Павлин опять завопил. Меня, может, и не разбудилно совесть точно... Отпустил Пеку на произвол судьбы. И Гуню бросил. Попал средь двух огней! Не считая третьего, своего... Заснул?
И вдруг приемник заверещал:
Внимание, внимание! Всем выключить электроприборы и покинуть дома! Землетрясение силой семь баллов!
Закрывая половину звездного неба, чернела гора. Вот сейчас она на нас и поедет!
Нарастал гул. И земля затряслась! Я зажмурился... А куда бежать? Снова открыл глаза. За горой поднималось какое-то зарево. Вулкан?.. Когда снова открыл глазапо склонам горы, сияя и даже слепя, стекали две извилистые ленты... Лава! И прет прямо сюда! Земля прыгала! Я упал... Потом открыл все же глаз... Не лава. Два потока машин с горящими фарами съезжали с горы. Беженцы! А мне куда? Тут толчков, к счастью, не отмечалось. Все и ехали сюда. Тормозили у пляжа, вынимали одеяла, посуду. Вскоре уже слышался и смех. Пикник. Веселые у нас люди! И вскоре уже врубили в машинах музыку и устроили пляски в свете фар!
Светало как-то неуверенно. Мгла! Леса-то горят. В лагере беженцев все как-то угомонились. Под серым небомеще не рассвелоя очутился на белом галечном пляже. Конец его резко перегибался в скат, и круглая галька вместе с прибоем гулко каталась вверх-вниз... Я, как вода, пластичен и проникаю всюду, и после меня все дышит и сверкает. А камнитяжелы, давят, двигаться не хотят. Но вода справляется с нимивон как их катит вверх-вниз. И не такие уж они корявые. Обкатались!
Ни хрена себе!
Я поднял голову.
Пека стоял надо мной, с изумлением разглядывая лагерь беженцев.
Они что, землетрясения испугались?
Это ты у меня спрашиваешь?
Да какое землетрясение!Он вдруг дал себе в грудь.
А что было?
Да я говорю ей: зачем в ту комнату, где сейсмографы стоят? Там вообще лишь в войлочных тапочках ходят!
А она?
«Мне это для диссертации нужно!» Ну, стрелки и заскакали! И звонки зазвонили. Семь балловпо всем проводам.
Пека уронил голову. Чего-то такого я от него и ждал. Еще слабовато для него: видимо, притомился.
Но все вроде обошлось?спросил я у него осторожно.
Какойобошлось?!
По мелочам Пека не работает!
...Все руководство снесло! Из-за землетрясения, говорят, леса загорелись!
Но они вроде и раньше горели?вскричал я.
Вот и смекай!.. Ни один боевой корабль нашего доблестного флота по тревоге из бухты не вышелне смог! Все адмиралы слетели!
Ты-то здесь при чем?Я пытался внести хоть нотку трезвости в этот хаос.
Так День Военно-морского флота! Отдыхают люди. Мог бы я понять!Пека, в общем, брал глобальную вину на себя.С того съезда кто-то ногу сломал... С башни в панике выпрыгнул!
Надеюсь, не Пека?
Корочездесь мне кранты!
Если верить всему перечисленномуда.
Ужасающий вопль павлина это подтвердил.
Вся область на ушах!
Творец интима областного масштаба.
Газопровод сорвало... Говорят, правда, что и не строили его. Леса горят...
Но ты-то здесь при чем?
Он внезапно обиделся:
Япри чем?!
Видно, привык у себя на производстве за все отвечать. Глянул он еще раз на недоуменно просыпающийся лагерь беженцев... Застонал. Кинулся к рынку. Яза ним.
Рынок еще лишь готовился открываться, но уже шел жаркий спорбыло землетрясение или нет? У каждой из версийярые защитники. Поэтому бег Пеки не так уж заметен был.
Стой!Я гнался за ним.
