Содержимое карманов Тася проверила ещё домаони были пусты. Чтобы не обижатьь усталую приёмщицу, Тася вывернула карманы и проверила ещё раз.
У вас тут внутренний, на молнии. Молнию расстегните, не унималась приёмщица. А то скажете, что оставили, а я прикарманила.
О внутреннем карманчике с молнией Тася и в самом деле забыла. Его пришила Тасина мама: никто не влезет, и можно положить самое ценноеключи от дома, паспорт, деньги. Тася раздёрнула молнию. В карманчике лежала карамелька «Барбарис» и сложенный вчетверо листочек. На листочке был написан адрес общежития, номер квартиры и телефон Телефон Анвара! Мама права, это самое ценное, самое ценное
Вот видите! А говорили, ничего нет Конфета растает, и вот вам пятно, будьте-нате! сварливо выговаривала ей приёмщица, которую Тасе хотелось расцеловать в обе щеки.
Спасибо вам!! Вы просто чудо! сказала ей Тася на прощанье, и вышла, провожаемая удивлённым взглядом.
Телефон отозвался вечером следующего дня, и Тася с облегчением узнала голос Анвара (разговора со Старым, она не представляла. Что-нибудь вроде: «Извините, вы меня не знаете, но я вас знаю, вы мне дверь открыли. Не поможете найти друга вашего соседа Анвара? Который в вашу дверь лупил ногами, когда мы день рождения праздновали. И кричал: «Старый, открой! Открывай, придурок, ключ нужен! Не откроешь, я дверь высажу!», а вы притворялись, что не слышите». Душевный получится разговор)
Мерхаба (турецк.: здравствуйте), Анвар! поздоровалась Тася, стараясь казаться беспечной. Это Тася, знакомая Анатолия. Мы у тебя в марте день рождения отмечали. Он ещё запер всех, а сам с ключами уехал Помнишь?
Анвар перешёл на турецкий. Тасе пришлось сознаться, что она ничего не понимает. В трубке раздался смешок.
Помню, конечноне очень убедительно сказал Анвар. А Толик из общежития выехал, давно уже. Ему квартиру дали, он же «афганец», да с таким ранением
С каким ранением?
А ты что ж, не знала? А говоришь, знакомая
Он мне не рассказывал ничего. Сказал, поцарапало только
Ну и поцарапало тоже. Ему квартиру дали, ремонт делают. Или сделали уже. А телефона у них нет, не поставили ещё.
У когоу них? не поняла Тася.
У Толика с женой. Он женился. А ты не знаешь? А говоришь, знакомая, удивился Анвар, и Тася поняла, что он её не помнит.
Прости, что время отняла. Прощайвраз охрипшим голосом попрощалась Тася.
Ну, прощай, знакомая. Эсэн калын (турецк.: будь здорова, до свидания), вежливо попрощался с ней Анвар. Увидишь Толика, привет передай от меня. И первым повесил трубку.
Тася долго слушала равнодушные короткие гудки, в которых ей слышалась безнадёжная, непроглядно-серая пустота, Если б она позвонила раньше! Если бы не потеряла телефон Анвара Может быть, тогда
Ту-ту-ту-ту Нет, нет, нет, нетотвечал телефон.
После истории с Толиком Тасе не хотелось ни на кого смотреть. Она и не смотрела. Пока не встретила Николая.
Глава 5. Николенька
Николай приходился племянником их соседке Валентине Кузьминичне. Бездетная Валентина два года назад похоронила мужа и теперь жила она, то и дело забегая к нимпосидеть. В один из её визитов, когда Валентина с Тасиной мамой пили на кухне чай и обсуждали новые шторы, купленные Тасей по случаю (в советские далёкие времена ничего нельзя было купить, можно только «достать», и новые шторы были событием), в дверь позвонилидлинно и требовательно.
Тася, посмотри, кто там, попросила мама. Тася побежала открывать. На пороге стоял незнакомый пареньвысокий, широкоплечий, с серыми красивыми глазами. Тася молча уставилась на него, не зная, что сказать. Ошибся, наверное. Дома в микрорайоне похожи один на другой, а таблички с номерами не сразу найдёшь Сейчас он извинится, повернётся и уйдёт. И она его больше не увидит. Вотбывают же такие
Тася молчала, оттягивая неминуемое расставание, а парень мялся у порога и не уходил.
