Чувствуя странную, какую-то новую для себя неловкость, хотя чего проще спросить контакты такого-то чувака, Аркадий, стоя в дверях, понёс что-то про связь психологии с архитектурой, потом как бы случайно вспомнил о разговоре в «Алёнушке» и между прочим о Михе.
Кстати, вывернул на цель визита, ты не знаешь, кто это? Интересные у него мысли, кажется, хотя и странные.
Сергей, явно удивлённый всей этой речью, ответил, что знает Миху познакомились с месяц назад в дискуссионном клубе.
По субботам собираемся. Базар, понятно, но взбадривает. Даже бред ведь полезен есть от чего отталкиваться. Второкурсник Сергей говорил тоном пожилого профессора. Есть Михин пейджер, могу дать.
В то время почти все носили пейджеры. В карманах, футлярах, пристёгнутых к ремню. Это изобретение казалось чудом: где бы ты ни был, где бы ни был нужный тебе человек можно послать несколько слов, решить проблему, договориться о встрече. Конечно, у некоторых уже появились мобильники, но стоили дорого. Нет, на саму мобилу можно было скопить, а вот оплачивать связь нереально Если б тогда кто сказал, что года через три о пейджерах и не вспомнят, мало бы кто поверил.
Теперь Аркадий слышал это слово разве что на радиостанциях «эфирный пейджер». И начинали накатывать, как мелкие волны на пляже, воспоминания о студенческом времечке. Но иногда приходила волна такая, что накрывала с головой, заливала уши, перекрывала дыхание, и Аркадию требовались усилия, чтоб вернуться в разговор в студии
Получив номер Михи, ещё дня два не решался послать сообщение. Выстраивал мысленно текст, и всё казалось то наглым, то двусмысленным Другим парням отправлял запросто, первыми пришедшими в голову фразами, а тут застопорился. Но в конце концов послал напомнил про «Алёнушку», предложил в ней же встретиться. Очень быстро пришёл ответ: «Конечно! Тоже хотел».
Ещё по одному сообщению уточнение времени. Потом встреча. Так началась их дружба.
Учёба быстро отошла на второй план. Главным стало общее дело антропологическая архитектура и дизайн. Звучит и теперь странновато, а тогда однокурсники попросту хмыкали и пожимали плечами: фигня какая-то. Одно дело поболтать под рюмку, а другое тратить многие часы.
Это было новое направление. Не направление даже, а философия. Молодые ребята в разных точках мира пытались создавать здания и пространства внутри и вокруг них такие, чтобы человек был по-настоящему счастлив. Не в узком смысле, а в глобальном. Счастье это ведь не валяться сутками перед плазмой, счастье желание что-то делать с удовольствием. «Деятельность души в полноте добродетели», как сформулировал Аристотель. В трущобах или заваленных дорогим хламом дворцах душа не хочет жить, и человек или впустую злится, или впадает в тяжёлую, бесплодную дремоту.
Конструктивисты тоже добивались пробуждения души, объяснял Аркадий, часто пересказывая слова Михи. Чтобы душа начала действовать. Для двадцатых годов их идеи были прогрессивными, и люди с радостью селились в домах, создаваемых ими. Или взять американскую традицию коттеджей на одну семью. С лужайкой, садиком Жить в квартире на каком-нибудь тридцатом этаже там признак бедности Деревья в парках, цвет мебели, расположение окон всё это очень важно.
А ты-то здесь при чём? спрашивали однокурсники. Ты ж психолог, а не архитектор, не этот не дизайнер.
Слово «дизайнер» тогда ещё у многих вызывало иронию.
Вот поэтому у нас столько уродливого в архитектуре, что психологи к ней не имеют отношения. В таких разговорах Аркадий постепенно оттачивал дикцию, учился выражать мысли стройно и внятно. Вернее, их не очень-то пускают Но цивилизация пришла к мысли, что в разрешении каждой проблемы должны участвовать представители разных профессий. А среда обитания человека не только в экологическом смысле среда это проблема. Психологическая среда, наверное, проблема ещё большая, чем экология.
Кроме недоумевающих, готовых крутить пальцем у виска, находились и поддерживающие, и те, кто видел в их с Михой идеях способ заработать.
Начали поступать предложения от строительных, дизайнерских фирм проконсультировать, спланировать. Платили неофициально, в конвертах. Деньги были невеликие, да и работа не такая уж сложная, главное по душе Количество предложений росло, стало ясно, что вскоре пойдут и настоящие заказы.
