Так родилось реалити-шоу КУПРИЯНОВ LIVE. Кто бы мог подумать, чем это закончится. Знал быпромолчал. Пусть чешется.
По классификации реалити-шоу КУПРИЯНОВ LIVEэто БОЛЬШОЙ БРАТ, но без конкуренции с другими участниками. Саша Куприянов конкурировал со своим псориазом. Борьба героя не с другими героями, а с роком, с судьбой. Это в драме герой борется с другими, а в трагедии герой борется с роком. И должен его победить с помощью зрителей. Вернее, зрительниц.
Главное, объяснили мы ему и Вале Денисову, ничего не скрывать от камеры. Да, сыпь. Да, незвездно. Но тем лучше! Ты обнажен, открыт перед своими поклонницами, и они это оценят. Будут благодарны, что ты им доверился, допустил в свою жизнь за сценой. Сочувствие, жалость, любопытствоосновные женские свойства. И мы должны их проэксплуатировать.
Снимали у Куприянова дома на Новорублевском, но, конечно, достроили кое-что. Утропроцедуры: намазался, разложил таблетки. Завтрак на кухне, жена-модель хлопочет у плиты, и каждая зрительница хочет быть на ее месте. Хочет быть ею. Хочет заботиться о Саше Куприянове, пусть и покрытом сыпью. Особенно о покрытом сыпью.
Пара старых клиповотрывками, под настроение. После завтрака приходят композитор, поэт, музыканты, и Куприяновв своей домашней студииразучивает новую песню. Акт творения live. Причастие через участие.
Затем прогулка по коттеджному поселку с верной собакой (придумала Катя Тоцкая, чтобы сменить объект съемки и вывести героя на натуру). Собаки у Куприяновых не былоодолжили. Вернулся домойфитнес, душ, процедуры. Жена с красивым разрезом накрашенных глаз. Но в тени: главныйон. И зрительницы.
Приходит доктор. Осмотр.
Еще одна находкадень с Куприяновым. Я решил перенести обязательную для реалити-шоу конкуренцию с экрана за экран. Зрительница, предложившая самый интересный метод лечения, проводит день у Куприяновых, чтобы попробовать свое лечение. Намазать его чем-нибудь. Натереть. Ухаживать за больным.
Нельзя, сказал Морис. Не работает. Во-первых, методов этих раз-два и обчелся. А потом что? Во-вторых, аудитория хочет видеть гладиаторские бои живьем, а не знакомиться с их результатами. Он подумал, вздохнул: Пусть лучше помогают ему работать над песнями.
Недаром Морисзвезда в нашей индустрии. Это стало поворотным моментом. Параллельно со съемкой у Куприяновых дома в студии начался конкурс среди участниц на лучшее исполнение. Победительницу выбирал не Куприянов. Ему нельзяон бог. Он в стороне. Выбирали голосованием в интернете и смс (льготный тариф). Затем день работы со звездой. Слезы при расставании. Следующая избранница поднимается на Олимп.
Рейтинги были заоблачные. И когда Саша выздоровел, публика потребовала продолжать КУПРИЯНОВ LIVE. И мы продолжали. Другие звезды просили тоже что-нибудь придумать для них, но в нашем контракте с Денисовым было прописано: нельзя. Или что-то совсем не похожее. А нам хватало и Куприянова. Так бы и жили.
Но однажды в среду Морису позвонил Семен Каверин.
Я умер поздним сентябрьским вечером. Жидкие сумерки, негромкий лай окрестных собак, отступающий перед ночным холодом слабо прогретый северный русский воздух. Зябко.
У постели дежурил доктор Послединмой отец. Он читал газету, сложив ее так, что мне невозможно было различить мелкий газетный шрифтдлинные черные полоски значков, потерявших смысл. Иногда доктор поглядывал на часыне пора ли. Мне следовало умереть без девяти минут восемь, ныне ж минуло без четверти.
Ток-токкаблуки за стеной. В комнату вошла матькрасиво прибранная перед выходом в гости: банкет у Розенцвейгов. Она надела мое любимое зеленое платье с низким вырезом полукругом и ярко накрасила лицоночной макияж. Посмотрела на меня, на отца. Он молча показал часы. Еще три минуты. Мать снова взглянула на меня, прищурив глаза, и прислушалась: дышу ли. Я дышал, хоть и с трудом. Хрип, слышный лишь мне самому.
Милый, тебе еще одеваться. Опоздаем к началу, там речи будут.