Но он, видимо, не считал свою ошибку исчерпанной. Отпихнув меняхотя я, собственно, и не мешал, сверзился в мясной подвал. Вот те и «аллегория»! Работники ножа изумленно стоялине успели сообразить. Пека выдернул из колоды огромный нож, выложил своего «змея», сделал замах...
Да, эта дополнительная деталь Инну вряд ли порадует. Я выставил руку. Сверкнула сталь. Брызнула кровь! Моя. И моя кровь свежа... как лезвие ножа. Сила удара все же не на руку была рассчитана, на другой диаметр, но удар был казацкий, до кости рассекло.
Тут вдруг, роняя пену, мундштуками звеня, кони бешено захрипели у ворот. В подвал ссыпались представители казачества с шашками наголопервый, вращая белками, сдувая чуб, верный Санчо... Оперативно среагировали... но, видимо, еще на вчерашний эпизод. С некоторым изумлением оглядывали пейзаж, точнеенатюрморт.
Эй, станичники,произнес Санчо,обижают вас?
Все нормально,холодно произнес Пека. Убрал «прибор». Санчо стоял, откинув челюсть.
А тебя кто?спросил меня.
Кровь моя красиво хлестала.
Это я сам.
Остался шрам. И горжусь им!
Хватит!я твердо Пеке сказал.Пошли!
Эх,Пека мечтательно в горы смотрел.«Черешня» моя... там диссертацию пишет...
Молчать!
На прощание искупались в море... не упускать же. Из-за мыса вдруг выскочили дельфины и, весело фыркая, прыгали среди нас. Первым плюхался огромный, черный, лоснящийся, второйпоменьше (видимо, мама), и за ней совсем маленький, в точности повторяющий их прыжки.
В троллейбусе мы узнали:
1. Лесные пожары возникли из-за землетрясения (хотя много раньше загорелось).
2. Из-за задымления срываются авиарейсы (хотя и раньше они регулярно срывались).
3. Газопровод, сожравший такие деньги, сорвало и унесло в неизвестном направлении.
4. Воздуходувные устройства, продувающие тоннели, ведущие к самой высокой резиденции, исчезли тоже.
Короче, Пека всем угодил. Только не себе. Метался в отчаянии.
Думаешь, простит?
Смотря как сказать...
Но Пека найдет, как сказать... наихудшим образом. И он это знал.
5. Вся новая спасательная техника, брошенная на пожар, исчезла тоже!
Тут Пека взвился:
Ну вот это нет!
Троллейбус двери сложил на остановке на перевале. Все сразу закашлялисьвот где самый дым! Наши старые пляжные знакомые, Джемал и Джамшуд, командовали Антоном, загонявшим задним ходом новенький желтый бульдозер на длинную автоплатформуостальная техника сияла уже там.
Ну нет!Пека выкинулся, выбросил за шиворот Антона из машины, повел самсперва на Джемала и Джамшуда, потом вдруг рухнул за ограду, в пекло! Глотнув дыма, троллейбус пошел. Все надсадно закашлялись... Кстати, и я. Остался! Пека в своем порыве к величию забыл такую мелочь, как свой чемодан. Мелочи на мне. Такова моя участь.
Инна, увидев его чемодан в моих руках, побелела! Думаете, спросила, что с ним?
Идиот!
Это и ко мне относилось. Но сын, к счастью, по-другому отреагировал:
Он там?!
За стеклянной стеной здания аэродром уходил ровно, как стол, а на краю, как чайник, дымила гора. Валил дым, а не пар,так что ассоциация с чайником не совсем правомочна. Самая плешь голая, с ровными прядямисгоревшими виноградниками. Все глядели туда. Как объясняли знающие людиводоем наверху, в горловине, и если удастся ее приоткрыть, вода хлынет и погасит. Но вот что будет с героем-бульдозеристом, можно только гадать. Вертолет с красным крестом туда поспешал. Все надсадно кашляли, вытирали слезы... но глядели, не отводя глаз. Кому не хватило места у стеклянной стенывставали на скамейки, на цыпочки.
