С кухни донесся запах яичницы. Мама делала лучшую в мире яичницу, но сейчас даже сама мысль о еде вызывала у меня тошноту.
Наклонившись, я уткнулся лицом в ладони.
Что, черт возьми, творится? Кому и почему понадобилось убивать Блицера? И к тому же таким образом, чтобы все указывало на
Я осекся, ощущая наплыв горячей волны. Ладони мгновенно стали влажными, а тошнота усилилась. Я медленно опустил руки, глядя на отца ничего не выражающим взглядом.
Что? спросил он.
Этот нож
Отец поднял брови так, что морщинки на его лбу достигли седых волос.
Бл! выругался я.
О чем ты, сын?
Я заметил этот нож вечером, ответил я, нервно потирая переносицу. Открывал им какое-то вино хотел снять фольгу с пробки
Ты уверен, что это тот самый нож?
Я кивнул. На сто процентов уверен не был, но, по логике вещей, так оно и было. Убийца вошел в квартиру, увидел нож на столешнице и решил его использовать. Блиц не мог оказать серьезного сопротивления, будучи в таком же состоянии, как и я. Возможно, даже в худшем
Я невольно представил, как мой друг очнулся от пьяного сна только для того, чтобы через мгновение умереть, и по моему телу прокатилась дрожь.
На протяжении какого-то времени мы с отцом хранили молчание. Вышли из оцепенения лишь тогда, когда в комнату вошла с яичницей мать. Она подала нам тарелки и сразу поняла, что завтрак ждет такая же судьба, как и почти нетронутый чай. Впрочем, должна же она была что-то сделать для нас, проявить заботу
Мать уселась на диван сбоку от отца и, сочувственно посмотрев на меня, спросила:
Что будем делать?
Пока ничего, ответил я, опасаясь, что отец начнет убеждать меня немедленно связаться с полицией, но тот помалкивал.
Однако уже через минуту я понял, что свои доводы он собирается привести мне иным способом.
Отец смерил меня взглядом, который был мне хорошо знаком.
Это не имеет никакого смысла, сказал я.
Помолчи, сын.
Не нужно. Вижу, ты все так же склоняешься к обращению в полицию?
Я не настаиваю.
Хорошо. Я произнес это довольно спокойно, но эмоции начинали брать верх. Потому что, как видишь, меня подставили! И кто-то за этим стоит, каким-то образом влияя на тех, кто носит мундиры.
Отец вздохнул, а мать потупила взгляд. Для них это была старая песня, начавшая звучать вскоре после исчезновения Евы. Я прошел тогда через все стадии депрессии, обвиняя каждого, на кого мог подумать. Со временем в моем сознании закрепилась версия, что следователи скрывают доказательства потому, что как-то замешаны в произошедшем. В какой-то момент я даже решил, что нападавшие были полицейскими, захотевшими отдохнуть и развлечься после службы В конце концов я отказался от этой абсурдной версии, как и от многих других, но теперь был вынужден снова обратить на нее внимание. Сейчас возможно всё.
Нынче уже не времена Народной Польши, нарушил молчание отец. Теперь есть оборудование, технологии. Они могут установить, что случилось на самом деле.
Случилось то, что я жив, а Блиц нет
Повод мог быть только один. Убийце требовалось не только устранение моего друга, не только подача некоего сигнала, но и моя виновность. Но зачем? Не проще ли было убить и меня тоже?
Мне стало еще жарче от мысли, что я был настолько близок от смерти. Хватило бы минуты и решения одного человека
Они увидят лишь доказательства, свидетельствующие против меня, пробормотал я себе под нос. Убийца позаботился об этом
Никто не успел даже открыть рот, чтобы ответить мне, как вдруг раздался звонок, заставивший всех вздрогнуть. Через пару секунд до меня дошло, что звонит аппарат Блица. Видимо, впопыхах, бездумно я забрал его, чтобы иметь хоть какую-нибудь связь с миром.
Я достал смартфон из кармана и увидел одно непрочитанное сообщение. Автомат от «Рейманн инвестигейшн» прислал код доступа. Машинально отложив телефон на подлокотник кресла и наморщив лоб, я уставился в гаснущий дисплей. Затем поднялся и двинулся в сторону комнаты, бывшей когда-то моей, а теперь служившей отцу кабинетом.