Минута осталась, успокоил ее отец. Вот Кирюша помрет, накроем его и пойду оденусь. Мне быстро.
Мать вздохнула и подняла надо мною руки, будто хотела ускорить мою смерть. А может, и хотела. Глупость, конечно, так думать: просто положено держать руки над уходящим. Отец отложил газету и тоже поднялся. Он снял очки (нельзя) и растопырил надо мною четырехпалые ладони.
Скосил глаза на овальный циферблат часов на запястье: пора. Кивнул.
Снежный ком, великий гнев, лес и море, неподдельный начала мать.
ужас, каменный ночлег, море, лес, и крест
нательный
Остальное я не слышал, оттого что умер. Ничего. Я текст наизусть знаю: под корнямистарый дом, в облакахчужая ярость Сам читал, когда мама умерла в прошлом году.
лес и море, снега ком, нежной кровью наливаясь
Это первая страница из книги, которую я пытался написать. Она же и последняя. У меня таких много. Мой компьютер забит первыми страницами. Ямастер первых страниц. Дальше дело не идет. Дальше я сижу и смотрю на слова на экране монитора и переставляю их в поисках лучшего строя фразы, лучшего ритма абзаца, просто лучшего. И так, пока не устану от своей новой первой страницы.
Обычно у меня есть сюжет. Хоть какой-то. А здесь ничеголишь первая страница ни о чем. Может, она о чем-нибудь? Только я пока этого не знаю.
Сюжет я могу придумать в минуту. Напримерупражнение на фантазию. Где-то в срединной России живет семья Послединыхпоследняя семья существовавшего когда-то мира бессмертных. Они ходят в магазин, на работу, в школу, но умирают каждый год, словно сбрасывают кожу. И рождаются зановоснова сами собой. И снова, и снова. Они заперты в круговороте перерождений. А раньше могли перерождаться в других людей, захватывать их тела, их жизни, их судьбы. И, когда надоест, возвращались в свои жизни, в себя самих, как мы возвращаемся домой из дальних поездок. Теперьв результате чего-то, что я придумаю позже, они утеряли эту способность, потому что если они выйдут из своих перерождений, то больше не смогут жить вечно. Станут смертными. Они заперты в трех своих телах, в трех жизнях, в трех судьбах. И живут свои судьбы: одно и то же. Пока Кирюша Последин не нарушает этот закон и не влюбляется в обычную девочку Лизу
Например. Но пока у меня только первая страница. Как и у Послединыхтолько одна и та же жизнь.
Что, если и наши жизнипервые страницы? Кто их пишет? Где продолжение? Каков сюжет? Или они так и остаютсяпервыми страницами ни о чем?
Mаджимикс
Иногда мама кричала, словно жалела об остатках жизни в своем выеденном болезнью теле. Словно просила о помощи. Протестовала. На самом деле она ничего не понимала. Мама уже давно не разговаривала, окончательно прекратив общаться с миром более года назад. Она затихала постепенно, становясь все тише, незаметнее, безучастнее, и такпоследние пять лет медленного угасания.
Сперва она подолгу молчала, сидя без движения, глядя мимо находившихся рядом людей, словно смотрела видимое лишь ей кино. Нужно было обратиться к ней несколько раз, чтобы, встряхнувшись, очнувшись от оцепенения, она виновато улыбнулась и попросила повторить. Потом она перестала читать, смотреть телевизор и начала забывать умываться по утрам. Однажды мне позвонили из больницы, где она работала, и сказали, что ее не было уже два дня и телефон в квартире не отвечает. Я нашел ее, полураздетую, на кухне, перед тарелкой с нетронутой едой. Она спала сидя.
Больше мама не ходила на работу.
Вскоре ее речь стала эхом собеседников: Ты себя хорошо чувствуешь? Хорошо чувствуешь. Тебе пора принимать лекарство. Принимать лекарство. Мир, выраженный словами, больше не был ей подвластен: она жила на его окраинах, где не было ничего, кроме эха чужих фраз.
Эхоотраженный звук. Постепенно оно смолкает, растворившись, став ничем. Так и мама постепенно смолкла, став ничемчерная дыра, антиматерия. Мама поглощала внешние звуки, заботу, лечение, и все это пропадало в ней, не отражаясь на поверхности. Она садилась, когда ее усаживали за стол, ела, когда подносили ложку ко рту, ложилась и лежала с открытыми глазами, когда ее укладывали в постель. А однажды утром всхлипнула и умерла.