Выбрасывать этих переростков,сказал я.И на следующий год не сеять их!
Правильно!кивнул дед.Но в тех гибридах, которые вроде бы нравятся нам,в двухстах из них тоже «а» маленькое притаилось! И на следующий год два маленьких «а» снова соединятся и снова длинностебельные растения дадут!
Значит, только те гибриды надо отбирать, у которых этого вредного «а» маленького нет! Брать, в которых только два больших «А»!
Правильно! Только как это делать?вздохнул дед.По всем внешним признакам растения с «А» большим и с «а» малым ничем не уступают растениям с двумя «А» большими! И стебель у обоих короткий, и колос одинаковыйи как узнать, в котором из них зараза эта«а» маленькаяпритаилась?
И что же вы делаете?растерялся я.
Работаем!ответил дед.Смотрим, какие растения короткостебельные вырастают, выкапываем их ещё до цветения, в отдельную клумбу высаживаем, чтобы они не соприкасались с длинностебельными, эти отобранные гибриды снова опыляем той пыльцой, которая работает на нас... снова сеем, снова отбираеми наконец через сколько-то лет получаем устойчивый сорт, без отклонений. В отборе растений большое значение интуиция играет и выдержка. И далеко не всегда приходишь к успеху. Я уже тридцать лет рожью занимаюсь, а вывел всего три сорта...
А какие... три сорта ты вывел?пробормотал я.Что-то я подзабыл.
Подзабыл, говоришь?усмехнулся дед.Придётся напомнить. Первый мой сорт ржи называется «гибрид сто семьдесят три».
По номеру делянки, на которой этот удачный гибрид появился!воскликнул я.
Начинаешь соображать!кивнул дед.Сорт этот дал прибавку от двух до семи центнеров на гектар и полегает меньше, чем «вятка»: у «вятки» длина соломы сто восемьдесят, а у него примерно сто шестьдесят.
Двадцать сантиметровнеплохо!оценил я.
Для начала неплохо,согласился дед.Вывел я его в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году, и теперь сеют его в Ленинградской, Архангельской, Новгородской, Калининской, Кировской, Вологодской областях,так что во всех этих районах в булочной хлеб моего сорта продаётся в основном.
И у нас... тоже?поразился я.
Что?не понял дед.
И я, значит, тоже этот сорт ем?
Ну,усмехнулся дед.Если ты в булочную не в Москву ездишь, значит, ешь «гибрид сто семьдесят три».
А я ел... и не думал вовсе!проговорил я.
Ну что ж, теперь думай!улыбнулся дед.Но после тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года, к счастью, ещё кое-что сделать удалось. В тысяча девятьсот семьдесят первом сдал сорт «ярославна»урожай сороксорок пять центнеров с гектара, то есть добавка, по сравнению со сто семьдесят третьим, приблизительно десять центнеров на гектар. Высота уже сто сорок сантиметровнеполегаемость, значит, ещё улучшилась. В тысяча девятьсот восемьдесят третьем сдал сорт «волхова»примерно шестьдесят центнеров с гектара, высота в среднем сто двадцать сантиметров. Эти сорта ещё не так распространены, как сто семьдесят третий, но распространятся, потому что лучше.
Здорово... а я и не знал!
Теперь знай!улыбнулся дед.Сейчас вот четвёртый сорт на подходепри выведении его я очень интересный метод применил, никто его пока не использовал!гордо проговорил дед.
Расскажи!попросил я.
Да...Дед с сомнением посмотрел на меня.А терпения хватит?
На тебя мне терпения всегда хватает!сказал я.
Ну тогда слушай... Для этого скрещивания выбрал я «московскую карликовую». Известна она давно, но никто её до меня не брал. Потому что известно широко: ген карликовости у нее рецессивный и, кроме того, один и тот же ген определяет карликовость и скудость колоса.
То есть после второго скрещивания появляется четверть растений с низким стеблем и плохим колосом. Проявляется рецессивный ген «а» малое!отчеканил я.
То есть это уже школьники теперь знают!поглядев на меня, улыбнулся дед.Ну а я всё-таки профессор, немалые деньги получаюмне вроде бы положено подальше заглядывать...
Ну и куда ты заглянул?