Когда-то я купил родителям новый компьютер, поскольку они уверяли меня, что жаждут жить в ногу со временем и пользоваться всеми чудесными возможностями интернета. Поскольку старый комп был для этого не очень-то пригоден, родители согласились на приобретение нового.
В одном из шкафов хранился и старенький «Асус» мой первый ноутбук, для которого сейчас самое подходящее место в музее. Выбирая из двух вариантов, лучше было бы, конечно, воспользоваться стационарным компом.
Я включил его, дождался появления загрузочного окна и ввел присланный Блицу код доступа. На дисплее, в небольшой табличке, высветились имена двух пользователей. Нас идентифицировали исключительно сочетания букв и цифр. Шифр, открывавший нам доступ во внешнюю сеть, должен был обеспечивать абсолютную безопасность, но я не знал то ли это правда, то ли маркетинговый ход, с помощью которого сотрудники агентства хотели убедить Блица пользоваться именно их услугами. Они уверяли, что вся информация автоматически шифруется специальными армейскими устройствами. И что это делается еще до того, как данные будут отосланы с компьютера отправителя, а на сервер приходит уже закодированная версия, и ее невозможно открыть без кода, который я должен получить заранее эсэмэской. Дополнительной мерой безопасности являлось то, что полученные сообщения исчезали по истечении десяти секунд.
Я выжидающе смотрел на черный экран. Наконец появилась надпись:
(xc97it) Всё в порядке?
Я ответил сразу:
(w0p6z1) Нет. Не в порядке.
(xc97it) Я общаюсь с Вернером? Да?
(w0p6z1) Да. Кто это?
(xc97it) Йола.
Я наблюдал, как ряды букв появляются и почти сразу исчезают. Это имя мне ни о чем не говорило. По-хорошему, мне не было точно известно, действительно ли на другой стороне находится какая-то девушка.
(xc97it) Мы разговаривали вчера.
(w0p6z1) Припоминаю.
Наступила долгая пауза по крайне мере, так мне показалось. Вроде прошло несколько секунд или даже минут, пока не появилось очередное сообщение:
(xc97it) Что у вас случилось?
Теперь я вспомнил, что девушка с которой мы вчера связывались, представилась Йолой Клизой. Это ей было поручено заниматься делом Евы, а Блиц возмущался, что «ничего лучшего они и выдумать не могли», потому что она виделась ему длинноногой блондинкой с рюмкообразной фигурой.
Я обвел комнату взглядом, отмечая, что родители оставили в ней много вещей из моего детства. Заметил несколько напоминаний о Еве, сохранившихся еще со времен начальной школы. Между ними находились фигурки Человека-паука, на котором я когда-то был помешан, до такой степени, что Ева обращалась ко мне, как Мэри Джейн к Питеру Паркеру: «Тигр». Может, это звучало, мягко говоря, необычно, но, учитывая мою увлеченность Человеком-пауком, мне это было очень приятно. Находилась здесь и табличка, упертая мной и Блицем с какого-то дорожного знака во время учебы в старших классах.
Только сейчас я ощутил тяжесть произошедшего, хотя знал: время скорби еще придет. Теперь нужно постараться, чтобы все не полетело к чертовой матери. Может, я и параноик, но хорошо представлял себе, что тогда произойдет. Полиция быстро меня поймает. Прокуратура назначит меру пресечения. Я окажусь в следственном изоляторе, где буду находиться аж до судебного процесса. Потом меня отправят в исправительное учреждение. И уж тогда и речи не зайдет о поисках следов Евы. Я никогда и нигде ее не найду. Она пропадет навсегда
Я пустым взглядом смотрел на монитор, уносясь мыслями все дальше и дальше. Очнулся лишь когда снова появился тот же вопрос:
(xc97it) Что у вас случилось?
Осознав, что Йола единственный человек в эту минуту, который может мне помочь, я описал ей все, что помнил. В подробности не углублялся они сейчас неважны.
Текст исчез, и я снова уставился в черный пустой экран, на котором беспокойно мигала лишь белая стрелка курсора
(xc97it) Есть на чем писать?
Из одного из ящиков я достал блок желтой самоклеющейся бумаги и записал на нем номер, появившийся на экране.
(xc97it) Купи в комиссионке какой-нибудь бэушный «Айпэд» с симкой и с него пошли на номер, который я тебе указала, смс с сочетанием b41t1cp1p1.