Я из шестьдесят второй квартиры, отрекомендовался парень, нарушив затянувшееся молчание. Меня Колей зовут. Валентина Кузьминична сестра моего отца, тётка моя Ва-ааль! Валя-аа! неожиданно заорал Николай звучным баритоном, и Тася подумала, что у него красивый голос. Вотбывает же
Валентина, ты где? оттеснив Тасю, обладатель баритона по-хозяйски протопал на кухню. Ого! Чаи, значит, гоняете? А меня кто кормить будет? Хватит уже гостевать, домой пошли! приказным тоном объявил Николай тётке, но Валентина не обиделась, расплылась в улыбке: «Племянник мой, Николенька-Николай. Вымахал с колокольню, а тётку не уважает ни на грош! Чаю даже попить не дал».
Николай остался пить чай с испечёнными Тасей булочками. Она любила возиться с тестом, подолгу взбивая его миксером, отчего булочки получались воздушными. В начинку Тася добавляла жареные грецкие орехи и апельсиновые ароматные корочки, приготовленные особым способом и похрустывающие на зубах.
Николай почему-то решил, что булочки пекла Тасина мама, и рассыпался в похвалах, не переставая, однако, жевать. Тасина мама объяснила ему, что его комплименты не по адресу. Николай взглянул на Тасю и, отложив булочку, залился пунцовым румянцем, который удивительно ему шёл
Вы ешьте, раз нравится, сказала ему Тася. Я много напекла, целых два противня На всех хватит и на завтра останется.
Так он и завтра к вам заявится, где пироги, там и он! Вот зря ты ему сказала, рассмеялась Валентина
Встречались по субботам. Так решил Николай, и Тася с нетерпением ждаласуббот. Маршруты для прогулок всегда выбирал Николай. Иногда это был Ботанический сад. Иногда парк культуры и отдыха на Крымском мосту. Третьяковская галерея. Старый Арбат. Музей-заповедник Коломенское. Кинотеатр «Зарядье». ВДНХ. И куда бы они не пошли, Тася всегда брала с собой его любимые булочки.
В те времена достать билеты на хороший спектакль было непростым делом. Билеты продавались с «нагрузкой» к «хорошему» театру добавляли два «плохих», в которые не стоило идти: проще выбросить билеты, чем зря терять время. Даже в кинотеатр, если была премьера, приходилось выстаивать длинную очередь за билетами. Но для Николеньки (как называли его Тася с мамой, оставаясь наедине, потому что фамилия его была Никольцев, и звучала смешноНиколай Никольцев)для Николеньки проблем с билетами не существовало.
Хочешь, сходим в театр? Давненько мы с тобой там не были, предложил как-то Николай. Тася никогда не ходила с ним в театр. Она представила себяв театральном фойе, под руку с Николаем, одетую в финский персиковый шерстяной костюм, красиво облегающий фигуру (два часа в очереди в универмаге «Московский» и счастье, что ещё остался подходящий цвет). Костюм был Тасе к лицу, она ещё ни разу его не надевала.
Хочу! с энтузиазмом объявила она Николаю.
А в какой ты хочешь? последовал новый вопрос, и Тася растерялась. Ей хотелось в Большой, или в Ленком, или в Сатиру. На худой конец в Кремлёвский Дворец Съездов, на балет (оперу в КДС она не вынесет, акустика там никакая).
Я не знаю, честно ответила Тася, не желая расстраивать Николеньку невыполнимой просьбой.
Театр Сатиры подойдёт?
Тася восторженно выдохнула. О таком она не мечтала
Да, вполне. (К слову, театр Сатиры в те времена был столь же «доступен», как театр на Таганке с Владимиром Высоцким).
Значит, мы идём с тобой в Сатиру.
А когда? с замершим сердцем спросила Тася.
Как всегда, в субботу, был ответ.
Через много лет Тася помнила тот поход в театр до мельчайших подробностей, словно это было вчера. Они с Николаем стояли у входа в театр и изучали афишу. Спектакль был в одном действии, но Тася не расстроилась: у них впереди уйма времени, они с Колей будут прогуливаться по фойе, и Тася предстанет перед ним во всём блеске: в новом костюме, к которому очень шли янтарные бусы и золотые серьги с солнечно-жёлтыми огоньками янтаря.
Старенькая благообразная контролёрша с улыбкой приняла у них билеты и улыбка исчезла с её лица.
Молодой человек, у вас ведь не в наш театр билеты, у васв театр «Эрмитаж», растерянно сказала контролёрша.
В «Эрмитаж»? переспросил Николай. Не может быть, я же их отдал Николенька наморщил лоб, соображая. У Таси упало сердцеи гулко билось где-то там, под ногами, не наступить бы