Куда?Дед посмотрел на меня.А вот куда! Год за годом продолжал скрещивать я этот гибрид с «вяткой» и вдруг стал получать какие-то странные особиочень мало их было, наверно десятая доля процента, но появление их всю генетику вверх дном перевернуло.Дед почему-то перешёл на шёпот.
И что ты увидел?
Что я увидел? Сказать?Дед почему-то оглянулся по сторонам.Увидел несколько особей... с коротким стеблем... и большим колосом! То есть единый ген, который сразу диктовал и низкий рост, и скудный колос, после многократного скрещивания... расщепился!прошептал дед.То есть маленький рост он по-прежнему задаёт, а скудный колосуже нет. То есть половинка гена в это соединение вошла, а другая отщепилась. Мало таких особей получилось, очень мало, но есть, и они моё открытие подтверждаютрасщепление гена!
А как в последующих поколениях этот... отщепенец себя ведёт?поинтересовался я.
Как?Дед ликующим взглядом посмотрел на меня.Идеально! Даёт абсолютно устойчивое потомство: низкий рост, хороший колос! Да и что, скажем, может его рост изменить, если в нём сидят два маленьких «а», в нашем случае определяющие низкий рост, и никакими «А» большими мы его больше не бомбардируем! Отбор по рецессивному признакутоже открытие моё!Дед выпятил грудь и оскалил зубы.
Ну и как относятся... к открытиям твоим?поинтересовался я.
Аплохо!неожиданно легкомысленно вдруг проговорил он.Ближайшему другу своему и единомышленнику, Алексею Кротову, сказалон огромные глаза сделал: «Не может ген расщепляться! Опомнись!» Ну, это примерно то же самое, если бы кто-нибудь сказал, что электрон распадается... такой же примерно неожиданности открытие!сказал дед.
Ну и что же тебе теперь... как Менделю?расстроился я.Сто лет ждать, пока открытие признают твоё?
Будем оптимистами!бодро проговорил он.Надеюсь, этот мой сорт моё открытие подтвердит!
Да-а...Я даже запарился, пришлось вытирать ладошкой пот, текущий со лба.
Эх!Дед вдруг остановился.Неплохой как раз экземплярпочему-то проглядели. Видишь, и колос большой, и стебель короткий... Ну-ка, давай-ка мне его!
Я начал отламывать стебель ржи, но тут дед, побагровевлысина так и налилась кровью,закричал:
Ты что? Не понял, что ли, ничего? Я тут толкую ему, как мне длина стебля важна, а он посередине отламывает его! Как я мерить буду его? Селекционер должен бережно с растением обращатьсявместе с корнем его выдёргивать, чтобы видеть длину, и осторожно нести, чтобы ни одно зёрнышко не упало!
Извини!пробормотал я и осторожно вынул растение с корнем из земли.
Вот так-то!проговорил дед и осторожно понёс его на двух руках перед собой.
Поле кончилось, начался посёлок. Мы прошли мимо длинного здания с маленькими окнамиконюшни. Конюшню я всегда любил и каждое лето гонял с местными ребятами на лошадях в ночное... Но серьёзно поговорить с дедом о его делах как-то всё не удосуживалсяи теперь чувствовал стыд.
После конюшни пошла улица каменных сараев с высокими воротами. Возле одного из таких сараев, на воротах которого было написано большими чёрными буквами: «ОТДЕЛ СЕЛЕКЦИИ ЗЕРНОВЫХ. САРАЙ6», дед остановился.
Ну, открывай!проговорил он.
Я сначала торопливо надавил на ворота, потом потянул их на себяи с тягучим скрипом они открылись. Мы вошли в огромное темноватое помещение с цементным полом. Перед самым входом была небольшая свободная площадка. Всё остальное помещение от пола до потолка было заложено сухими жёлтыми снопами. Сверху донёсся какой-то быстрый шорох. Я посмотрел наверх. Два ярко-рыжих котёнка гонялись по снопам друг за другом. Я тут даже удивился: как нарочно подобрались под цвет снопов! Не зря существует мимикрияживотные приобретают цвет окружающей среды! И котята тоже когда-то успели подобрать себе подходящий цвет.
За высоким столом из досок сидели две женщины. К столу была привинчена какая-то маленькая машинка, раструбом вверх. В другом конце площадки сидел худой человек в кепке, покрытый толстым слоем пыли. Он сидел на маленьком деревянном стульчике и развязывал, положив его перед собой на пол, пыльный сноп.