- Ты только давай ответы поконкретней и ясней, - посоветовал он.
Как оказалось позже, нужно протокол писать, а мне в папке на каждом листе расписаться.
- Нет-нет, это не допрос, - успокоил прокурор. - Это просто наши с тобой рассуждения. Только они должны быть как следует оформлены, и я их с собой заберу. Во-первых, мне бы хотелось знать: когда вы ездили вместе с горным мастером, он, кроме как в первый раз, отдельно от вас, подходил к тем деревьям?
Я стал подробно рассказывать:
- Когда мы первый раз заехали и все это увидели, Савченко, конечно, расстроился. Хоть он и таежный волк, но смотреть на человеческие останки - дело не из приятных. А еще погода испортилась, начался буран, и все вокруг потемнело. Вы видите, какое здесь место. Сейчас потише. А тогда дул порывистый ветер со снегом, видимость была не более пяти метров. Ему нужно было время, чтобы сориентироваться. Что делать? Он, видимо, со злости взял топор, подошел опять к тем ясеням, постоял, подумал. Потом зашел за большой валун в затишье, нарисовал на снегу сучком маршрут нашего движения и подозвал меня. Я сказал, что на север ехать нельзя. Но он не решался со мной согласиться, боялся уронить свой авторитет. Хотя буранами его не запугаешь. Но, поняв, что заблудился, он как бы сник. К тому же мы уже третьи сутки по перевалам да крутякам колесили. И можете представить, как все устали. Было необходимо новое решение. Я был убежден, что на север в темноте по обрывам ехать нельзя, и настаивал на южном маршруте. Чтобы успокоиться, Василий Николаевич сел в кабину к Роману, а я поехал один. Перед отъездом Василий Николаевич дал команду перекрыть проезд на Лесную косу сваленным сухостоем. А когда мы ехали второй раз, он находился со мной в кабине. Мы проехали мимо этого места без остановки. Наш первый след, конечно, замело. И больше разговора о Лесной косе не было.
Я уважал горного мастера и потому попросил прокурора:
- Вы на него слишком не наседайте. Он мужик хороший. Немного несдержан, но это ничего. А как специалист, сами знаете, очень грамотный. Институт закончил, горное дело хорошо знает, где лежит золотишко - нюхом чует. Бросьте его в любом месте тайги - он по ключам да распадкам дорогу домой все равно найдет.
Михаил Михайлович поерзал, полез в целлофановый пакет, и через прозрачную пленку я увидел в белой вате три гильзы. Бирюков сказал:
- А сейчас сходи в балок, возьми у ребят свой карабин с патронами и возвращайся. Иди, я тебя жду.
Сбегал я в балок, сказал Гребешкову, что прокурор велел мне взять карабин и патроны.
- Да-да, я в курсе. Забирай.
Я полез под кровать, где в самом углу лежал мой карабин без затвора. Пока я лазил, Петр Петрович затвор приготовил и мне дает. Я даже не успел к нему обратиться. Прокурор вылез из кабины и ждет меня.
- А теперь будем стрелять, и я посмотрю, как стреляная гильза в снег ляжет. Сделай по этому сухостою три выстрела.
Я давно не стрелял из своего оружия. Проверил ствол. Вроде все нормально. Прицелился и пальнул три раза. Раскаты по тайге пошли, будто пушка боевыми стреляла.
- Пускай в снежке остынут, - сказал Михаил Михайлович, имея в виду гильзы. - А ты пока покури на свежем воздухе.
Не успел я докурить сигарету, как он гильзы собрал и в целлофановый мешочек сложил. Они в снегу полежали и сразу ледяными стали.
- Ну что, можно с определенной вероятностью считать, - сказал Бирюков, - что это ваши боеприпасы были. Очень похожи. А Николаенко не мог после вас заехать и стрельбу здесь устроить?
- А зачем ему стрелять? Да и он все время рядом с нами был. Роман - мужик спокойный, мирный, как говорится, лесного жука не обидит. Хотя на вид, да и на самом деле, здоровенный парень, настоящий богатырь. Надежный, с ним можно в разведку идти.
Михаил Михайлович что-то записал, положив листок прямо на папку. Ему удобно, как будто за столом в кабинете. Опять полез, только в другой, черный целлофановый мешочек. Что-то из него вытащил и протягивает:
- А ну посмотри внимательней
И ничего не объясняет. А я такого сроду не видел. Светло-зеленая посудина, из чего - не знаю, с узким горлышком. А посередине ее полоса черного нагара, похожая на старую ржавчину.
