- А ваш знакомый старый маркшейдер, он действительно этим кодом обладает, или это пустые разговоры?
- Нет, не разговоры. У нас в таежных селах немало престарелых старателей живет. Они много по глухим тропам прошли, а такие, как Кривицкий, - действительно академики золотых месторождений. Они их открывали и отрабатывали, и у них есть чему поучиться. С их помощью, по их прогнозам и геологическим картам мы часто открывали новые месторождения. Как правило, их наводки были точнее и правдивее, чем та информация, которой мы располагали. Не случайно их еще Бриннер приглашал на совет и охотно пользовался их указаниями. О таких асах говорили - каста Бриннера.
- Давайте вернемся к золоту, которое лежит на столе. Его привез с того места Бирюков. Какова ваша точка зрения?
- Мы с Константином Анатольевичем рассмотрели это золото. Оно низкого качества, его пробность составляет не более 450-ти. Там много примесей меди и серебра. У нас, да и в Хабаровском крае, такого золота нет. Оно, видимо, из других регионов.
- Вы подтверждаете, что не уединялись с Николаенко, когда он догнал вас около подземных укрытий?
- Да, подтверждаю, такой встречи, один на один, не было.
- Вы верующий человек? - спросил Коваленко.
- В балке висит семейная иконка, рядом с другими иконами членов бригады. Когда бываю дома, по праздникам с семьей хожу в церковь.
Вдруг вопрос задал генерал:
- Возможно, не по теме, но ответьте, пожалуйста, четко и конкретно: почему из Харькова решил уезжать, ведь совсем недавно обмен квартиры из Лозового сделал?
- Скажу не таясь. Ваши харьковские коллеги обысками замучили. Ведь когда я у вас обретался еще по «Соболиной Пади», два раза полы вскрывали. Соседи узнали через понятых, что золото искали, хотя и я, и жена никому не говорили, что я на Дальнем Востоке связан с золотом. Пошли разговоры, и что вы думаете? Воры насели, уже дважды налеты делали и тоже полы поднимают! Я сейчас у вас нахожусь, а душа в Харькове: неужели уже третий обыск за неполных полтора года?! А что дети подумают, и каково им среди сверстников? Вот и рассудите, как там жить дальше.
- Что ж, - с сочувствием сказал генерал, - откровенность за откровенность. Прочтите сообщение наших харьковских коллег, - и протянул конверт Савченке: - Ваши соседи по дому, Пирогов и Шамарин, уличены в ограблении вашей квартиры и осуждены. На суде они признались, что искали у вас дальневосточное золото. И, коль мы пошли в открытую, давайте еще один маленький вопрос раскроем. Василий Николаевич, действительно вас из Харькова завалили письмами с просьбой привезти золото?
Савченко опустил голову и тихо, как будто сам с собой разговаривая, произнес:
- Да, это так. У меня дочери шесть лет, она в садик ходит. Недавно выучилась читать и уже сама письма шлет: «Папа, привези немножко золота, чтобы петушку гребешок покрасить, как в сказке», - он повернул голову к стене и заплакал.
- Ну что вы так, Василий Николаевич, расстраиваетесь! Радоваться надо, что мы до истины докопались и все тонкости о вас узнали. Они оказались настолько убедительными, что вы этого даже представить себе не можете, а для нас это было очень важно - во всем разобраться. Я считаю, что нам очень повезло: с вашей помощью мы много узнали о происшедшем на лесном массиве, - генерал неожиданно встал из-за стола и стремительно подошел к Савченко: - Василий Николаевич, за созданные вам неудобства, грубое отношение к вам со стороны моих подчиненных примите мои извинения. Я бы очень просил передать их жене и детям, которым мы принесли столько неприятностей и унижения. А сейчас нужно до конца соблюсти все формальности - и в ближайшее время освободим вас всех за отсутствием в ваших действиях состава преступления.
Когда Савченко покинул кабинет Тарасова, генерал гневно произнес, обращаясь к поднявшимся со своих мест Коваленко и Гаврикову:
- Вот какой вред мы своими необдуманными поступками принесли семьям! Да кто давал право на обыск в квартире? Почему требуем признаний от невинных, беззащитных людей, по тюрьмам их таскаем?! За что и себя позорим, и чужие души гробим?! Товарищ Коваленко, готовьте приказ на себя и Лукина. С прокурором я сам буду объясняться, а с московским генералом, полковник, вы объясняйтесь сами. Готовьтесь к заседанию коллегии. Там дадим оценку вашим действиям.
18
Вот что значит «Груз-500»!
Валентин вошел в эфир. В этом не было прямой необходимости, просто ему захотелось послушать сообщения других таежных геологических партий, в надежде перехватить хоть какие-то новости об арестованных друзьях-артельщиках.
В балок тихо зашел Виктор. Он полагал, что бригадир еще спит, но, увидев его бодрствующим, как бы из-за спины, подетски показал большой палец и громко произнес: «А что это, Валентин?». Поляков снял наушники и внимательно всмотрелся в желтый палец. Вначале он не смог понять, что это такое, но потом вспомнил: совсем недавно, на черном целлофане, видел такие же желтые крупицы, - ему их показывал Бирюков.
