И все еще не был, не был уверен.
«Заевляю» было в любом случае неправильно, но было ли в таком случае «заявляю» правильным?
Он не знал.
Фабер тихо сидел и смотрел на исписанный листок, и вдруг все отвратительно закружилось перед его глазами: бумага, стол, кровать, шкаф, вся комната. Ужасно. Это было ужасно. Прежде всего потому, что с ним уже однажды случилось нечто подобноев комнате для отдыха компании «Свисс-эйр» в аэропорту Бен-Гуриона в Тель-Авиве. В конце 1993начале 1994 года он жил в гостинице «Америкен колони» в Восточной части Иерусалима, чтобы после многочисленных попыток, предпринятых в других отелях мира, снова попытаться начать писать, только и в восточном Иерусалиме ничего не вышло. И вот он принял решение, сделать последнюю попытку в «Отель дю Пале» в Биаррице, перед тем как положить этому конецсвоим попыткам снова писать и своей жизни.
Самолет компании «Свисс-эйр», который должен был доставить его в Женеву, летел только через полтора часа. Он приехал слишком рано, и вот сначала он почитал газеты, а потом просмотрел последний счет за неделю из «Америкен колони». Согласно его пожеланиям, уже давно в таких счетах плата за комнату, обслуживание номеров, ресторан и плата за телефонные разговоры указывались вместе одной цифройему не нужна была информация об отдельных суммах, в Швейцарии финансовое управление разрешило ему указывать округленную сумму своих расходов.
В более чем прохладной комнате для отдыхакроме него здесь была только переводчица из наземной службы, больше ни одного пассажираон просматривал последний недельный счет из «Колони». Плата за комнату или апартаменты, которая на счетах немецких отелей значилась в главе «Logis», здесь была указана под английским «Lodging».
Он прочитал: «Lodging 1530».
Это была сумма в американских долларах и составляла плату за шесть дней.
«Посмотрим, подумал он в очень прохладной комнате (снаружи было сорок два градуса по Цельсию в тени), сделали ли они мне скидку по старой дружбе и на этот раз. Я платил 255 долларов ежедневно за апартаменты, в то время как полная их стоимость составляла 525 долларов. Итак, в голове: 1530 поделить на 6 будет»
Ничего.
Ничего не получилось. У него не получалось посчитать в уме.
«Спокойно! сказал он себе. Только спокойно! Еще раз: 1530 разделить на 6».
Итак, сначала 15. В 15 три раза по шесть. Бред: 3 умножить на 6 будет 18!
Тогда только два раза. Отлично, 2!
2 умножить на 6 получится 12. 3 в остатке. Сносим 3: будет 33.
33 поделить на 5 будет 6. Неправильно. Должно было выйти 5. 5 умножить на 6 будет 30!
А выходит 6. Вместо 5».
Фабер откинулся назад на спинку и прикрыл глаза. Он был не в состоянии поделить одно четырехзначное число на однозначное. Он попробовал еще раз. И еще раз. Наконец он почувствовал такой страх перед потерей рассудка, что начал считать письменно в столбик своей ручкой от Картье на номере газеты «Джерусалем пост».
Теперь сделаем все наоборот: «Старая дружественная плата за номер в «Америкен колони» составляла 255 долларов за ночь. Сколько будет, если умножить 255 на 6? 6 умножить на 5 будет 30. Значит, 0, и 3 в уме. 6 умножить на 5 снова будет 30, плюс 3 в уме будет 33, значит 3, и, 3 в уме»
Все.
Все дальше снова не получалось. Это его настолько потрясло, что он опрокинул стакан «Биттер лемон», который стоял перед ним. Переводчица бросилась к нему.
Dont worry, Sir. Ill fix this in a minute
Да, она действительно молниеносно привела все в порядок, молодая, симпатичная женщина в шикарной униформе. А вот онон еще добрых полчаса после этого сидел и тщетно пытался поделить 1530 на 6. Наконец, совершенно разнервничавшись, он заставил себя оставить это. Чуть позже, пролетая на высоте десяти тысяч метров над Средиземным морем в салоне бизнес-класса MD 84, ему с ходу, без всякого труда, удалось сделать это в уме. Но страх после этого случая не отпускал его еще много дней спустя.
И вот пол года спустя«заевляю».
