Так что давай башкутебе от Брони поцелуйчики.
А мама? Как мама?
Мама год назад ушла
Куда ушла?
Туда Умерла. Она первый год каждый день на пристань ходилапароходы из Одессы встречать. Потом перестала. Сидела у тебя в комнате постоянно. Они с Броней после того, что ты уехала, не разговаривали вообще. Мама так ее и не простила, считала, что тебя в рабство продали.
Йоська упал своей напомаженной башкой Фире в колени.
Как ты, в рабстве-то?
Хорошо. Живу. Без курсов. Права была Броня. Вон трое уже.
А еще хочешь?
Фира хихикнула:
Как Бог даствсе равно. Знаешь, они как-то после трех самоорганизуются. Или я уже всё поняла Йоська, Йосичка, какое счастье, что ты нашелся! Ты здесь по делам или как?
Я здесьв университет! Йоська подбоченился и достал пачку ассигнаций. Могу позволить. Так что где тут самый модный кафешантан? Гуляем, сестра моя воскресшая! Надо ж кому-то в семье медицинские курсы окончить.
А это кто? Сема Вайнштейн, как собака, повел носом: Что за гость такой знатный у вас?
Фира подбоченилась:
Это мой
С галереи гаркнул Ваня:
Это мой брат! Кто тронетзастрелю, как собаку!
Такой нарядный юноша на нашем хуторе! Очень отважно! Беззуб, я тебя услышал. Какие вы, однако, разные получились, Сема улыбнулся. Та я только хотел предложить в карты сыграть! Ну нет, так нет!
Йосик подмигнул Семену:
Уважаемый, в карты со мной настоятельно не рекомендуютри года музицирования и ремесленное училище. Что мозги, что пальцы тренированные. Но я в хирурги готовлюсь. Так что, если не дай бог огнестрелмилости прошу.
Семен сплюнул:
Типун тебе на язык и чиряк на сраку! Такой же языкатый, как Фира, вы, часом, не родственники?
Йосик шептался с Ваней Беззубом:
Я денег от отца твоего привез. Да не отказывайсяэто не тебе, а внукам. Он скучает и уже не сердится, что ты дело завалил. Навестил бы его в Никополе.
Ваня стукнул ладонью ему по шляпе:
Йося, ты ничего не попутал? Хочешь по-семейному приходить, роднёй бытьтак не учи старших. Уши оборву.
Йосик, нечаянная радость, серебряная ложечка из прошлой жизни, из раньшего времени, сразу все понял, принял правила игры и получил право приходить в гости практически каждый день. Он снял комнаты и активно изучал все прелести приморского города.
Ты уверен, что тебе на медицинский? волновалась Фира.
Ну а куда ж еще! Не в армию же, хохотал Йося. Потому что там чины тоже только выкрестам дают. А может, ты в офицеры пойдешь, Фирка?
Ира, Ирина я теперь! шипела Фира. Ой не нравятся мне твои настроения, братик
Фира поделится опасениями с Еленой.
Какой университет?! гаркнет та. Ему сначала годик санитаром отбегать, говна понюхать, больных помыть, там, глядишь, и видно будет, что ему надо. А давай ко мне под крылоуж я присмотрю, будь спокойна.
Вот это меня и пугает, задумчиво протянула Фира.
Йося воспринял предложение послужить у Фердинандовны как шутку:
Ты чего, сестренка? Какой брат милосердия? Не глупи! Я на врача иду, а не подтирать в богадельне.
Он вернется из университета чернее тучи.
Сказали, что год стажировки и рекомендательные письма обязательно. И что квота евреев опять сокращается, даже с деньгамине больше десяти процентов. Так что реально дорога мне к твоей Гордеевой.
Год не понадобится. Через два месяца Йося Беркович окончательно и бесповоротно осознает: медицинаэто не для него. Первый позор случился не в морге, а в родзалеЙося, увидев сакральный переход из мира иного в белый свет, а проще говоряпрорезание детской головки, рухнул в обморок, сломав головой стул и сколов себе передний зуб. А потом он повторил падение в морге, проблевался в палате, увидев сифилитика с провалившимся носом, и сбежал из перевязочной. К чему эти стрессы такому модному парню? Тем более что кругом революционеры, самообороны, большие деньги, дерзкие теракты и даже движение за права евреев.