4
Раньше, сдав летнюю сессию, Аркадий отправлялся домой на два месяца до сентября. Теперь же, после третьего курса, лето обещало быть насыщенным делами. Но маму навестить он считал необходимым. Хоть неделю провести с ней.
Без всяких опасений позвал с собой Миху. Тем более тот на свою родину вроде не собирался, да и вообще о семье говорить не любил.
Поехали. У меня там комната отдельная. Посмотришь на наш город. Пруд есть покупаемся.
Да, Миха согласился без показушного стеснения, поедем. А потом в Москву.
В Москву собирались не просто так там появились заинтересовавшиеся их работой, наметились партнёры и клиенты
Мама встретила Аркадия с другом растерянно, даже ничего сказать не могла. Потом отвела сына на кухню, закрыла дверь.
Думала, невесту привезёт, а он вон чего! глядя не на него, а в сторону, словно там стояла соседка, или Юрка, или кто-то ещё, стала жаловаться. И что теперь? Позор-то-о
Мама, вставил Аркадий, это мой друг.
Знаю я таких друзей, с первого взгляда вижу. Ой, позор-позор!.. Ну а что, этого и следовало ожидать: яблоко ведь от яблони Господи-и
В каком смысле «яблоко от яблони»?
А в таком Мама повернулась к нему, распалялась стремительно и всё сильнее. В таком!.. Папуля твой таким же был. Красавчик порченый Поэтовал тут меня, а потом извини, я вообще-то не женщин люблю. И ту-ту. Командировочный, опыт передавал
Что? Не понимаю. От таких новостей Аркадий забыл про Миху и всю эту ситуацию.
Я чуть не повесилась тогда Черноглазый, белозубый, улыбка как у Челентано, а сам И ты теперь, оказалось, такой же
Ничего я не такой. Я ничего не понимаю, объясни.
Да нечего объяснять Мы тогда с итальянцами дружили, вот и приехала делегация. И он Не могу я сейчас. Всё. Потом. Выпроваживай этого своего.
Мама, Миша мой друг, у нас общее дело. Зарабатываем уже
Угу, угу, знаю я.
Что ты знаешь?! Кажется, первый раз Аркадий повысил на неё голос. Но голос оказался не твёрдым, а каким-то тонковатым. И мама, на мгновение вроде бы усомнившаяся, что её младший «такой же», испугавшаяся своих обвинений, после этого вскрика окончательно поняла Аркадий увидел по её глазам: нет, такой.
И она зашипела страшно, как змея, готовая укусить:
Ты тут мне повизжи-ы! Повизжи-ы-ы ещё Отправляй его обратно сейчас же. Из моего дома.
Три дня поживём и поедем.
Сейчас же, сказала. Сейчас Юрка придёт. Ты крови хочешь?
Тогда я тоже
Не смей. А на огороде кто будет? И ремонт надо делать обои вон валятся. Тебя ждала И у неё запрыгал подбородок. Теперь не от злобы.
Аркадий уступил. Вошёл в комнату бывшую их с братом спальню, где Миха разглядывал небогатую библиотечку, и стал натужно выдавливать междометия, стараясь отыскать в опустевшей или, может, чудовищно перегруженной голове нужные слова. Такие, чтоб Миха не обиделся, понял.
Он понял без них:
Нужно уйти?
Ну-у, мать что-то Ты, пожалуйста, извини.
Не парься. Всё нормально. Поднял с пола сумку. Жду тебя, а потом в Москву.
Аркадий молчал.
Да?
Конечно, Мих, конечно!
Проходя через зал, Миха кивнул маме Аркадия:
До свидания, Ирина Анатольевна.
«Запомнил, как зовут», отметил Аркадий, и волна тепла и уважения к другу обдала изнутри, и следом волна стыда за произошедшее.
Мама не отреагировала, механически передвигала посуду на раздвинутом праздничном столе Аркадий сообщил, что приедет не один, но не сказал с кем
Давай, дружище, взбодрись, ведь домой вернулся. Миха на прощание обнял его, погладил по спине, словно жалея.
Потом пришёл Юрий с женой Светланой и детьми пятилетним сыном и трёхлетней дочкой. Все плотные, приземистые, надёжные. Сидели за столом, ели тушёную капусту с мясом, салат «Мимозу», нажаренные мамой пирожки с луком и яйцами; Юрий разливал детям морс, женщинам креплёное вино, им с Аркадием водку Аркадий пил мало, оставляя в стопке.