Он был в таком состоянии, что хотел помолиться, но ему не пришло в голову кому, странным образом не пришло, потому что до этого в схожих условиях он обращался к Натали: «Натали, пожалуйста, сделай! Натали, пожалуйста, помоги!» Теперь он даже не вспомнил ее имени. Поэтому он оставил свое намерение помолиться и начал ругаться. Но и это не помогло. Он знал, что выставляет себя на посмешище, но все равно надел рубашку и брюки (в комнате было очень жарко) и спустился на старом лифте вниз в маленький округлый холл и спросил у кругленькой консьержки, нет ли у них «Дудена».
Чего?
Такого у них конечно же не было.
Он снова поехал наверх в свой номер и совершенно без сил упал на кровать.
«Нет! Пожалуйста, пожалуйста, нет! Я умоляю Тебя, не важно, кто Ты там такой, даже если Ты Ничто. Я умоляю Тебя, Ничто, не дай мне выжить из ума, только не сейчас! Пожалуйста, пожалуйста! Аминь».
9
На следующий день, 23 июня, Фабер отнес приветливой судье по семейным делам заполненную анкету, где слово «заявляю» было написано правильно. Судья сделала со всех личных необходимых документов ксерокопии и заверила его, что позаботится о том, чтобы он как можно скорее получил опеку над Гораном. Когда Фабер пришел в Детский госпиталь, Мира была у мальчика. У него в комнате установили телевизор и видеомагнитофон, и вот они оба смотрели фильм Билли Уалдерса «Некоторые любят погорячее». Ни Горан, ни Мира ни разу даже не улыбнулись.
Через некоторое время Фабер не мог это больше выносить и вышел из комнаты. В коридоре он повстречал доктора Ромер.
Она как раз разговаривала с медсестрой. Рядом с ней стояла девочка со светлыми волосами и светлыми глазами. На девочке были надеты белые брючки и красная рубашка навыпуск. Ее личико было узким, а глаза очень большими, и она улыбалась навстречу Фаберу. Ребенок, который улыбается. Он воспринял это как облегчение после гнетущей печали в комнате Горана.
Врач заметила его.
Господин Джордан!
Привет, сказал он смущенно. Ему показалось, что он спасся к ней бегством.
Это моя дочь Петра, сказала Юдифь Ромер.
Добрый день, Петра, сказал он и подал девочке руку.
Это господин Джордан, сказала ее мама.
Привет, господин Джордан.
Мимо прошла группа детей, одетых в пижамы, халаты, цветные брюки и рубашки. Из-за химиотерапии многие были совершенно лысыми и поэтому носили разноцветные бейсболки с вышитыми на них названиями американских фирм. Как всегда, на посту кипела жизнь. Врачи разговаривали по телефону. Аппараты надрывались, на дисплеях компьютеров вспыхивали зигзаги и результаты лабораторных анализов.
Значит, это вы и есть господин Джордан, спросила Петра Фабера. На самом деле?
Тихо! сказала ее мама.
Я слышала, как мама разговаривала с доктором Беллом о вас.
Пойдем! сказала доктор Ромер. Господину Джордану нужно надеть его халат.
Втроем они отправились в раздевалку со шкафчиками, и Фабер натянул поверх рубашки белый врачебный халат.
Здесь никого нет, сказала Петра. Я же видела господина Фабера по телевизору! И читала несколько его книжек, а там на обложках были его фотографии. Здесь, где нас никто не услышит, я могу сказать, что знаю, что его зовут не господин Джордан, правда?
Ты уже сказала это, сказала Юдифь Ромер.
Я очень рада, сказала Петра и пожала Фаберу руку еще раз. Ясно, что вы должны сменить имя, пока вы здесь. Я тоже буду писательницей.
Хорошенько обдумай все сперва, сказал Фабер.
Все уже решено, сказала Петра. Я знаю столько историй, многие из них очень интересные. Коль скоро вы здесь останетесь на некоторое время Это все правда, то, о чем вы писали, или это все вымысел?
Большая частьправда.
Тогда вам пришлось многое пережить.
Да, достаточно, сказал Фабер.
Мне больше всего понравилась книга «Не каждый же день вкушать икру», сказала Петра. Это вам, наверное, все говорят, я права?
Да, сказал Фабер. К сожалению.
Конечно, книга об умственно неполноценных детях намного важнее, сказала Петра. Но, к примеру, если ваша мама работает здесь, где столько больных детей, тогда вам больше понравится читать что-то более веселое.