Голубь мой сизокрылый, лети-ка ты отсюда. Твоя сестра и то покрепче будет, потрепала его по щеке Гордеева.
Страхи Фиры насчет связи с кланом Вайнштейна не оправдались. Случилось кое-что похуже: юный Беркович увлекся идеями сионизма. Он начал приносить сестре книжки на идише:
Читай, совсем язык забудешь.
Фира ворчала:
Йося, у нас во дворе его не забудешь. Мне бы русский доучить.
Младший Беркович смотрел с укоризной:
Детей хоть бы научила.
Фира вспыхнула:
Зачем? Они все крещеные. Чтоб они тоже по квотам в десять процентов поступали или чтоб за черту оседлости не выезжали? Йосик, дай покоя и сам бы не совался: не дай бог опять погромык тебе первому придут.
Фира, ты стала совсем гойка, но я тебя люблю все равно. Отдай мне Нестора или Ханкудай я их научу.
Йося, не смей. Заклинаю. Не ломай жизнь ни мне, ни им. Все уже случилось еще в Никополе. Любить надо! Можешьлюби такую, не можешьуходи. Поздно что-то исправлять. Поздно и бесполезно.
На выходе из двора Йосю встретил юный экс-крысолов Борька Вайнштейн:
Дядя Йося, а ты рррэволюционэр? сильно грассируя, поинтересовался он.
Нет, я еврей, ухмыльнулся Йося.
А папа сказал, что все рэволюционэрыевреи.
Малой, тебе что надо, не все евреи революционеры, Йося рефлекторно проверил наличие жилетных часов.
Дядя Йося, а рэволюцинэры против газетчиков?
Все против газетчиков. Они врут безбожно и деньги за брехню берут.
Я тебя понял, заговорщицки подмигнул ему Боря и побежал домой с воплем: Заговорщики тоже против газет!
Ни Йося, ни бдительная мадам Полонская не придадут значения этой детской глупости. А через два месяца достойные продолжатели семейной династии Мойша и Боря закатятся во двор с двумя мешками свежайшей продукции братьев Крахмальниковых.
Совсем рядом, в трех кварталах на углу Глухой и Госпитальной находилась «Одесская паровая конфектная и пряничная фабрика». Семейное производство за последние пятнадцать лет разрослось до промышленных масштабов. Скромный пекарный цех Абрама Вольфовича Крахмальникова возле Привоза помогал содержать восемь сыновей. Усилия оправдалисьЛев и Яков подхватили и развили отцовское дело. И уже строили новые цеха возле Чумки. Леденцы, карамель, шоколад, пряники и даже халва были нарасхват по всему городу. Такой прыти от молдаванских пекарей не ожидаликрупные кондитерские Либмана и восточные сладости Абрикосова и Амбразаки, несмотря на модность, и близко не подходили к обороту Крахмальниковых. Секрет был в дешевизне и качестве. С их двумя леденцами местные биндюжники могли всосать целый самовар.
Мадам Голомбиевская, вам до чаю! Пацаны щедро насыпали Нюсе сахарных подушечек и пряников и двинулись дальше по квартирам.
Ирина Михайловна! С Новым годом!
Норка, Ритка, ходитемы вам халвы принесли! В бонбоньерке!
Заспанный Сема в пальто, кальсонах и штиблетах на босу ногу вышел во двор:
Отродье, вы шо, обнесли Яшу с Левой? Мине ждать неприятностей?
У своих не воруем, гордо пропыхтел Боря и затарабанил в дверь соседке:
Мадам Полонская! Вам гостинчик под елочку!
Шо такое? Софа Полонская приняла шоколадку и заглянула в мешок:
А мармеладу нет?
Все есть! Берите! ухмылялся Боря.
Дай вам Бог здоровичка! Сема, шо, у нас вторая Ханука?
Та сам не знаю! Банда, кого обнесли?
Мойша шепнул ему, проходя в дом:
Скоро узнаешь. Исполнили в лучшем виде! Вот десятину прогуливаем. На фарт.
Примечания
1
Кецалекотенок (идиш).
2
Никейвапроститутка (идиш).
3
Херцалесердце (идиш).
4
Мешумадоскверненная, вероотступница (идиш).
5
Мишигинердурачок (идиш).