Некоторые отстаивали точку зрения, противоположную той, которую выстраивал Владимир Сергеевич. Подобные дискуссии случаются в любом следственном аппарате. Вся проблема в том, что в таких дискуссиях мало конкретики, так как хищения золота возникают чрезвычайно редко и трудно услышать что-то толковое. Прав был Коваленко, сказав: «Все эти разговоры и советы хороши, но тебе, Лукин, самому виднее, как вести следственные мероприятия по доверенному тебе делу». Лукин же, считая, что уже близок к истине, утверждал:
- Действия горного мастера и Николаенко показывают, что только Савченко еще в первый заезд мог взять сосуд, застрявший выше его роста в ветвях дерева. Всем известны доверительные отношения горного мастера с Николаенко. Видимо, Савченко показал лесную находку и, конечно, пообещал все поделить пополам. Для этого он отправил механизаторов подальше от того места, взял топор, вернулся в лес, выбил емкость и, разбив ее, забрал золото. Они договорились запутать следы, и Савченко, судя по всему, предложил я завтра поеду с Поляковым, а ты останешься выполнять работы по оконтуриванию участка. Потом, с разрывом в два часа, пойдешь по нашему следу. Заедешь на Лесную косу, дашь три выстрела, как бы в знак прощания с погибшим артельщиком. Мы тебя подождем на тех ямах, в которые вчера провалились. Там и заночуем. А с наступлением ночи поделим золото и спрячем его в твоем бульдозере.
Вызывает удивление, Трофим Никитович, что Николаенко на обратном пути не заехал на участок. В двадцати километрах от Калининской сопки он дождался трех трейлеров, отцепил балок, и его одного увезли на Нижний перевал чистить дорогу от снега. Там его и взяли. Кстати, он, видимо чувствовал, что дела плохи, поэтому при задержании вел себя очень агрессивно. А вот куда делось золото - неизвестно. Надо было сразу машину осмотреть, да и в балке укромные загашники почистить. Но это уже поздно, время упущено.
Считаю нужным ужесточить режим содержания Николаенко и Савченко. Последний, по моей версии, является организатором этого хищения. Тем более, что Савченко ранее проходил по делу о краже золота, но, в силу своей расчетливости, ему удалось выкрутиться. Я до сих пор уверен, что он в «Соболиной Пади» брал золото и отправлял каким-то образом в Харьков. А там оно по высоким ценам сбывалось протезистам. А возможно, его спешный отъезд был спланирован руководством артели, а то и объединения в Хабаровске. Мы тогда не довели дело до конца, не взяли под арест председателя и геолога объединения, а зря. Хотя я, как член следственной бригады, настаивал на такой мере. Но прокуратура, как и руководитель следственной бригады, не посчитала это необходимым. И сегодня, Трофим Никитович, мы пожинаем плоды их недальновидности.
Николаенко-то признался, что стрелял, а карабин взял у лесников, ехавших в балке. Видимо, они специально запутывают следствие, чтобы потянуть время, пока золото где-то в пути.
Вторичный заезд на ямы был специально спланирован Савченко, чтобы пустить следствие по ложному следу. Он, вероятно, рассуждал так: работники прокуратуры решат, что золото спрятано в ямах, и начнут поиски. Будет потеряно много времени и сил, пока эти подземелья осмотрят, - и все впустую.
Коваленко внимательно слушал Лукина, мысленно представляя место трагедии и происходившие там события. На первый взгляд, ничего сложного в данном деле нет. Но он отдавал себе отчет, что возникшие у опытного следователя сомнения имеют под собой почву и надо серьезно отнестись к его информации.
Главное сейчас - не мешать Владимиру Сергеевичу. А еще лучше - создать бригаду опытных следователей ему в помощь, чтобы быстрее все распутать. И, конечно, нужно все наши службы нацелить на это дело. Ведь у них тоже есть свои информаторы среди артельщиков, пусть их озадачат. Конечно, на такое надо сперва санкцию генерала получить».
Лукин уже замолчал и только поглядывал на собеседника. Он уже две сигареты выкурил и собирался уходить, но вернулся и почти на ухо Трофиму Никитовичу сказал:
- У меня есть данные о переписке Савченко с Харьковом. И почти в каждом письме его просят: вези золото. И почему-то он из Харькова уезжать собирается. Это, конечно, как доказательство использовать нельзя, но в оперативном порядке нужно иметь в виду.
