Карачун плеснул в стаканы самогона, покрутил свой стакан за донышко, задумчиво сказал:
Да, смерть приходит к нам по требованию. И это вовсе не моя выдумка. К примеру, один человек не выдержал трудностейзалез в петлю. Сам востребовал свою кончину. Другой голодовку объявилопять же сам себе смерть заказал. Или возьми бандита, который переступил черту закона. Он сознательно приговорил себя к расстрелу. По собственной воле лишает себя жизни досрочно. Такой казус происходит сплошь и рядом.
Ну, а как вы объясните уход из жизни тех, кто прожил долгую жизнь? с усмешкой спросил Александр, в тайне надеясь, что его вопрос заведёт «кума» в тупик. Не залазил в петлю, не объявлял голодовку, не нарушал законов? Просто жил и жил себе, пока старость не наступила.
Ты думаешь, подловил меня на ложных утверждениях? скривился в ухмылке Карачун. Вовсе нет. Спрошу тебя: что делает человек, став немощным в старости? И сам тебе отвечу: просит смерти, потому что жить без смысла ему становится невмоготу. Так-то вот.
«Кум» поднёс стакан ко рту и залпом выпил.
Ты, Сано, ешь, давай, не стесняйся. Когда ещё выпадет такой день, чтобы поесть от пуза? сказал он назидательно. Новый хозяин, поговаривают, лютый мужик. Никому поблажки не позволяет. Который день голову ломаю, как облегчить твою жизнь на оставшийся срок.
Вы не беспокойтесь напрасно, Николай Павлович. Оставьте всё, как есть. На два года вперёд в судьбу не заглянуть, да и поменять в ней что-либо невозможно, тоном обречённого проговорил Александр. Авось, выхилю как-нибудь, не сдохну бесславно раньше срока. Вы же сами утверждаете: смерть без востребования не приходит.
Это абсолютно верно, с серьёзным лицом подтвердил Карачун своё утверждение. Но, всё-таки, надо сделать так, чтобы у тебя не было повода востребовать её. Ясно?
Яснее не бывает.
Постоять за себя ты способен, я в этом не сомневаюсь. В личном деле я уже удалил листок с информацией о твоей работе в наших органах. Надеюсь, блатные тебя не тронут, а найти с ними общий язык в повседневной жизни у тебя получится. Самая скверная штука для тебяэто голодуха. На откорм в тайгу тебя уже никто не отправит. Про зайчатину и медвежатину можно забыть.
Да что вы так беспокоитесь обо мне, Николай Павлович? спросил Кацапов.
У меня сейчас осталось на этом свете всего два человека, о которых я должен позаботиться. Это Клава и ты, сдавленно проговорил Карачун, рука его потянулась к бутыли с самогоном.
Александр обратил внимание на глаза «кума». Ещё пять минут назад они казались ему весёлыми и подвижными, а сейчас сделались тусклыми, холодными, словно их обдали непомерно холодным воздухом.
Они молча выпили ещё, потом ещё. Язык у обоих стал заплетаться. В комнату вошла Клавдия Семёновна, внимательно посмотрела на обоих.
Не пора ли вам, дорогие гости, отправиться почивать? пропела она ласковым голосом. Постели ждут вас.
Карачун затуманенным взором взглянул на часы, стрелки плясали перед глазами, он долго их собирал воедино. Потом, умудрившись зафиксировать время, повернул лицо к хозяйке.
Ты права, Клавочка, нам всем пора спать, сказал он, тщательно выговаривая слова. Налей ещё по одной и унеси отсюда эту заразу.
Клавдия Семёновна не стала возражать. Она отлила из бутыли чуть больше напёрстка в каждый стакан и молча ушла с остатками самогона в руках.
Заботливая у тебя женщина, промолвил Александр. Добрая.
Да, она умница, одобрительно отозвался Карачун. С ней я окончательно оттаял душой, совсем другим стал. Звериные повадки совсем выветрились во мне.
С ней всё понятно. У вас любовь. А почему ты печёшься обо мнеполные непонятки, прямо высказался Александр.
Кустистые брови «кума» медленно поползли вверх. Он уставился на Кацапова мутным взглядом, затем удивлённо спросил:
Вот если бы ты был начальником лагеря, а твой брат мотал срок всего-то за оплеуху, угасал на твоих глазах, разве ты не помог бы ему?
Помог бы, утвердительно кивнул головой Кацапов.
Вот и я помогаю.
