Знаю, что могу зарабатывать и переводами,ответила я, но без энтузиазма. Этим видом деятельности я могла заниматься и дома, не выезжая за границу.
А чем бы ты хотела заняться?правильно оценив мой пессимистичный тон, спросил Андерсон.
Учитывая мои целирасширить свои возможности, попробовать что-то новое, найти новый путьсейчас я в очередной раз встала перед вопросом.
Мне очень понравилось заниматься цветочным бизнесом. Я предлагала Коулу открыть шоколадницы. Но я понимаю, что подобное дело требует времени, денежных вложений и рабочую визу.
В машине повисла тишина, и я, отвернувшись к окну, задумалась, краем глаза отмечая, что мы продолжали ехать по зеленой местности, плавно перетекающей из одного городка с невысокими зданиями в другой. Иногда среди одно- и двухэтажных домов попадались и высотки, но они больше походили на исключение.
Здесь все подчинено Идее,внезапно произнес Андерсон, и я резко повернулась к нему.Разработай хороший стартап. Даже если он касается цветочного или шоколадного бизнеса, а не IT. Главноеоригинальность и целесообразность. Если твой план будет перспективным, я подумаю, что с этим можно сделать.
Но я ведь уеду в Россию,задумчиво произнесла я.
Ты всегда можешь выгодно продать не только свой бизнес, но и свою идею,ответил он, и я, чувствуя, что впереди замерцали новые перспективы, улыбнулась.
Спасибо,тихо поблагодарила я.
Пока не за что,ответил он, а я внезапно поняла, что, видимо, именно на оригинальных стартапах сам Андерсон и заработал свое состояние.
Ты поднялся на перспективных оригинальных идеях, да?
В том числе,кивнул он.
Я постараюсь что-нибудь придумать,уверенно пообещала я и, вновь бросив взгляд в окно, в очередной раз отметила, что Кремниевая долина не походила на центр высоких технологий.
Я хотела спросить, откуда родом сам Андерсон и где его родители, но постеснялась лезть с откровенно-личными вопросами и вместо этого произнесла:
Почему ты выбрал именно Пало-Альто? Из-за работы с Гуглом?
Не только. Здесь тихо и удобное расположение. Между Лос-Анджелесом и Сан-Франциско.
Не похоже на столицу высоких технологий,проезжая мимо очередного невысокого здания, утопающего в зелени, отметила я. Андерсон промолчал, и я добавила:Мне казалось, ты будешь жить в каком-нибудь шумном мегаполисе, бурлящем жизнью. Таким как Гонконг, Лондон или Нью-Йорк.
Мне не интересны люди,пожал он плечами, и я, вспомнив наш разговор в Гонконге, кивнула.
Почему?спросила я, краем глаза отметив, как мы пронеслись мимо стенда со знакомым логотипом.
Суетливы и предсказуемы. Даже в эмоциях. Много глупости и мало целесообразности.
В его ответе не проскальзывало высокомерия, надменности или тщеславиялишь констатация факта. И я ему вериламне казалось, что для него, как и для Коула, человечество сродни малым детям.
Коротко, но емко,задумчиво улыбнулась я.
Лаконично,согласился Андерсон.
Ну да, как спартанцы с их ответом врагам,кивнула я, когда почувствовала, что наша умная машина начинает замедлять ход.
Мы уже приехали?спросила я, отмечая впереди КПП.
Да,коротко ответил Андерсон, останавливая машину. Я ожидала, что у нас сейчас будут проверять документы, но шлагбаум медленно открылся, пропуская нас вперед.
Быстро,отметила я и, пока мы приближались к целому комплексу высоких зданий, в глаза бросился знаменитый логотип NASA.
Глава 5.
На въезде я прочла NASA. Исследовательский центр Эймса и, пока мы объезжали по параболе главное здание администрации в вечерней подсветке, тихо спросила:
Почему мы сюда приехали?
Я здесь работаю. В том числеответил он, и я бросила на него любопытный взгляд.
Не то, чтобы я была удивлена деятельностью Андерсона после его работы с Гуглом и знакомства с его домом и роботом, но мне было интересно, как он совмещал это с работой на Коула.
А в Гонконге был в отпуске?аккуратно спросила я.
