В мастерской он, столярничает.
В этот момент снаружи кто-то потянул дверь за ручку, она со скрипом отворилась, в дверном проёме появился Егор.
Ё-моё, каким мужиком ты стал, Егорша! искренне воскликнул Александр, шагнув навстречу брату. Егор тоже сделал шаг на сближение, но вдруг остановился, предупредил:
Постой, братка, в грязной одёже я, обмараю ненароком.
На нём была старенькая телогрейка в разноцветных следах краски, олифы, лака, столярного клея и ещё чего-то, известного лишь мастеру столярных дел.
Егор снял её с себя, положил у порога, раскинул руки для объятий.
Ну, братец, как ты возмужал! тиская Егора, проговорил Александр. Не ожидал я, что увижу тебя таким!
Каким, Сано?
Красавцем, Егорша, красавцем! Александр отстранил брата от себя, посмотрел пристально в лицо, затем снова привлёк к груди. Чернобровый, голубоглазый, а силищи-то в тебе! Откуда только и взялась, богатырь?
Так, работаю я, Сано, смутившись от слов Александра, ответил Егор, освобождаясь из его объятий. Погоняй-ка фуганок с рубанком с утра до вечера, покрути коловоротом, да попили ножовкой? То-то! Тут поневоле станешь богатырём!
Мать говорит, ценят тебя люди? Завалили заказами?
Без дела не сижу, это правда, застеснявшись, признался Егор. Спрос на комоды пошёл сейчас, видать, мода открылась, вот и едут ко мне из города, заказывают.
А деревенские что же? Отстают от моды? Не хотят иметь в доме комодов?
Сано, что это мы стоим посреди кухни? спохватился вдруг Егор, не ответив на вопрос. Столько лет не виделись и торчим у порога! Мама, приглашай Сану к столу, он, наверно, проголодался с дороги?
Есть маленько, признался Александр. Я ведь, как сошёл с поезда, так сразу домой направился.
Тогда давай помоем руки и сядем к столу. Будем обедать.
Александр направился к рукомойнику, намылил руки, передал мыло брату. Тот долго отскребал с ладоней пятна от лака.
Надолго ли объявился? спросила мать, подавая чистое полотенце. Или опять куда учешешь?
Нет, хватит уже с меня бродяжничества. Сыт я по горло и экспедициями, и добычей золота, да и война на многое глаза мне открыла. Теперь все будем жить под одной крышей. Отдохну денёк-другой, пойду устраиваться на работу, весело и беззаботно отозвался Александр, присаживаясь к столу.
Мать порезала каравай теплого еще хлеба, разлила по тарелкам щи с мясом, выставила бутыль дрожжевой браги.
Как я рад, братка, что ты вернулся, проговорил Егор, наливая мутную жидкость в стаканы. Страсть, как соскучился по тебе. Сколько воды утекло за время нашей разлуки!
Да уж, воды много утекло, согласился Александр. Если бы удалось собрать воду из тех рек, на которых я побывал, получилось бы такое озеро, которое и за месяц не переплыть.
Вижунамыкался ты за эти годы?
Пришлось хватить лиха, Егорша, не буду скрывать, с печалью в голосе сказал Александр. Тысячи красноармейцев положили свои головы в степях Монголии. А мне вот, как видишь, повезло, жив остался. Правда, и на мне отметину оставила эта Монголия.
Ты был ранен? встрепенулся Егор.
Нет, слава богу, пронесло, Александр на несколько секунд умолк, скользнул взглядом по иконе в углу, затем продолжил:
Хотя неизвестно, что лучше? Рана-то затянется, и всё. А малярия, которая трясла меня в Забайкалье, может ещё напомнить о себе. Врач так и сказал, когда я выписывался из госпиталя.
Ой, Сано, настрадался же ты! пожалел брата Егор. Давай выпьем за то, чтобы ничего плохого с тобой больше не происходило.
Они медленно процедили сквозь зубы по стакану приторно-сладкой бражки, принялись хлебать наваристые щи, заедая свежеиспечённым ржаным хлебом.
Не случится такого, проворчала мать, придвигая к столу ещё одну табуретку для себя. Ты, Егорушка, даже не надейся. Сано, в отличие от тебя, полный безбожник. Вот Бог его и карает за всё.
Что ты такое говоришь, мама? поморщился Егор.
Правду я говорю, Егорушка, сказала мать. Сатана изладил из него перекати-поле и правит его поступками. Даст небольшую передышку и снова в соблазн затаскивает. Опять учешет твой брат куда-нибудь. Вот увидишь.
