Хорошее начало фильма.
И вдругсвет, голоса... как в раю!
Какой рай? Ты же пионер был.
Какой, на хер, пионер! Шпана... как мой батя в детстве.
Верной дорогой идем!
Открываю глазастоит мужик. Улыбается. Потом узналновый секретарь крайкома Кузьмин! Лично поисковую группу возглавилспас, можно сказать. Взял мою руку, пульс потрогал. Говорит: жив пацан. Потом пальцы мои к глазам поднес. Под ногтями, ясное дело, грязь. Смотрит пристально. И вдругслова те мне навек запомнились: «Э-э-э! Да ты у нас Колумб!» (Такие слова трудно не запомнить.) «Новую землю открыл! Под ногтями у тебяцелое богатство!»
Я невольно глянул на Пекины ногти: богатство на месте!
Не преувеличиваешь?я спросил осторожно.
Прям! Чтобы тебя порадовать, себя закопал!
Ну дальше.
Ну и пошли рудники...
Я потряс головой.
С твоих ногтей, что ли?
Ну.
Я вздохнул. Неплохо бы сейчас прогуляться, образумиться... Потом вспомнил, где мы сейчас. Как-то отвлекся от этого.
Дальше давай.
Батю канавщиком взяли на рудник. Самая вредная работа! Канавы чистить, по которым все отходы производства идут! Нубез образования.
А ты?вырвалось у меня.
Обо мне речь впереди,произнес он неторопливо.
Неужели мы так надолго тут?
Край наш резко в гору пошел.
Складно. Теперь понимаю, почему Ежов его во ВГИК взял.
Замечательно,выговорил я.
Да хер ли замечательного?!вдруг резко тональность сменил.«Всем ордена да медалиа мне опять ничего не дали!» КузьминГерой Соцтруда!
Но тебе ж какой орден? Сколько тогда было лет?
Да к моменту, когда гремело уже все, семнадцать было! Иничего!
«Похоже, грохнулся эпос!понял я.Значит, судьба у тебя такая!Это про Пеку.И у меня тоже, похоже!»пронзила страшная мысль.
Но все же взял себя в руки.
Дальше давай.
Понял, что ловить нечего. В армию пошел.
Из огня да в полымя?
Стоп. Армию нам, кажется, не заказывали.
Но его не остановить.
Батя служила я хуже?
Но то война была.
И нам осталось!
Про войну он пусть с кем-то другим. Я обессилел.
Ну, рудник у нас военного значения. Броняв армию не берут. Но я добился!
«Ты бы чего-нибудь хорошего добился!»мелькнуло у меня.
Батя старые связи поднял.
Да, добрый батя!
В самый опасный отряд!
Партизаны?предположил я.
Вроде того!Пека кивнул.
В мирное время?
Да.
Надо бы передохнуть. Куда мчимся? У меня же был стройный план. Кто сценариев про рабочий класс не писал? Стройка, трудности, преодоление, апофеоз. А мы где? В партизанах?
Нормально служил. Только дома дела...
Батя?
Ну! Добыча металла,с ударением на «о»,непростой, вообще, процесс. Руду рвут, выгребают, катят на комбинат. Там ее дробят, прокатывают между мелкими чугунными шариками. Затем флотацияв большой бочке: заливают руду кислотой, и крошки металла поднимаются пеной. Такая вот драгоценная пена. Затем ртутью заливают ее. Ртуть вбирает золото. И выходят такие невзрачные бляшки. Их и берут.
Куда?
Ну, выносят! Надо же как-то выживать?
То есть батя и канавщиком не ударил в грязь лицом.
Но ртуть вроде вредна?поинтересовался на всякий случай.
А кто сказал, что будет легко?
Видимо, я так считал.
А ты как хотел?Пека грозно навис надо мной, как коршун!
Я? Никак.
Плавят эти бляшки дома, на сковороде...
Не читал такого в поваренной книге.
Золото на сковороде остается, пары ртутив тебе. Мать приходит с парткомабатя зеленый весь. Мать к телефонубатя вырывает шнур! Тутили смерть, или тюряга. Вызвала «скорую»... Батя потом ей всю жизнь не простил! Ну, сел. Попал на уран.
Пьяная Гора?
Угадал!
Умеют устраиваться.
Но перед приездом милицииясное дело, раньше «скорой» поспелабатя бляшки те, недоплавленные, успел сунуть мне. Я как раз со школы пришел. «Держи, сынок!»
Да. Завидное наследство.
С собой здесь!
Я вздрогнул. Он полез за пазуху, вытащил кулек, с грохотом высыпал на пол тусклые бляшки.
Думал: может, тут сунуть кому придется... Ну, в плане поступления...
Что ж не сунул-то? Приходится мне отдуваться! Хотя вряд ли бы у кого-то подношение это вызвало восторг. Вид у этих сокровищ невзрачный. Способ приготовлениясмертельный.
Вот!придвинул ко мне одну, самую поганенькую.Сделаешь все нормальновозьмешь...
...билет на тот свет.
Спасибо,мужественно произнес я.Дальше рассказывай.