Коваленко поднял голову, внимательно посмотрел на Лукина и спросил:
- А почему ты раньше об этом не сказал?
- Ну так не все сразу, - улыбнулся, уходя, следователь. Раздался звонок, вызывающий Трофима Никитовича к начальнику краевого управления внутренних дел Валентину Тимофеевичу Тарасову.
Сидя за маленьким приставным столиком в кабинете у генерала, Коваленко медленно, для того чтобы ничего не упустить, докладывал информацию Лукина, добавляя по ходу свои соображения. Первых лиц всегда в крупных делах интересуют итоги нескольких начальных допросов задержанных. Часто бывает так, что на основании своих суждений и логики они могут предсказать, чем закончится дело, есть ли у него судебная перспектива. Так и сейчас генерал сосредоточенно слушал доклад начальника следственного управления, своего первого заместителя, но пока воздерживался от комментариев, только иногда покачивал головой. Трофим Никитович несколько раз упоминал фамилии Лукина и еще нескольких работников, стремясь донести свою информацию до Тарасова. Ведь преступление, совершенное группой лиц в сговоре, да еще и по золоту, - это преступление государственное. Коваленко ожидал, что Валентин Тимофеевич, как, например, работавший до него генерал Крившенко, вспылит, а может даже заругаться, но потом скажет: «Мы таких умных жуликов уже ловили. Все они сейчас находятся в местах не столь отдаленных, и эти там окажутся, только не горячитесь и времени по пустякам не теряйте».
Беседа подходила к концу. У Трофима Никитовича в запасе осталось совсем немного информации, как вдруг генерал остановил его и неожиданно сказал:
- Вчера почти допоздна с краевым прокурором проблемы обсуждали. Конечно, и это дело затронули. А сегодня, судя по вашей информации, появилось еще что-то новенькое. Хотя еще рано делать какие-либо выводы. Не дай Бог ошибемся. Я об этом Николаю Никандровичу сказал. И вам говорю. Он чуть-чуть торопится с выводами, хотя, конечно, это его право как краевого прокурора. К тому же прокуратура, как и положено, первой на место трагедии прибыла. Мы уже как бы вторым эшелоном побывали.
Это даже хорошо, когда прокурор все своими глазами видел и ясно представляет картину преступления. Тогда и следователь поувереннее себя чувствует, ему есть с кем посоветоваться. Следственные дела нам передали. Но у вас столько опытных криминалистов. Это в вашей компетенции, вам виднее. Хотя, разумеется, мы готовы работать в контакте с прокуратурой, и Николай Никандрович того же мнения. Он проинформировал генерального прокурора и первого секретаря крайкома. Пока, думается, рановато в Москву докладывать. Но это его право, он ведь не только краевой прокурор, но и координатор действий всех силовых структур. На нем ответственность за край лежит.
А мы пока министра трогать не будем, и вы пока своего московского малого генерала не информируйте. Если он позвонит, то скажете: да, прокуратура на месте была, мы сейчас в контакте работаем по раскрытию преступления. О конкретных результатах пока говорить рано. Как разберемся - все подробно доложим. Николай Никандрович вчера предложил создать следственную бригаду. Я с ним не согласился. Пока для проведения следственных мероприятий у нас все необходимое есть. Шесть старателей задержаны. Четверо из них считаются главными фигурантами по этому делу и рядом с нами в следственном изоляторе находятся. Все зависит от следственных действий. Николай Никандрович просил меня подключить все наши службы. Я сегодня уже дал им команду, а вам - свободу действий в зависимости от обстоятельств, не нарушая законности. Где необходимо - окажем помощь, людей выделим. Хотя, мне кажется, у вас и своих достаточно. Вы уже давно в этой должности работаете и не хуже меня знаете, как проводить мероприятия по таким ответственным делам. Все мои коллеги считают, что в наше перестроечное время нужно больше инициативы давать отделам и управлениям. Хотя я уверен, что контроль за работой всех подразделений нужен. Многое зависит от зрелости начальника. Каков руководитель - таков и отдел или управление.