Значит, я права, сказала она тихо. Я права. Она потерла глаза. О боже!
Я не знала, что мне еще сделать, и просто села обратно. Позади послышался шелест моей сумки, которую она отодвинула ногой, и я цокнула. Я снова вперилась глазами в свой блокнот, притворяясь, что ее здесь нет. Я слышала ее дыхание острое, мелкое, и примерно через минуту она сказала:
Ты совсем как твой отец, Нина.
Я почувствовала, как у меня на голове шевелятся волосы, а кожа покрывается мурашками: наполовину от злости, наполовину от страха. Я не знала, что ответить.
Ты слышишь меня? Ты очень на него похожа.
Когда одинокий солнечный луч выхватил ее из полумрака, я посмотрела на ее сверкающую брошь и увидела, что она в форме бабочки. И тогда я испугалась. Потому что его убили именно бабочки, и я ненавидела их.
Послушайте, мисс Я не знаю, как вас зовут. Извините, но мой отец погиб. И, так как она ничего не отвечала, я добавила: Я ничего о нем не помню. Он умер, когда мне было шесть месяцев. Понятно?
Она сказала почти шепотом:
Ага, значит, так они тебе сказали? Ну конечно.
Я повернулась, чтобы посмотреть на нее, и теперь увидела, что она очень расстроена. Ее лицо было сморщенное, и в глазах сверкали слезы. Она смахнула их рукой.
Они ничего мне не сказали, сказала я, и уверена, она слышала, как сильно билось в груди мое сердце. Не знаю, о чем вы. Мой отец мертв.
А как насчет Кипсейка? Она все еще там?
Я покачала головой. Кипсейк. На секунду я подумала, что знаю это имя.
Что за Кипсейк? Кто еще там?
Она не ответила.
Кто все еще там? спросила я сердито.
Может быть, это не ты. Она моргнула, как будто вдруг растерялась. Я была так уверена. Ты на нее тоже похожа. Очень похожа.
Я не понимаю, что вы имеете в виду, сказала я, но она уже направилась обратно. Мой отец погиб, сказала я снова, на случай, если ей нужно услышать это еще раз. Мисс?..
Трэверс, ответила она, смотря в пол. Меня зовут Трэверс. Мне нужно идти. Она скоро придет. Мне надо идти.
И она повернулась и исчезла.
Мисс Трэверс. Я позвала ее чуть громче, и мой голос раздался эхом, отскакивая от металлических полок в темноту. Что вы имели в виду? Откуда вы знаете моего отца?
Но она ушла. И хотя через несколько секунд я поднялась и пошла за ней по темным лабиринтам библиотеки, я не смогла ее догнать. Она словно растворилась.
Глава 2
Что делаешь вечером, Сью?
Пытаюсь закончить шарф. Потом начну какие-нибудь носочки.
Боже, Сью. Покой нам только снится!
Да, рассказывай! А как ты, Бекки?
Думала, поеду в Вестфилд за подарком Шону, у него день рождения на следующей неделе. Ему нравится средство после бритья. Хочу купить ему новое от Гуччи.
Ой, как здорово, Бекки. Люблю ездить в Вестфилд. Там чудесный «Вейтроуз». Такой огромный.
Да?.. Наступила небольшая пауза. Бекки продолжила: Нина, а ты? Есть планы?
Я отложила стопку счетов, над которыми работала, и села прямо.
О, на самом деле, нет. Как обычно.
Понятно, Бекки по-дружески мне улыбнулась. Я начинаю скучать по «Аббатству Даунтон», а вы? Не могу дождаться второго сезона.
Отличный сериал, правда? Сью прокрутилась на кресле, с горящими от интереса глазами, такое ощущение, что они вообще ни разу не обсуждали «Аббатство Даунтон». Мне ужасно понравилось. Леди Мери! И тот джентльмен из Турции! Она хихикнула.
Сью, ах ты мерзкая девчонка! сказала Бекки. А что ты думаешь, Нина?
На самом деле, я его почти не смотрела, ответила я, стараясь не заорать: Если вы обе сейчас же не прекратите опять обсуждать «Аббатство Даунтон», я прямо тут убью себя всеми этими бумажками!
Как? сказала Сью. Ты серьезно? Ок. Он ужасно классный. Что мне особенно нравится, так это то, что там показан мир слуг, а не только мир господ с верхних этажей. Карсон мой любимый! Надеюсь, что они с миссис Хьюз
Нет! Мне хотелось кричать. Прекратите. Прекратите болтать о чертовом «Аббатстве Даунтон». Каждый день, начиная с октября. Но им ведь это нравится. Я написала ПОМОГИТЕ на стикере и даже подумала о том, чтобы приклеить его на окно, эта мысль немного меня развеселила.