Пека, подумав, завернул драгоценности, в том числе и мой будущий гонорар, спрятал.
Ну, так... Мать виделась с ним. Ну и я, ясное дело, наезжал. «Отличник боевой и политической подготовки»! Батя гордился.
Семейство их, похоже, и в ртути выживет!
Мамкапарторг! На том самом руднике, где батя трудился. Там не только же заключенные...
Но и парторги.
Идейностьэто от матери у меня.
Пока не заметил.
Ну и Кузьмин батю не забывал!
Просто какие-то гиганты, не люди!
Скорешились они, когда Кузьмин меня мальцом еще из-под завала вытащил. «Кузьмин др-руг!»батя повторял. Но когда мать хлопотала у Кузьмина за негозапрещал. «Все нор-рмально! Советский Союз!» Эта присказка«Советский Союз!»была у него вроде теперешнего «Окей». А тут вдруг Кузьмин сам к нему: «Хошь прославиться? Всесоюзный рекорд!» А батя и на воле с «Доски почета» не слазил. И тут лучший экскаваторщик!
Только что был канавщик?!воскликнул я.
Так продвинулся! Работал с душой. Ну, чтоб скорее освободиться.
Так...
В общем, знал Кузьмин, к кому обратиться. «Так что за рекорд от уголовников?»батя торгуется. Соображал! Мол, по дешевке не продаемся. «А не будет никаких уголовников. Вольные люди». Все знали: слово Кузьминакристалл!
Нормально,пробормотал я.
Что нормального-то?впился в меня яростным взглядом. Ему не угодишь.А знаешь, как рекорд делается?!
Не знаю. Но охотно узнаю.
Охотно, говоришь?
Нунеохотно.
«Вариант Б»! На взрыв, на обрушение породыс горизонта не уходить, как обычно делают, технику не отгонятьпотом долго ее возвращать. И самому лишне не суетиться. Принять обвал на себя, и только очухаешьсяесли очухаешься!грести с-под себяи на вагонетки.
Да... Заманчиво.
Ну, зэки бате говорят: «Пошел на ...! Уродуйся сам!»«Слушаюсь!»батя говорит. Остался в экскаваторе. Рвануло! Только пыль оселавсе бегут к нему... Он уже руду гребет!
Ну просто титан!.. «Титаны»вроде подземные богатыри? Однажды сдуру с богами сразились. Примерно как мы с железнодорожной милицией. Чем кончилосьне помню. Но вряд ли чем-то хорошим. Вроде бы после того они «подземными» и сталиа прежде имели право жить на земле.
Ну и?
Ну и постепенно наладилось все! С Кузьминым закорешились лепше прежнего! Расконвоировали батю. А Кузьминзамминистра, в Москве!
«Сейчас бы нам не помешало это знакомство!»трезво подумал я.
Не гони картину!Пека словно мысли мои прочел.
Я бы погнал! Засиделись тут.
Ну, демобилизовался я...
Долгий, похоже, эпос. Специально, что ли, Пека нас сюда заточил?
Как раз после дела одного в госпитале в Москве оказался.
Хорошо, что не в могиле.
Заскочил к Кузьмину: «Что, как?» И он с ходу в горный меня определил! На спецфакультет, куда допуского! Меня! Сына каторжного!
Просто какой-то сгусток счастья образовался тут.
Спецфакультетэто уран, видимо?уточнил я.
Ну!произнес Пека с гордостью.И кого? Меня!
Особой давки, думаю, на этот спецфакультет не было.
После окончания послали нас в Джезказган...
Сага, похоже, суток на пятнадцать!
Ну? Отлично?предположил я.
После Пьяной Горы любое место покажется раем.
Чего отличного? На весь рудник громадныйединственный огонек!
В каком смысле единственный? А остальные в темноте, что ли?
Совсем тупой? «Огонек»журнал я имею в виду!
А...
...на.
«Ну, если Огонек,голова заработала,единственная проблема его жизни, то она, наверное, преодолиматем более в кино? Хорошенькая почтальонша, то-се...»
Кузьмину только вякнулс ходу перевел!
Куда перевел-то? В Москву?
Ты вообще-то соображаешь чуть? Какая ж подписка в Москве? На Пьяную Гору. Там подпискахоть ж..ой ешь! Нууран!
Да. Заботливый начальник!
Были, конечно, вокруг разговорчики!Пека посуровел.То да се, молоставайся в Москве. Но Кузьмин с ходу: «С твоим характером тебе лучше всего будет на руднике!»
Наверное, то же самое Николай Первый декабристам говорил.
Я вдруг почувствовал, что тут как-то душно.
Пека уловил мое настроение, вспылил.
Не нравится, что ль?!
Нет, хорошо. Но душно!
А если думаешь, что все у нас дерьмо несусветное,иди гуляй!
Расщедрился.
Нет, зачем же? Я остаюсь.
Сделал свой выбор. Это не трудно, когда выбора нет.
А кто сказал, что будет легко?повторил Пека свою любимую фразу, от которой я вздрагивал потом не раз.Не бздо!Он явно наращивал свою силу, черпая ее из недоступного мне источника.Когда я в спецвойсках служилне в такие заварухи попадали. И делали всех!