Но я не брат тебе?
Э-э, Сано. Не тот брат, кто часто об этом напоминает, а тот, кто своей верностью родство доказывает.
Вот тут ты точно подметил, Коля, сказал Александр, приподнявшись, и протянул руку «куму». Тот с силой сжал её, потом они обнялись и некоторое время стояли, покачиваясь.
Так, гости, расцепляйтесь, сказала Клавдия Семёновна, появившись в дверях. Милости прошу в койку.
Всё, Клавочка, мы уже в пути, пробормотал Карачун.
Через пять минут из комнаты, в которой хозяйка постелила гостям, послышался двойной храп.
Ранним утром, отдавая поводья своего коня в руки Кацапова, Карачун сказал:
Ну, Сано, прощай! Больше не свидимся мы. Я был рад встрече с тобой. Может, сведёт ещё нас судьба после войны.
Спасибо, Николай Павлович, за всё. Свидимся, я уверен.
Откуда такая уверенность?
Сам же талдычил мне весь вечер: если смерть не востребовать, она сама не придёт, рассмеялся Кацапов.
Усвоил, заулыбался Карачун.
Они пожали друг другу руки. Карачун направился в контору, а Кацапов принялся распрягать лошадей, чтобы завести их в конюшню и поставить в стойло.
Глава 15
Свой срок Александр Кацапов отмотал от звонка до звонка. Дорога на завод была закрыта, начались мытарства с трудоустройством. Кадровики предприятий, в которые он обращался, взглянув на запись в трудовой книжке, молча возвращали ему серенькую книжицу.
Через месяц Александру удалось-таки устроиться жестянщиком в ЖКО лесосплавной конторы. Выручили умелые руки. Пришлось наглядно продемонстрировать начальнику свои способности.
Убедил, сказал тот хмуро, внимательно разглядывая изготовленную из жести воронку. Оформляйся, а там посмотрим.
Мастерская, в которой предстояло работать, очень напоминала ту, которую он оставил в лагере. Стоял верстак, в углу располагалась небольшая кузница. Правда, помещение не использовалось по назначению много лет и было сильно захламлено.
Александр вынес на свалку ненужные вещи, а со свалки притащил металлическую кровать и установил в угол. Мастерская стала для него рабочим местом и жилищем одновременно. Так он и жил, пока не повстречал Василису.
Знакомство с ней произошло случайно и неожиданно.
На работе Александр сблизился с плотником Михаилом Бутко. Тот был женат на полуслепой женщине Насте, которая была старше мужа на десять лет. Семейная пара жила в бараке неподалёку от мастерской Кацапова. Жили тихо и замкнуто. Сказывалась житейская насторожённость «врагов народа», с которой пришлось им жить многие годы.
Однажды Михаил пригласил Александра к себе.
Я вижу, Сано, скучно тебе вечерами, сказал он. Приходи к нам с Настасьей на огонёк. Жена будет рада поболтать с новым человеком.
Александр с радостью принял предложение. Вечером, прихватив с собой бутылку «Кагора», он направился по указанному адресу.
Шестидесятилетняя Анастасия оказалась доброй и гостеприимной женщиной. Она собрала на стол, они вместе поужинали, затем сели играть в картыв «дурачка».
Когда Александр, проиграв хозяевам, месил колоду, в дверь комнаты кто-то робко постучал три раза.
Это Василиса, сказал Михаил. Только она так скребётся.
Он встал, открыл дверь. В комнату вошла молодая женщина.
Здравствуйте, дядя Миша и тётя Настя, произнесла она звонким весёлым голосом. Я на минутку к вам, за ключом. Картошка у меня закончилась, в яму слазать надо.
Кацапов таращился на женщину, не в силах оторвать от неё своего взгляда.
«Мать честная! подумал он тогда восторженно. Да ведь это и есть та хохлушка, о какой всё время мечтал мой друг Гриша. И глаза, и волосы, и брови Осталось узнать: поёт ли она украинские песни?»
Женщина встретила пристальный взгляд незнакомца, смутилась, залившись румянцем.
Да ты садись с нами, Василиса, взяв женщину под локоть, Михаил попытался подвести её к столу. Попьём чайку, о жизни потолкуем.
Нет-нет, дядя Миша, отстранилась женщина. Спасибо за приглашение, но я не могу. У меня сегодня дел по горло. Дайте мне ключ от овощной ямы, пожалуйста, и я не буду вам мешать.