Ты, мать, как будто и не рада моему приезду? усмехнулся Александр, помешивая ложкой щи. Он не обижался на неё и был уверен, что мать ворчит вовсе не со зла, а скорее от досады на него.
А чего мне радоваться-то? обиделась мать. Умотал за тридевять земель семь лет назад и носа не кажешь. Письма и те лень черкнуть лишний раз. Уезжал на заработки, и что толку от них нам с Егорушкой? Хоть бы гривенник переслал нам в насмешку.
Мама, нам же хватает на жизнь, у нас всё есть, попытался урезонить упрёки матери Егор.
Не выгораживай брата, забыл он про нас.
Тут ты мать не права, возразил Александр. О вас и родном доме я помню всегда. Только вот с денежной помощью неувязка вышла, украли у меня тот куш, который я заработал. Вот и весь сказ.
Егор понимающе закивал, вновь наполнил стаканы брагой.
А чего же тебе у Сани не жилось? спросил Александр у матери спустя некоторое время. У неё большая квартира в городе, муж высокий чин в армии имеет. Жила бы да жила, припеваючи, чего обратно в деревню потащилась?
Мать обиженно поджала губы, промолчала. Видимо, ей не хотелось говорить на эту тему, и она удалилась в дальнюю комнату, закрыв за собой дверь.
Братья выпили ещё браги, дохлебали щи, Егор достал из чугунка большую говяжью кость с мясом, руками разломил её в месте сгиба пополам, положил обе части на тарелку.
Помнишь, как в детстве ты учил меня рычать, когда мы обгладывали мясо на костях? улыбнулся Егор. Давай, порычим?
Откуда у вас мясо? заинтересовался Александр.
Заказчик один рассчитался. На мясокомбинате работает.
Александр ухватил обеими руками массивную кость, принялся объедать на ней мясо.
Слушай, Егорша, а почему наша мать на самом деле не захотела оставаться у Сани? шепотом спросил Александр. Что ей опять не подошло?
Будто ты не догадываешься?
Нет.
Василий Николаевичмуж нашей Саничеловек партийный, офицер Красной Армии. Он запретил матери посещать церковь. А она, как ты знаешь, не мыслит себя без Бога. Вот и сбежала обратно в деревню.
Хм-м, веская причина, криво усмехнулся Александр. А коли вернуласьпошла бы в колхоз, потрудилась, не старуха ведь ещё, заметил Александр. Не предлагал ей?
Намекнул однажды, как бы невзначай.
И что?
Страшно обиделась, Егор потёр лоб, очевидно, вспомнив реакцию матери на свои слова. Сказала, будто муж покойный, то есть наш с тобой тятька, во сне к ней являлся, запретил вступать в колхоз.
Вот ведь изворотливая какая. В огороде-то хоть помогает?
Да как тебе сказать? Егор немного задумался над ответом. С грядками возится мало-мальски, картошку по весне мне помогает сажатьклубни в лунки сбрасывает. Землю копаю, пашу, урожай выкапываюсам. Тут она только советы даёт. Лопату в руки не берёт, не научилась ею пользоваться.
Не ссоритесь?
Некогда нам ссориться. Я с утра до вечера мебель мастерю, она еду готовит, два раза в неделю церковь посещает. Уходит, как правило, на весь день. По пятнадцать вёрст за раз наматывает, устаёт, бедняга.
Да-а, Егорша, не перестаю удивляться твоей выдержке и терпению, позавидовал Александр брату. Видно, кроткая у тебя душа. Жить так, как живёшь ты, я бы не смог.
Наверно, потому и странствуешь по свету, чтобы не потерять любовь к матери окончательно?
Возможно, в задумчивости ответил Александр. Хотя, признаться, я и сам точно не знаю, люблю ли я её вообще? Ни одного ласкового слова от неё не слышал.
Пошли-ка мы с тобой лучше в мастерскую, Сано, предложил Егор, уводя разговор в сторону, и потянул брата за рукав из-за стола. Покажу свою работу, там мы и продолжим наш разговор.
Увидев удивлённый взгляд Александра, пояснил:
Молельный час у матери, мы ей мешаем молиться.
Фу, ты чёрт, совсем запамятовал, что она у нас ровно в полдень становится на колени грехи замаливать, язвительным тоном проговорил Александр.
Мама, мы с Саной в мастерскую ушли, приоткрыв дверь в комнату, громко произнёс Егор, чтобы мать его услышала.