Дружными бестолковыми усилиями был накрыт праздничный стол, на который Тася с Викой под общий вздох восхищения водрузили блюдо (нашли на полке, чьёспрашивать не у кого) с аппетитно зажаренными ножками, грудками и крылышками, пересыпанными сладким крымским луком, веточками зелёной кинзы и фиолетового базилика и политыми кисло-сладким ткемалевым соусом. Картошку подали прямо в кастрюлеисходящую ароматным паром, благоухающую свежесмолотым чёрным перцем (меленка нашлась в столе, перец горошком в банке со специями) и тминомдушистую, рассыпчатую,восхитительную
Тася боялась, что картошки не хватит, но опасения были напраснымиели понемногу, пили тоже не много, и не пьянели. Это было странно. Танечка толкнула Тасю под локоть и прошептала в ухо: «Странные они какие-то, и выпили-то всего ничего, а веселятся так, словно полведра водки уговорили»
Тася устало опустилась на стул рядом с Толиком, чувствуя, как гудят ноги и удивляясь, что ей совсем не хочется есть. Толик веселился от души и вёл застолье, как заправский тамада. Были провозглашены традиционные тостыза здоровье и благополучие именинника. За здоровье его родителей. Третий тоств молчанииза погибших товарищей Анатолия, за тех, кто не сидит сегодня за праздничным столом. За Тасю бокалы не поднимали. И правильно, думала Тася. Толик прав, зачем афишировать их отношения? Всему своё время
Друзья Толика вели себя доброжелательно и не пьянели, хотя бутылок на столе было много. У Таси отлегло от сердца: она боялась этой незнакомой компании, из которой знала только Толика. Потому и отказывалась ехать. Зря она боялась, гости оказались воспитанными и не позволяли себе ничего «такого».
Наконец стол отодвинули к стене и начались танцы. Тасю пригласил Анварпотому что Толик ушёл провожать Танечку, которая вдруг засобиралась домой, и никакие уговоры остаться ещё на полчаса не помогли. Пришлось хозяину провожать гостью до автобусной остановки. Остановка была в десяти минутах ходьбы от общежития, с учетом ожидания автобуса Тася ждала Толика минут через тридцать.
Но он всё не возвращался, и прождав больше часа, Тася заявила, что им с Викой пора домой. Возражать никто не сталпонимали, что бесполезно. Тася с Викой оделись, тепло попрощались с ребятами, но уйти не получилось: входная дверь оказалась запертой.
Поиски ключей не дали результата. Как выяснилось, Толик ушёл провожать Танечку, заперев квартиру ключом Анвара. Вся компания оказалась запертой. Второй ключ был только у Старого, но Старый на стук не отзывался и дверь не открывал, хотя в неё случали кулаками и колотили ногами добрых десять минут. До Таси наконец дошло, что её заперли в чужой квартире неизвестно с кем. И сделал это её Толик.
Я сейчас позвоню в милицию, они приедут и взломают дверь! сказала Тася, и ребята принесли ей телефонный аппарат.
Звони. Только они никого не отпустят, разбираться будут. С нами.
А за что с вами надо разбираться? опешила Тася, и её рука зависла над телефонным диском, так и не решившись опуститься..
А потому что половина в общежитии не прописаны, а другая половина иностранцы, им вообще здесь нельзя.
Ка какие иностранцы? Кто?
Турки, кто же ещё? Турки, курды, румыны. А ты не знала? Ну, ты даёшь, он же турок, Толик твой, а на четверть румын, у него в Дагестане дом, в Румынии тётка, в Истамбуле двоюродный дядька, и здесь пол-Москвы приятелей, вот и пригласил
Истамбулэто Стамбул, вот как. Они даже названия городов произносят по-своему. Толик никогда не рассказывал ей о своей родне, обмолвился только о родителях.
А вы кто?
Мы люди. Такие же, как все. Только милиция так не считает. Вас-то отпустят, а нам неприятности обеспечены. И Анвару.
Тасе стало жалко этих ребят, с которыми ей было хорошо и которых Толик, не подумав, запер в квартире. Они-то в чём виноваты? Тася представила, как с ними будет «разбираться» милиция и, вздохнув, отодвинула от себя телефон. По комнате пронёсся вздох облегчения.
Снимать пальто они не стали, так и остались сидеть на табуретках в прихожей. Телефон ребята тактично им оставили, не попросили обратно. Ребята убирали со стола и носили в кухню посуду, неслышными тенями проскальзывая мимо них и не задавая вопросов. У Старого гремела музыка Наконец, в замке щёлкнул ключ, дверь широко распахнулась и на пороге появился улыбающийсяТолик.
