ко, голубушка, вспомним былые денечки! В общем, хотел заглушить боль в зуберванул на всю катушку, просто вывернул розовые мехи, а получился скандал. Получилось черт знает что!
Ты с ума, что ли, сошел? Что люди-то о нас подумают? Скажут, вот как они веселятсярады, что старика схоронили
Егорша на самой высокой ноте осадил гармонь, резко сдвинул мехи. А потом глянул на приближавшуюся к нему по тропке Лизу, и у него впервые при виде возвращающейся со скотного двора жены зевотой свело рот.
2
Зубы заговорила Марина-стрелеха. Зачерпнула ковшом воды из ушата, пошептала что-то над ним, дала отпить, и полегчало вроде. Во всяком случае, Егорша вышел от нее, уже не держась за щеку.
Была середина дня. За рекой на молодых озимях шумно горланили журавлине иначе как проводили общее собрание по случаю скорого отлета в теплые края
Куда пойти?
Домой ему не хотелось. От дома пора взять выходнойэто он хорошо понял сегодня. К теще податься? Так и так, мол, угощайте зятя. Что это за безобразиевот уж неделя, как он дома, а у тещи еще и за столом как следует не сиживал.
Егорша пошагал в колхозную контору: вспомнилпредседатель на днях с Лизкой наказывал зайти.
Лукашин был в правлении одинсидел за своим председательским столом и играл на костяшках.
Все дебеты и кредиты сводим? нашел нужные слова Егорша.
Да, приходится.
Ну и как?