Ну, Пека! Как? Все ждали чуда. Митя глаз с горы не сводил. Я положил ему руку на плечо, прощаясь. Нет даже вопросас кем он. А Инна, наоборот, отвернулась от «витрины», ей эти фокусы не в радость уже. И ее маршрут, увы, предначертан.
И тут Гуня явился. Вовремя, как всегда! Робко отчитался, что в трудных условиях землетрясения съезд все же прошел, а «депутатом, как ни странно, выбрали... меня»,закончил Гуня застенчиво.
...Знал бы, что там творится!доверительно мне шепнул (я, видимо, не узнаю).Ну, пройдемте в депутатский зал!Инне и Мите предложил....Вы должны отдохнуть!
А как же остальные?
Депутатский зал, как я понимаю, смотрит в другую сторонуот горы. Иначе какой же отдых?
Оставьте нас в покое!Митя ответил, весь дрожа. Молодец! И у меня вдруг перевалила через веко и потекла горячая слеза. Отвернулся стеретьи пропустил главное.
Общий вопль! Клубы дыма! Уже не дыма, а пара! Раскупорил воду! Залил! Погасил!
И вскоре словно пронесся ветерок«листки» на информационном табло все подряд переворачивались с «отложено» на «регистрацию».
С нами летишь?произнесла Инна устало: сколько можно одно говорить?
Все будет хорошо!произнес я неопределенно, но твердо.
Сплюнув, Инна отошла. Зал гудел. По последним, неофициальным, но точным сведениям, начальство решило, чтобы «рассосать» и «сократить» (что именно?), срочно пускать рейсы даже по одному воздушному коридору со встречными лайнерами. Народ бушевал, поэтому прибытие Пеки на санитарном вертолете почти незамеченным прошло. Вывезли на носилках. Гуня (все же через депутатский зал, своего добился) вывел нас на поле. Пека в бинтах.
Зачем тебя сюда-то?!в ярости Инна произнесла.
Как зачем?холодно изумился Пека.Я же лечу.
Куда ты летишь?
Домой. На рудник.
Я с тобой, папа!Митя вскричал.
И Пека заплакал!
Все. Мне можно идти.
Ну ты, куль с ушами!
Это, видимо, ко мне.
Заскорузлой своей рукой Пека полез за пазуху, поковырялся там и вытащил бляшкуртутно-золотую, смертельно-сладкую.
Держи!дал ее мне, как последнюю гранату.
Что-то и мне надо подарить? Решилсявынул из сумки свою книгу «Похождения двух горемык». Надписал: «Моему любимому Мите и его замечательным родителям!» Протянул.
Через час примерно после их рейса и я взлетел. Глянул в иллюминатор. Из горы, изгибаясь, торчал белый дымный столб, у основания его, в дымной курчавости, трепыхался, как вошь, вертолетик.
Я встал, пошел помытьсяи увидел свой боевой шрам: рука гордо гноилась!
Дома сел наконец за рукопись. Ну, как там поживают мои враги, которых я так скрупулезно в детектив собрал? Долго они еще будут кровь мою пить? Недолго! Собрал всех этих мафиози в одной таверне, якобы на совет. Под потолкомдухота там у нихогромный вентилятор работал, и вдруг сорвался со штыря и, продолжая вращаться, отрубил им всем головы, на хрен!
Глава 5ЛУЧШИЙ КОНЕЦ
...Где же она шляется до сих пор?завопил я.
Жена скорбно молчала.
Звонок! Схватил трубку.
Алле!
Что ты сделал с нашим Митькой?
«С нашим Митькой»? Инна!
Привет!
Запасная жизнь?
Что я сделал... с нашим Митькой?с удовольствием произнес.
Он сошел с ума!
Даже не знаюрадоваться ли?
Он сейчас в больнице.
?!!
Вырезали аппендицит.
Слава богу.
