Будешь работать по утрам, пока голова свежая и сил больше. Все банковские дела, чеки из магазина и кафе ты всегда можешь откладывать на утро следующего дня после того, как мы будем их тебе передавать. Завтра в банк не надо, ведь еще не прошла неделя с нашего открытия. Ходить туда надо будет начиная с утра субботы на следующей неделе, и если у тебя вдруг есть желание сделать доброе дело, то можешь помогать здесь или в магазине, когда нет работы с отчетами.
А если у меня нет желания делать доброе дело? спросила Тауни.
Тогда можешь сидеть у себя на крыльце и следить за тем, как растет трава. Выбор твой, дорогуша, ответил Сед.
Трава всегда меня восхищала. Кстати, не могу припомнить, когда я в последний раз так ела, воскликнула она с набитым ртом.
Организму надо начинать свой день с того, чтобы заложить себе чего-нибудь за ребра, серьезным тоном произнес Сед.
За стол со своей тарелкой присела Харпер.
Как ты вообще умудрилась не сдохнуть от своей бедности за те несколько месяцев?
Отвали от меня, промычала Тауни.
Похоже, мы последние гости на этой вечеринке, сказали Дана и Брук, входя в зал.
Брук переводила взгляд то на Тауни, то на Харпер.
Ну и из-за чего вы опять собачитесь?
Мы тут рассуждаем, бедностьэто смертельная болезнь или нет? ответила Харпер. Тауни до недавнего времени жила в мире, где ей даже зарплата была не нужна.
Тс-с-с, Брук кивнула в сторону кухни, не говорите про смерть. Дядя Сед опять расстроится.
Вам бы лучше поторопиться к столу, а то эти двое вам ничегошеньки не оставят, сказал Сед, показавшись из кухни с еще одной тарелкой хрустящего бекона.
Дана быстро сменила тему.
Да у меня так всю жизнь. Вечно прихожу последней.
А мне так не кажется. Для меня ты честолюбивый первый ребенок, который постоянно нами командовал, сказала Харпер.
Зато ты всегда была непослушной, а Тауни вечно ныла, и вы вдвоем были драгоценными принцессками, у которых есть и мама, и папа, парировала Дана.
Откуда тебе знать? Когда я была подростком, ты здесь уже не жила, сказала Тауни.
Брук налила два стакана апельсинового сока и поставила их на стол.
Я стану командовать, ныть и не слушаться, если буду у вас на семейном обучении. Я еще со времен подготовительного класса ходила в одну и ту же частную школу. Теперь я волнуюсь.
Частную школу? переспросила Харпер, резко оборачиваясь на Дану.
Туда ходили все дети с ранчо, на котором я раньше работала. Это была одна из привилегий для работников, сказала Дана.
Брук поерзала на стуле.
Я в первый раз в жизни пойду в государственную школу.
Мы с Харпер ходили в частную школу, но очень хотели попасть в обычную, сказала Тауни.
Почему? спросила Брук, отламывая печенье и намазывая на него масло.
На лице Харпер растянулась злорадная ухмылка.
Говорят, там проще купить дурь.
* * *
Харпер Клэнси! повысила голос Тауни.
Слушай, не бузи. Я себя хорошо вела, но я помню, маме приходилось делать внушительные пожертвования школе, чтобы тебя прикрыть, причем не один раз. Ну, давай. Признавайся. Почему твои руки выглядят так, будто ты канавы рыла? сказала Харпер, стрельнув взглядом в сторону Тауни.
Брук повернула голову, чтобы посмотреть, как отреагирует Тауни.
Да работала я, и ни в какие неприятности из-за травы не попадала. Зато ты показываешь ребенку плохой пример. Как ты вообще об этом пронюхала? Тебя же послали в интернат, из которого ты потом сбежала и так и не вернулась домой, заявила Тауни.
Вы с мамой не единственные родственники, с которыми я общалась. Я разговаривала с папой не реже, чем раз в месяц, пока он был жив. Если я правильно помню, добрая фея передала в школу два денежных взноса на стипендии, чтобы тебя не турнули.
Мы тогда прогуляли школу, чтобы съездить по магазинам, пояснила Тауни для Брук. Мама разозлилась из-за того, что я промотала все деньги с ее кредитки, а не потому, что прогуляла уроки. Меня собирались выгнать, но мама не хотела отдавать меня в обычную школу.
Почему? спросила Брук у Тауни.
