Ну, все, конечно, поздравляли меня. Настя, старшая сестра моя, из Берёзовки мне огромное письмо прислала. «Так и знала,писала,что у тебя, Егорушка, светлая голова и что всё, что я сделала для тебя, зря не пропадёт!»
Помню, аж заплакал я, это письмо прочитав.
Пошла в ВИРе работаучёные советы, заседания, международные конференции. Мне нравилось всё, я уже заважничал слегка. Но в жизни всегда надо внимательным быть: она удары часто наносит в те моменты, когда ты как раз доволен всем и позволил себе расслабиться. Ну, надо сказать, некоторые мои собственные качества сыграли тут свою роль. Многому я выучился за жизнь, но дипломатией так и не овладел. По-прежнему сразу же говорил всё, что в голову приходило мне. Теперь, оглядываясь назад, понимаю, что сильно мне это качество повредило,сейчас бы наверняка уже академиком был, если бы не оно. Так и тут оно меня подвело. Работал вместе со мной Митя Дрожжёв, мой друг, по отделу овощных. Потом он председателем учёного совета стал, но вроде таким же простым парнем остался, этаким залихватским весельчаком. Работал он, надо сказать, неплохо, и составили они с сотрудниками такой «Справочник агронома», в котором подробнейшим образом были перечислены и охарактеризованы все сорта культурных растений, самых разных. Работа нужная, ничего не скажешь. И уже из печати вышла, огромным тиражомтолстенный том. И тут на очередном учёном совете поднимается вопрос: «Что выдвигать от ВИРа на соискание Государственной премии?» И вот встаёт один из членов совета и предлагает выдвинуть на премию этот вот самый справочник. Ну, справочник хороший, слов нетя сам Мите неоднократно его хвалил. Но чтобы на Госпремию выдвигать? А выступающий продолжает её нахваливать: книга, без которой невозможен прогресс в сельском хозяйстве, книга, которая лежит на столе любого грамотного агронома в стране! И тут словно кто-то за язык меня дёрнулда и принято было с Митей у нас дружески подтрунивать друг над другом. Да ещё тут, как назлобывают же такие случайности в жизни?рука моя прямо легла на толстую телефонную книгу на столике.
«Ну и что,голос свой слышу.Эта вот книга,телефонный справочник поднял,тоже на столе каждого грамотного лежит, но это не значит, что за неё надо Государственную премию давать!»
В середине фразы понял уже, что зря это я говорю, хотел язык прикусить, но не сумел. Говорят, у каждого человекаособенно знаменитогоисторическая фраза есть, которую он в поворотный момент жизни своей произнёс. Цезарь, помнится, сказал: «Рубикон перейдён!» А вот моя историческая фраза эта былапро телефонную книгу, только после фразы этой карьера моя не вверх пошла, а вниз.
Договорил, помню, я эту фразув комнате повисла долгая тишина. Потом вдруг Митя захохотал, долго смеялся, искренне, даже слёзы рукавом утирал.
«Ну,думаю,всё в порядке: если Митя хохочет, значит, не обиделся».
И после мы с ним дружески на улицу вышли, весело до дома дошли.
«Хороший,думаю,парень, обиды не помнит!»
Но оказалось, запомнил, и крепко: стал мне с этого дня всеми силами вредить, но незаметно, за моей спиной. И вот вызывают меня примерно через два месяца к начальству и говорят: «Мы хотим предложить вам одну весьма почётную должностьдиректором вновь организующейся селекционной станции в Суйде, под Ленинградом».«Да не справлюсь я, наверное, директором».«Мы уверены, что справитесь. Мы спросили у Дмитрия Дрожжёва, кого он может порекомендовать на эту должность, и он порекомендовал вас!»
А я абсолютно простодушный был. Хоть все волосы уже тогда растерял,а полысел я, надо сказать, годам к сорока, как только докторскую защитил,совсем уже почти лысый был, а от деревенского своего простодушия мало ушёл.
«Ну что ж?говорю.Попробовать можно. Только будут ли у меня там условия для научной работы?»«Вы,говорят,директор, и в вашей власти создать себе любые условия для научной работы!»«Ну ладно,говорю,тогда согласен!»
Пришёл я домой, Але говорю. А она: «Балда ты, балда!»
Хорошо, хоть она сообразила, отказалась из ВИРа уволиться, осталась в городе жить,а то, глядишь, у нас бы и квартиру городскую забрали, если бы оба мы в Суйду переехали.
Ну, приехал я в Суйдуи тут только понял, на что я согласился!