Читает твоих «Горемык» и хохочет на всю палату! Врачи опасаютсяразойдется шов. Говорю ему: хоть шов придерживай.
Лечу!
В аэропорту, распарясь, опрометчиво бросил пальто в багажкакое пальто, если меня ждет такой жаркий прием! Малость не рассчитал.
К Митьке лечу! Если не сын... то, во всяком случае, сын духовныйа это еще важней!
Да, тут другое. По приземлении все стали вытаскивать из верхних багажников куртки, дубленки... Погорячился! Горячусь всю жизнь. Чем и горжусь. Чем же еще гордиться? Выскочил первый... Снег!
В аэропорту грязный язык багажного конвейера пополз и остановился. Раздался здоровый смех.
Самолетный багажник на высоте замерзникак не открыть! «Ждите, пока освободится специальная разогревальная машинаона обслуживает другие рейсы!..» А вертолет на Пьяную Гору уже лопастями шевелит. А, выбежал в пиджаке. Радость не ждет!
Вертолетчик слегка удивленно на меня смотрел. А что такого? Тепло!
Вот и знакомая вертолетная площадка появилась внизу. Сердце прыгало...
Ну-ну!Пека мрачно произнес, когда я перед ним появился... Желания накинуть другу знаменитую свою шубу длинного искусственного ворса не изъявил. Не поделился также и шапкой. Ну-ну!
Сели в его замызганное авто.
А Митька где?
Почему-то был уверен, что он встретит меня!
В больнице.
Так зайдем!
Карантин,он вяло ответил.
Увидимся хоть?
Пека пожал плечами. Еле завелся. Мотор времен недоразвитого социализма... Мрак. В это время года я к ним не приезжал. И правильно, видимо, делал. Час дняи полная тьма!
В этот свой приезд света не увидишь!мрачно Пека произнес. И фраза эта явно имела широкий смысл! Как-то стало мне смутно: зачем прилетел?
Во тьме мелькали лишь березки вдоль дороги.
Комсомольцы посадили еще,сказал Пека, словно с издевкой.
Ну а что в этом плохого?вступился я.Было такое время.
Теперь, видно, другие времена... Комсомолом я никогда не увлекался, но и нельзя все, что было, во мрак погружать.
Нарисуем!бодро смотрел по сторонам. Картина довольно странная открывалась.А чего чуть не на каждой березе венки?
Так бьются все! В основном бандовня нынче ездит. Им что чужая жизнь, что своя!
Прям какая-то Аллея героев!вырвалось у меня.
Угадал,Пека впервые усмехнулся, хоть и невесело.Так все и зовут.
Навстречу пер какой-то черный катафалк с темными окнами.
Аккуратней рули!
Но Пека, похоже, не собирался уступать. Судя по состоянию егоне прочь и наш с ним венок тут повесить.
Ты что делаешь?!пришлось мне самому схватиться за руль.
Стояли, отдыхивались... Похоже, поездка сюда не такой уж радостной может получиться. И не такой длинной.
Разъездились тут!просипел Пека. Как видновраги!
Наконец-то дома... и какие-то пьяные толпы. И что особенно жуткомолодежь.
Выходной, что ли?
У нас теперь выходные сплошь. Стоит все!
Скучаешь по работе?вырвалось у меня.
Да хер ли по ней скучать? Это я для тебя тут художества рисовал. А на самом деле так... потное однообразие.
И то кончилось.
Ну это мы еще будем смотреть!И тут его как прорвало:Горизонты глубже восьмисот закрыть хотят! Невыгодно им! Хотят сверху наскрести себеа остальное все кинуть. Не выйдет у них!
...А я боюсьвыйдет. И поселка не узнать! Хотя при первом знакомстве казалоськуда ж хуже? Всегда есть куда. То там, то сям окна вынесены вместе с рамами, внутри следы пожарища, копоть по фасаду. За это ли боролись мы долгими зимними вечерами?