Я поеду. Поздно уже, мне домой пора, только и сказала ему Тася. Толик кивнул и молча вышел вслед за ней. В молчании они втроём дошли до остановки, молча дождались автобуса. Когда он наконец приехал, Тася уже не чувствовала ногмороз был вполне зимний, а сапоги демисезонными. На прощанье Толик обнял Тасю, но почувствовав, как напряглись её плечи, разжал руки.
Ты чего?
Я? Я ничего. А ты? Танечку ты тоже обнимал на этой остановке? Наверное, до самого дома проводил? не выдержала Тася. Она ждала, что Толик будет оправдываться, или наоборот, разозлится и скажет ей: «Что ты несёшь? Ты с ума сошла! Зачем мне твоя Таня? Просто автобуса долго не было, и она замёрзла, и мы шли до метро пешком, шесть остановок А ты что подумала?»
На негнущихся от холода ногах подняться в автобус у неё не получилось, и Тася беспомощно оглянулась. Толик молча сомкнул руки на её талии и, легко подняв, поставил её на верхнюю ступеньку. Махнул рукой вслед уходящему автобусу и пошел к дому. Как же так? Проводил до автобусной остановки, а всегдадо самого дома провожал, до подъезда, тоскливо думала Тася.
Двери автобуса закрылись, и Толик растворился в черноте наступающей ночи.
А хорошо мы с тобой посидели, битых два часа в пальто, на табуретках, попыталась разрядить атмосферу Вика. Но Тася не могла воспринимать шутки.
Не два, а полтора. Его не было полтора часа, монотонно, на одной ноте проговорила Тася. И тяжело вздохнув, закончила. Танька на Профсоюзной живёт, ехать близко. Домой к ней ездил, наверное. Или к себе водил, в соседний подъезд.
Да ты что говоришь-то! Остынь! повысила голос всегда спокойная и рассудительная Вика. Он же твой жених, ты говорила, свадьба скоро.
Говорила. Ну и что с того? Не будет никакой свадьбы
А ведь, пожалуй, и правда, не будет, думала Тася. За весь вечер Толик ни разу не назвал её своей невестой, и о том, что собирается поехать с ней к его родителям, не обмолвился ни словом. Как же это? Почему? За что? Мысли метались в голове, не находя выхода, и никто на свете не мог ей помочь. Кроме Толика.
Но Толик исчез, не звонил, не появлялся. Телефона у него не было, был только у Анвара, но звонить Анвару она не будет ни за что.
Она подождёт. Толик позвонит, никуда не денется. Ещё и прощения попросит за Таньку. За обман. А она, Тася? Простит ли? Ох, не хочется такого прощать Она простит, куда же денется, она не может без него
Тася задыхалась от охватившего её отчаяния, ревности и обиды, за которую Толик даже не извинился. Было невыносимо тяжело. Она и представить не могла, что будет так тяжело и так невыносимо. Промучившись две недели, Тася позвонила Танечке.
Ну, как ты? Что новенького? Да, кстати, тебе Толик не звонил?
Какой Толик? У которого мы на дне рождения были? с едва уловимой запинкой переспросила Танечка. Или Тасе показалось? Нет, не показалосьзапнулась, и дальше уже тарахтела, как по накатанной лыжне ехала. Да я его и не видела с того дня. И телефон ему не давала, больно мне надо А что?
Да ничего, так просто. Он тебя до дома проводил? бухнула Тася.
Ну почти. Автобуса очень долго не было, а на улице метель, даром что март Толик машину поймал, частника, а я садиться боялась, ехать ночью неизвестно с кем! Вот он и поехал со мной. Он такой заботливый Я вышла, а он обратно поехал, на той же машине, тарахтела Танечка.
Тася поверила бы ей, если бы не последняя фраза Хитренькая Танечка «зачищала концы». Теперь послушаем, что расскажет Толик.
Но Толик ей не звонил.
Позабыв о гордости, Тася решила позвонить Анвару, телефон которого дал ей Толик, когда объяснял, как ехать к нему в общежитие. Но сколько Тася ни искала, так и не смогла его найтилисток с номером телефона исчез без следа.
Телефон Анвара она нашла через полгода, когда понесла в химчистку демисезонное пальто.
Из карманов всё вынули, ничего не осталось? усталым голосом спросила Тасю приёмщица. Проверяйте. У вас тут карманов миллион, я за вас смотреть не буду.