В сущности, никакой станции не было ещё тогда, всё сначала нужно было создавать. Ну, то есть крестьяне местные жили в своих избах, а для сотрудников построили несколько фанерных домиков и всё! «Ну что ж,думаю,сам вызвалсясам и расхлёбывай!» Купил себе резиновые сапогигрязь там выше колен стояла,тёплый ватник купил и пошёл по полям. Вроде ничего. Но зато как придёшь поздно вечером домойпереселение моё поздней осенью совершилось,печка холодная, постель ледяная: даже руку подсунуть под одеяло и то холоднокак в прорубь суёшь. Начинаешь топить плитуэто ночью уже, часов в одиннадцать. Потом придумал ещё: набирать в бутылки воду, на плите нагревать и в постель укладывать под одеяло, чтобы немножко подогреть простыню, прежде чем ложиться туда. И вот, помню, стою я, согнувшись, над плитой, разглядываю воду в бутылке одной: «Закипела вроде уже? Или нет?» И только на секунду отвернулсяповезло!как раздаётся вдруг страшный взрыв, в щёку мою с болью врезаются осколкии тут же сверху на меня обрушивается обвал горячей воды! На секунду я задержисьмог бы от этого взрыва зрения лишиться!
Но это, как говорится, бытовая сторона. Больше всего расстроило меня другое: только тут я понял, что такое должность директора! Времени и сил для научной работы нисколько не остаётся!
Станцию строить надо, и все вопросы сходятся ко мне,а я в таких вопросах, где практическая смётка и хитрость нужна, всегда был полный профан!
То есть, например, по плану нужно построить двухэтажное здание для лаборатории. А строительных организаций, таких, как сейчас, тогда не было ещёнадо было строить хозяйственным способом, то есть доставать где-то кирпич, известь, шифер для крыши и сотни других материалов. Потом находить где-то строителей, договариваться с ними, хитрить. В общем, от этой должности я за год остатки волос порастерял! Но всё же выстроил там лабораторию (там, куда мы с тобой едем сейчас), четыре дома, котельную, паровое отопление к домам этим провёл. Потом в Смольный поехал, где наши местные власти размещаются, и говорю секретарю обкома по сельскому хозяйству (мы с ним давно знакомы были, в аспирантуре вместе учились): «Спасай! Снимай меня с должности директора, назначай рядовым научным сотрудником!» Усмехнулся он, говорит: «Впервые человека встречаю, который не повысить, а понизить его просит!»«А я вот такой,говорю.Понизь! Ни о чём больше не мечтаютолько об этом!» Он говорит: «Ну хорошо. Только просьба у меня: продержись ещё немножко, пока мы человека на твоё место подыщем!»«Немножко?спрашиваю.Это сколько?»«Ну,говорит,что-нибудь месяца два».«Хорошо,говорю.Месяца два продержусь!» И вскоре вызывают меня снова к нему. Сидит у него в кабинете здоровый такой краснолицый мужик.
«Познакомься вот,секретарь мне говорит.Это твой новый директор».«Искренне рад!говорю.От всей души!»«А ты,секретарь говорит,назначаешься начальником отдела селекции!»«О большем,говорю,я и не смел мечтать!»
Вот радость была! Снова я селекцией стал заниматься. Тут внимание моё на рожь обратилось. Поскольку более важной культуры нет сейчас. Пшеницаэто всё-таки булка.
А рожьчёрный хлеб, ржаной. А хлеб, как говорится, всему голова!
До этого, сразу после переезда в Ленинград, занимался я кукурузой. Дано мне было ответственное заданиевосстановить вировскую коллекцию сортов кукурузы, пересеять все семена, получить новую репродукцию,а то за время войны и блокады коллекция состарилась, не пересевалась. Но для этого я специально выезжал на юг, на станцию Отрада Кубанская: в тех краях кукуруза идеально вызревает.
Я посеял один год кукурузу в Суйдевижу, не вызревает она, початка с зёрнами не даёт в условиях холодного северного летаи отказался от неё. Природа, к сожалению, не резиновая, её нельзя до бесконечности растягивать в том направлении, в котором тебе хочется. И перешёл я полностью на рожь. Исконная северная культура, и притом гораздо хуже изученная, чем многие другие. Я уже говорил тебе о ней, сравнивал с кошкой, что поздно приручилась и поэтому плохо слушается. Ну, кроме того, пшеницаэто культура господская, её издавна сеяли помещики, поэтому изучена она была хорошо, а рожькультура бедняцкая, её всегдачтобы хоть чёрный хлебушек получитькрестьяне сеяли на своих участках, а им уж не до науки было, поэтому селекция ржи практически не велась. В общем, было тут над чем голову поломать, куда приложить полученные знания и опыт.