Тебе должно понравиться, Нина, наконец сказала Бекки, схватила расческу и усердно начала расчесывать свои длинные тонкие волосы.
Я посмотрела на часы на стене: 4.48 вечера.
Как раз то, что ты любишь, история и старые притчи, и все такое. Поверь мне.
Я кое-что подобное смотрела, сказала я. Но все эти богачи и их дурацкие несуществующие проблемы это глупо. Я просто в такое не верю. И еще слуги как мультяшные персонажи. Мне куда больше нравится «На охоте» или «Госфорд Парк», на крайний случай.
У меня все лучше получается предугадывать, когда я выдам что-нибудь «в стиле Нины». Себастьян обычно закрывал лицо руками и стонал, когда я такое говорила. Честно говоря, я сразу понимала, что это было вполне себе в моем стиле. Бекки вжалась обратно в свое кресло, а я проклинала свой острый язык. Обычно я ничего не имела против Бекки и Сью, они хорошие. Сью была так добра ко мне, когда я только пришла в «Горингс», и она нашла меня в туалете рыдающей из-за какого-то пустяка. Она сделала мне чашку чая и дала имбирного печенья. Нет, это я виновата, а не они. Они просто хотят поболтать, и всегда о чем-то неважном бестолковый разговор, чтобы убить время, а мне это не по душе.
Бекки сменила тактику.
Ты не смотрела «Хеллоу» на этой неделе? Про секреты платья Кейт. Очевидно, оно будет от Армани.
Они никогда не заказывают у Армани. Это должен быть британский дизайнер, Бекки, сказала Сью со знанием дела. Ты мне напомнила, добавила она, немного подумав. Надо сегодня заказать ребрышки.
Ребрышки?
Для уличной вечеринки. Я сделаю сотню кисло-сладких ребрышек. А вы что готовите?
Украшения, бросила Бекки. Пятьдесят метров, представляете? Вот я какая! А ты, Нина?
Я глубоко вздохнула. Давай же, Нина.
У нас не будет уличной вечеринки. Но я приду посмотреть. Мой отчим готовит королевского цыпленка, но на самом деле он называет его «цыпленок на королевскую свадьбу».
Сью и Бекки весело улыбнулись, и мы немного поболтали. Ну, или они поболтали, а я кивала головой и притворялась, что слушаю, периодически поглядывая на часы на стене (искусственное дерево и медь, которые я заказала по распоряжению Брайана, чтобы в офисе все было в одном стиле): 4.53, 4.55.
В сотый раз с того времени, как я вернулась с обеда, я подумала в страхе и панике о той женщине в красных колготках. Была ли она все еще в библиотеке? Будет ли она там завтра, когда я вернусь, на том же самом месте? Она сумасшедшая? Или я?
Она точно сумасшедшая. Я видела сообщение в газете о его смерти: надо было это ей сказать. Спросите мою маму, которая осталась без денег и с шестимесячным ребенком на руках. Он погиб, поверьте мне.
Сью ушла от темы ребрышек к свежим слухам в сегодняшнем «Дейли мейл» насчет шляпки Кейт Миддлтон, когда Брайан Робсон (мой босс и один из партнеров «не футболист», как он всем представлялся), появился с кассетой.
Эй, Нина, можешь напечатать это перед уходом?
Конечно. Сколько?
Пять, но одна немного сложновата. Хорошо, дорогая?
Да, сказала я с благодарностью, схватив кассету и впихнув ее в диктофон, и надела наушники, бормоча Сью извинения.
Мне нравился Брайан, потому что он любил говорить о книгах он был большим фанатом Диккенса, но еще больше мне нравился Брайан потому, что он хороший человек. Он вел мой развод, и я устроилась на эту работу после того, как он упомянул ее во время нашей первой встречи. Через шесть месяцев я пришла в «Горингс» и поняла, что это была большая ошибка, но я не могла просто так уйти без запасного варианта (да и некуда мне было идти, совсем никакой работы, кроме заброшенной диссертации), и Брайан застал меня плачущей за стойкой ресепшена, которая располагалась прямо напротив офисов второго этажа. Думаю, это было примерно в то же время, когда Сью застала меня плачущей в туалете. Наверное, я много плакала после развода.
Брайан ничего не сказал ему не надо было постоянно разговаривать, в отличие от других. Он потрепал меня по плечу и протянул огромный хлопковый носовой платок.