- Много там такого? - спросил Валентин.
- Да нет, все под снежный наст уходит, - ответил Виктор.
- Как это - «уходит»?! - вскричал Поляков. И бросился на улицу, совсем раздетый, в одних тапочках, по свежему хрустящему снегу.
Он быстро вошел в узкий проход палатки, где, как и раньше, было сыро и жарко. Откуда-то часто и громко капала вода. Луч фонарика слабым желтым светом выхватывал что-то большое и черное. У Валентина даже похолодело внутри. За ночь оттайки почти вся земля оголилась. Как Виктор мог в таком месте спать: здесь сильно пахло старыми прелыми корнями. Пни совсем побелели. Мощные оттаявшие корни, свернутые и переплетенные между собой, казались клубком змей, которые вот-вот зашевелятся и превратятся в гигантского спрута.
Под впечатлением увиденного, наводившего необъяснимую жуть, Валентин задом вышел из слабоосвещенной палатки. Обмениваясь мнениями, они вместе с Виктором быстро вернулись в балок. Валентин сразу лег на первые у входа полати. Не хотелось разговаривать, что-то спрашивать: было неприятно сознавать, что там, в земле среди зловещих корней, находятся человеческие кости. Когда несколько дней назад, вместе с работниками прокуратуры, снимали останки человека, все казалось проще. Они с Виктором заранее настроились на то, что, чем быстрее они сложат найденное в целлофановый мешок и проводят прокуроров, тем лучше. «Кто думал, - задавал себе вопрос Поляков, - что после оттайки все так изменится, что пропадет всякое желание разглядывать это?». Чтобы успокоиться, механизаторы закурили.
Валентин, лежа на полатях, удивлялся: как Виктор смог среди переплетения корней, нагромождения больших и маленьких камней обнаружить следы золота? Даже если оно там и было, то растворилось в этой черной вязкой массе или просто затерялось в многочисленных корневых «кармашках». Видимо, мы чересчур землю прогрели и вся оттайка вниз пошла вместе с водой и золотым порошком. Он вспомнил золотые крупинки на черном целлофане, соскобленные со стенок сосуда. Его и там мало было, а здесь, на такой территории, как палатка, в грязи, вряд ли хоть что-то найдешь, даже если какое-то рассыпное золото осталось
Виктор пересел на другой обрубок пня, поближе к товарищу, и спросил:
- Ну что, Валентин, кажется, все разогрели?
- Да, а ты там, наверно, и заснуть не смог, при таком влажном, спертом воздухе? Да и фонарик совсем сдох
- А зачем мне фонарик? Я дровишки в печку подкладывал, температуру поддерживал, света от печки хватало. Пока фонарик хорошо светил, я дров натаскал, рядом со входом сложил, а потом мне и выходить не надо было. Утром полу палатки поднял, а на улице уже светло. Тогда я сходил в балок взял другой фонарик - и опять в палатку. Зашел, стал все там рассматривать, тронул какой-то камешек, а под ним что-то заблестело. Сунул палец, тронул, увидел что-то желтое и побежал к тебе, пальцем хвастаться.
- А я, Виктор, думал, что оттайка по-другому получится. Что снег и лед растают, вода по канавкам, которые мы прокопали, в сторону уйдет, и не случится столько грязи. Да еще не ожидал, что столько корней и камней окажется. Как мы теперь там искать что-то будем? В этой неразберихе я золота не видел, а вот кости за пнями заметил.
Виктор, взглянув на Валентина, подумал: «Хороший он человек, но пока не старатель, мало еще в артели проработал. Вот я когда на «Беларуси», с прямой лопатой, разведочные траншеи бил, то видел, как геологи с пробщиками ликовали, если едва заметную, под увеличительным стеклом, золотинку находили, а потом по ее следам и другие, да в целлофановые пакетики складывали и, не замечая, что стоят по колено в воде, в грязи, под проливным дождем, радовались как дети. Из кабины все видно, я как бы с ними в одной команде, тоже радуюсь и думаю: не зря сюда люди ехали, нашли в этих сырых траншеях металл! Быть здесь золотодобывающему участку! Смотришь, через два-три месяца работы и первый контейнер с золотом в бронированных машинах с синими мигалками под охраной автоматчиков с участка поехал. А с чего начинали? С одной золотинки. А здесь весь кончик пальца в желтизне был! Главное - знать, что золото здесь есть, а как его найти - дело техники. Золото ни с чем не перепутаешь. Грязь, лед, камни, корни - это не преграда. Взять его не проблема по сравнению с трудными поисками. Просто нужен настрой, хороший свет и очень внимательный, совершенно спокойный осмотр каждого сантиметра земли. Здесь нельзя нервничать, думать о чем-нибудь другом, только о поиске того золота, которое уже было под пальцем. Вот тогда оно обязательно найдется. А легкого золота никогда не бывает. Если понадобится, то мои руки в лоток превратятся, но все равно каждая золотинка в моей ладошке окажется. Но не стоит это говорить Валентину, а то посчитает, что хвастаюсь, и так настроение его опять вниз пошло.