Она считала, что в государственную школу ходят только отбросы общества, ответила за нее Харпер.
Брук повернулась, чтобы взглянуть на Дану.
Но я ведь не отброс. Похоже, ваша мама была не такая, как моя бабушка Лейси.
Есть немного, сказала Дана и крикнула в сторону кухни:Завтрак божественный! Я уж позабыла вкус твоих блинчиков, дядя Сед.
Тауни поменялась бы с Даной матерями даже не глядя. Когда Лейси приезжала каждое лето забирать Дану, она относилась с одинаковой добротой и к Харпер, и к Дане. Дана искренне скучала по своей матери, пока жила в пансионате. Тауни не могла припомнить, чтобы она когда-либо испытывала подобные чувства. Гораздо чаще она мечтала о том, чтобы никогда не возвращаться домой.
Сед вынес еще одну тарелку с шестью большими блинами и снова ушел обратно на кухню.
Это рецепт Энни. Секрет в том, чтобы сначала взбить белки и потом смешать их с тестом. Блинчики получаются легкие и воздушные. Пора мне начинать готовить блюдо дня. Сейчас по округе поползут слухи о том, что мы открылись; есть тут поблизости ребята, которые всегда приходят в пятницу на обед, сказал он на ходу.
Тауни наспех доела свой завтрак и соорудила себе бутерброд с яичницей-болтуньей и беконом на перекус. Если долго следить за ростом травы, то можно и аппетит нагулять. Пока она шла к коттеджу, ее щеки обдувал нежный утренний бриз. Она застегнула молнию на куртке и присела на один из винтажных металлических стульев на крыльце. Стул был красным, как и тот, что стоял у домика Харпер. Это казалось логичныму них с Харпер есть общие родители и родословная, и, стало быть, они были с ней как два стула, выполненные по одному образцу.
Вдруг на перила у крылечка сел кардинал и вытянул голову в сторону Тауни. Она сидела не шелохнувшись и вслушивалась, как птица о чем-то препирается с белочкой на иве между седьмым и восьмым коттеджами. Вдали послышались крики петуха, исполнявшего приветственные утренние песни. К хору присоединились несколько лягушек, а парочка малиновок щебетали и скакали по двору.
Ярко-оранжевый диск солнца завис над горизонтом, и света было достаточно, чтобы разглядеть среди веток деревьев несколько молодых весенних листочков. На озере подымались мелкие барашки, и Харпер наклонила голову, прислушиваясь к отдаленному гулу голосовскорее всего, рыбаки уже засели в бухтах, чтобы полакомиться на ужин рыбой. Кардинал рядом с ней заскучал и вспорхнул, оставив парить красное перышко, которое медленно опустилось с перил на крыльцо.
Тауни подняла его, зашла в домик и сняла куртку. Когда Сед заявил, что в ее личное пространство будут вторгаться незнакомцы, это вывело ее из себя. Она решила поставить письменный стол, шкафы и все остальное для работы прямо под окном, выходящим на крыльцо. Потом она разобрала одну из коек и отнесла ее по частям в кладовку за прачечной. Там она нашла книжные шкафы и одолжила у Седа его старый пикап, чтобы отвезти их в коттедж.
Она отодвинула кровать к окну, из которого открывался вид на задний двор и лесополосу, оставив место только для прикроватных тумбочек с обеих сторон, и затем выстроила стену из четырех книжных шкафов, чтобы разделить комнату на две части. С задней стороны домика у нее был свой уголок. Прямо возле входной двери был ее офис. Она аккуратно положила красное перо на верхнюю полку.
Тауни обошла самодельную стену кругомкровать заправлена и разглажена достаточно, чтобы пройти проверку у Реты Харпер-Клэнси, которая следила за дисциплиной в тысячу раз жестче, чем в армии. Ее мать ни разу в жизни не убиралась в доме, но зато требовала идеальной чистоты от приходящих помощников, а также от своих дочерей.
Ни для кого не секрет, что Рета никогда не горела желанием иметь детей. Она обозначала это четко, громко и часто, а особенно в те моменты, когда Тауни или ее сестра не вели себя как милые ангелочки. Когда Харпер отправили в интернат, все стало еще хуже. Что бы она тогда ни натворила, на то должна была быть веская причина, ведь Тауни туда не отправили, когда в шестнадцать лет ее застукали с бутылкой текилы в школьной раздевалке.