Нет. Мне не обязательно находится в центре с девяти до семи,ответил он.
Я не удивилась этому ответу и, посмотрев направо, увидела в свете ярких фонарей целый комплекс зданий, вытянувшийся вдоль дороги по обе стороны.
Что там?спросила я.
Разные лаборатории,пожал плечами Андерсон.
Какие?не унималась я.
Лаборатория калибровки баланса,начал перечислять он совершенно обыденным тоном.Лаборатория астробиологии и естественных наук, чуть дальше комплекс лабораторий по исследованию систем полета, имитации полета и наведения и прочее.
Здесь наверное неимоверно интересно работать.
По-разному,вновь пожал он плечами.
Понятно, что для такого человека, как Андерсон, работать в таком месте было делом обыденным, но я, попав сюда, рассматривала все, затаив дыхание.
Мы выехали на прямую дорогу, и в глаза бросились высокие кубические строения из стекла и металла, возвышавшиеся по левую сторону.
Что это?продолжала я мучить Андерсона вопросами, который, определенно, не горел желанием быть экскурсоводом.
Аэродинамический комплекс,коротоко ответил он.
Мне не очень было понятно, что это такое, и я уже хотела расспросить поподробнее, но мы проехали еще одно здание с огромной, прикрепленной сбоку трубой, и я прочла 20G Centrifuge. Human powered Centrifuge.
Я правильно поняла? Здесь находится центрифуга, в которой готовят космонавтов для полетов?
Нет, на ней проводят бесчеловечные эксперименты над людьми,коротко пояснил Андерсон, и я, улыбнувшись шутке, продолжила мучить его расспросами.
Что такое 20G?
Это значит, что на ней можно создать перегрузку, в 20 раз превышающую обычную земную силу тяжести,пояснил он и иронично добавил:Но обычно экспериментируют не так жестоко.
Улыбнувшись, я благодарно кивнула за пояснения, а мы тем временем проехали вытянутую конструкцию в виде изогнутых белых труб.
А это что такое?
Одна из аэродинамических труб,терпеливо пояснил он.
Для чего они?спросила я, чувствуя себя трехлетним ребенком-почемучкой, открывающей для себя совершенно новый мир.
В них обдувают модели летательных аппаратов сильным или даже очень сильным потоком воздуха, чтобы посмотреть, как они себя поведут в полёте,ответил Андерсон, а я уцепившись за одна из поинтересовалась:
То есть такая труба здесь не одна?
Нет. Их много на территории кампуса,коротко ответил Андерсон, а впереди появился очередной комплекс зданий.
Наверное, нам сюда, - предположила я, но мы проехали мимо поворота на паркинг, и я в очередной раз спросила:
Что здесь находится?
Тоже аэродинамический комплекс. Но здесь тестируют и космические разработки. Включая Шаттл и спускаемые аппараты.
Я не стала уточнять, что такое спускаемые аппараты, догадываясь о их назначении, а тем временем впереди показалась еще одна странная конструкция в виде огромных металлических шаров.
Я вопросительно посмотрела на Андерсона, и в моих глазах светилась просьба.
Электродуговая ударная установка,коротко пояснил он, и я даже не стала спрашивать, потому что поняла, что совершенно ничего не поняла и вряд ли пойму объяснения.
Мы заезжали все дальше на территорию кампуса, а я изучала высокие и не очень здания разной конфигурации, стараясь ничего не пропустить.
Центр исследования систем экипажа, лаборатория гидромеханики, Центр тех. обеспечения, - только и успевала читать я названия в подсветке и была благодарна Андерсону, что он взял меня с собой.
Проезжая мимо светлого здания с широкими окнами, я прочла Лаборатория космических биологических наук и учреждение по содержанию животных, и удивленно спросила:
Здесь готовят животных к полетам? Как нашу Белку и Стрелку?
Здесь ведутся разработки по обнаружению радиации и космической биологии. Используются исследования позвоночных животных.
То есть проводятся опыты на животных?нахмурилась я.
Скорее проверяют их реакцию,пожал плечами Андерсон, а я вздохнула, очень надеясь, что в этом центре не причиняют вред беззащитным животным. Андерсон, видя мою реакцию, иронично растянул губы и произнес: