- О ней помнил поглощенный мною демон, - ответил Архимаг.
- А кто посоветовал тебе поглотить именно этого демона? - еще осторожнее спросил Зикер.
- Тот недоразвитый мозг, который ты мне дал, - ответил Архимаг. Сейчас я и сам удивляюсь, что его хватило на такую гениальную идею, но... так все и было, можешь поверить. Я не вижу смысла врать тому, кто настолько слабее меня. Так вот, я серьезно намерен возродить нашу древнюю Империю. Наш Великий Голор. МОЙ Голор!
- Боюсь, поглощение демонов пагубно сказывается не только на пищеварении, - вздохнул Зикер.
- Вздор! - рявкнул Архимаг. - Мое сознание в норме. Недавно я создал при своей особе Секретный Отдел.
"А мне - ни слова!" - мелькнуло в голове Зикера.
- И вот что они мне притащили, - продолжил Архимаг, потрясая перед носом Зикера выхваченным из-за пазухи пергаментом. - Вот! Смотри! Это магическая копия "Великого Джанхарского Пророчества"! Читай!
Быстро пробежав глазами текст, Зикер поднял побледневшее лицо на Архимага.
- Когда произнесено пророчество? - спросил он.
- Вчера, - ответил Архимаг.
- Так, - сказал Зикер. - У тебя хорошая Секретная Служба, и... ты меня переиграл. Я сдаюсь. Приказывай.
Когда много лет спустя пьяный менестрель ввалился в широко распахнутые двери трактира "Тяжелые Кони", никто бы не сказал, что это заурядное событие как-то связано с той, уже успевшей стать древней, историей с магами Ордена Черных Башен. Орден, конечно, никуда не делся - но маги, как никто другой, умеют уходить в тень и становится незаметными. Если им это нужно. Ну, в самом деле - какая связь между магами и менестрелями? Да и произошли эти события слишком далеко друг от друга. И во времени и в пространстве далеко...
Лишь тот, кто видит таинственную вязь событий, тот, для кого нет важного и неважного, тот, для кого все случайности закономерны, а закономерности случайны, мог бы, наверное, узреть продолжение тех древних событий - такой же почерк судьбы, ту же прямоту движений - в руке менестреля, решительно вцепившейся в трактирную стойку. Мог бы узреть - если бы задался подобной целью. Но, видно, он был чем-то занят. Поэтому никто не наблюдал этих событий. Разве что одно чудовище. В отличие от разных там рассеянных провидцев, чудовища всегда вовремя оказываются на месте. Они всегда видят то, что их интересует.
Тяжелое, темное, страшное, оно стояло в густой тени, и его мутные глаза сквозь ярко освещенное окно таращились на менестреля.
Не надо думать, что чудовище лично шлялось по всем интересующим его местам. Оно обитало и продолжало обитать в своем обиталище. И тем не менее ухитрялось присутствовать во плоти везде, где происходило что-либо для него интересное, не покидая собственного дома. На то оно и чудовище. У него и возможности чудовищные. Могут ведь боги быть вездесущими до назойливости? Могут. А почему чудовищу нельзя? Оно хоть и не бог никакой, а все-таки... и насчет того, что не бог... это как посмотреть...
Непроглядные глаза чудовища капля за каплей впитывали в себя каждое движение менестреля. Небрежные взмахи его рук. Заносчиво искривленные губы. Вот он широким и чуть театральным жестом швырнул на стойку пригоршню золотых монет. Прикрикнул на и без того заторопившегося хозяина. Плечом оттолкнул завсегдатая. Ведь нарывается, паршивец! Явно нарывается. Вот и столик он для себя отвоевал. Не по хорошему отвоевал. Попросту взял и выгнал пару-тройку засидевшихся пьянчужек. Но пьянчужки были своими, а он - чужак. Приблуда. Как он вообще смеет?..
Сегодня на площади он пел так, что слезы сами покидали глаза, а золото - кошельки честных граждан. Так поэтому он, что ли, решил, что ему все можно? Ну нет уж! Ему уже заплатили за песни. Сполна. А за этакое хамство и плата отдельная. Другой монетой.