Вот этого не надо! Мы только что уже «делали всех». Единственное мое достоинствобыстро трезвею.
Ну и кого вы там делали, в этих войсках?Я решил отвлечь его разговором (в сценарий это вряд ли войдет).
Всех!
Все-таки целеустремленность его разгоняет уныние.
Закидывали нас в тыл...
В чей?
Работа летописца предполагает терпение.
По-разному,небрежно ответил он.И надо выжить. А документов ноль! Или наоборотвыдадут фальшивые, чтобы ломали нас!
Программа эта явно его влечет... но меня не устраивает.
И нипочем нельзя выдать, что ты свой.
Что свойя бы выдал.
Так вас и к нам закидывали?уточнил я.
А то! В самые горячие точки. Но с документами, сам понимаешь, липовыми. Нигде так не ломают, как у нас!гордо он произнес.
Такая «проверка» уже как-то превышает мое понимание!
А зачем закидывали-то?вырвалось у меня.
Спецзадание.
А...
У меня даже мелькнула страшная мысль: не в спецзадании ли мы и сейчас участвуем?
Не нравитсяможешь отвалить!
Боюсь, это вряд ли выполнимо.
Ну хочешьдоговорюсь?
Ну прямо хозяином здесь себя чувствовал.
Я, пожалуй, останусь. Мне нравится.
Не на такого напал! Мое деловсе озарять. И это озарю.
Так значитсо мной?Пека впился пытливым взглядом.Тогда держись!
И это, я чувствовал, только начало!
Потом, лихо подмигнув, он прочел стих... или это, возможно, марш их воинской части?
Мы ималине пропали,
И имемне пропадем!
Мы в милицию попали.
И милицию имем!
А ты не боишься,пробормотал я,что они твоими золотыми зубами заинтересуются всерьез?
И реакция слушателей не промедлила. Загремел засов. Ребята, похоже, передохнули.
Выходи!
Видимо, Пекины речи не остались неуслышанными. И слова его про фальшивые документы пришлись по душек прежним истязателям еще добавился человек в штатском. Да-а, корочки ВГИКа не повредили бы тут. В кутузку мы явно поторопилисьнадо было зайти в деканат, документами обзавестись... на худой конец хотя бы настоящими. Тогда все можно было бы списать на игру художественного воображения. А так... сурово получается. Пека буквально играл удалью! Даже мелькнула у меня мысль: «А нужна ли такая близость писателя и героя?»
Смотрикакие интеллигентные лица!шепнул я ему. Дежурный, смутясь, даже снял фуражку и пригладил волосы. Ай плохо этоделать хорошо? Такова моя доля: все озарять!
Хоть одно человеческое лицо покажи! Не вижу!Друг мой был неумолим!
Так о чем это вы там гутарили-то?ласково спросил штатский.
Понимаете,забежал вперед я.Вымысел. Сценарий. Из ВГИКа мы!
Напарник мой люто глянул на меня: «Это какой еще вымысел?» В тяжелых условиях приходится работать.
Ребята засучили рукава.
Ладно, ты иди,сжалился штатский, глянув на меня. Или хотел убрать лишнего свидетеля?
Я пошел. Пека даже не посмотрел на меня. Но он плохо еще меня знал!
Ежов, с еще более измученным лицом, чем прежде, в той же самой аудитории поздравлял принятых. Жалкая, в сущности, компания! Мы с Пекой, несомненно, украсили бы ее, однако мы блистали своим отсутствием. Но вот появился я! Ежов показал: «Садись». Я замотал головой: «Ни за что». В сонных глазках Ежова наконец-то появилось определенное выражение: ужас. «Что?мелькнуло в его взгляде.Уже?» Я сурово кивнул. Ежов тут же спустился с кафедры. Кто бы еще из преподавателейда и вообще ктопоступил бы так? Вот потому он и гений! Сдернул со стула свой знаменитый грязно-белый пиджак, сверкнувший звездой Героя Труда, и, взяв его в охапку (будет жарко), пошел, промакивая платком пот. Видимо, не ожидал, что так скоро придет проверка на прочность. Но держался нормально. Людей такой доблести я редко встречал. По дороге я только про Пеку и говорилкакое это бесценное дарование! О себе скромно молчал.
Ну чё, сявки?куражилось «дарование».Слабовсем на одного?
Напишите все как было. Садитесь!уже устало обращался дежурный к Пеке, забыв, видимо, что Пека уже повязан на стуле.
Зоя, а давай стоя?дерзко тот отвечал.
Дежурный увидал нас с Ежовыми с облегчением вздохнул. Ежов, все увидев, не вздрогнул. «Наш человек!»я подумал. Я и себя уже чувствовал в спецвойсках.
Лейтенант,Ежов, как в любое свое творение, всю душу вложил,ты пойми! Вуз творческий у нас.Он почему-то показал на изваяние Рабочего и Колхозницы за зарешеченным окном.Ребятки в фильмах своих живут. Вживаются, так сказать, в роли.