- А ведь ее кто-то из ваших ребят разбил, - объяснил Михаил Михайлович. - Мы ее еще в первый день, как приехали, нашли. Я вас в это время пристреливать ружье отправил. Мы ее части из снега вытащили, очистили, просушили и наши ребята ее собрали. Она фарфоровая. Видишь, как новая смотрится. А это трещина старая, но она так аккуратно ее опоясала, будто так и должно быть.
- Удивительно, я от наших и разговоров никаких не слышал. Если бы что знали, обязательно сказали. А потом странно: откуда она в этом лесу взялась? И как вы ее нашли на земле? Ведь такой крепкий наст. Если бы эта емкость под ним была, ее даже зубами оттуда не выгрызешь. Единственное, если разогревать керосинкой. Дайте-ка понюхаю. Да нет, ни бензином, ни керосином не пахнет.
- А она неглубоко под снегом лежала: сантиметров двадцать, ну, может, чуть больше. Наш самый молодой криминалист ветки из снега доставал, чтобы дорогу к деревьям расчистить, потянул - и большой осколок на поверхности оказался. А потом мы уже внимательно инструментами все остатки повытаскивали.
Я покачал головой, закурил сигарету и высказал свои сомнения:
- И как такая нежная вещь в таком месте оказалась? Нет, я не верю, что вы ее здесь нашли.
Чтобы доказать свою правоту, Михаил Михайлович, сказал:
- Ладно. Пошли, я тебе покажу, где она лежала.
Мы вылезли из кабины. Прокурор держал двумя руками впереди себя пакет с посудиной. Да так осторожно, будто это сокровище какое или крест в церкви перед крещением. Пришли на место. Оказывается, когда они осколки вынимали, то лунку специально оставили. Мы присели и стали ее осматривать. И тут что-то заблестело и защелкало. Это его ребята нас сфотографировали. «Ну все, попал, - пронеслось в голове, - теперь не открестишься. Да нет, штука-то в руках у Михаила Михайловича. Я здесь только как свидетель присутствую». Прокурорские подошли к нам, улыбаются. Признались, что они меня фотографировали и тогда, когда я три выстрела делал.
- Вот теперь, Валентин Степанович, все следственные мероприятия уже закончились. А карточку можем на память отдать. Только пусть немного просохнет.
Я подумал, что его парни нормальными ребятами оказались. Только не бреются третьи сутки. К концу следствия даже повеселели, смеяться стали. Была бы бутылка водки, пусть даже последняя, не пожалел бы на стол выставить, как раз кстати.
Когда вернулись в балок, Михаил Михайлович сел за стол, что-то написал и опять затеял разговор о находке.
- Валентин Степанович, а вы не догадываетесь, что было в этом сосуде?
- Ну, наверное, жидкость какая-нибудь была. А может, спиртное кто-то наливал. Горлышко как у бутылки водочной, только немножко побольше.
- Плохая из вас гадалка, Валентин Степанович. Внутри емкости золото было.
- Ну и куда же оно сплыло?
Бирюков поморщился и покачал головой.
- Оно не сплыло. Его кто-то забрал. А кто и куда - мы не знаем. Искать будем. Мы ведь тоже не были готовы к такому «подарку».
Ну а коль он подвернулся, отказаться от него мы не можем. Такая у нас служба. А хочешь, я тебе по дружбе золото покажу, которое примерзло к стенкам сосуда, а мы его отчистили?
Он полез в пакет и достал боковую часть емкости.
- Смотри, что здесь.
И Михаил Михайлович вынул из кармана увеличительное стекло.
- Глянь, как оно сверкает. Вроде и солнце не светит, а оно прямо желтым огнем горит. Мы как все собрали, почистили, так пятьдесят семь граммов золота наскребли. Только эту часть не трогали, она как есть следствию потребуется. На ней отпечатки пальцев. Видишь, я ее только за края держу, чтобы ничего не испортить. Мы все равно найдем, в чьих руках эта штука побывала и в чей карман золотишко высыпано. Расчет-то какой был: забрать содержимое, разбить емкость и в снег покидать. Он все скроет. А тут наши ребята неожиданно наткнулись.
Давай откровенно, Валентин Степанович. Вы ведь координаты никому не давали. Поэтому, только между нами, я подозреваю Романа. Хотя есть основания обстоятельно поговорить и с горным мастером. Но на него меньше улик. Поначалу и на тебя серьезное подозрение падало, но потом оно развеялось. Я убедился, что у тебя не было возможности уединиться в этом участке леса. Нас, как и тебя, мучает вопрос: как эта емкость на снегу оказалась? И почему, когда вы были здесь, ее не увидели? Ну, мы с этим по ходу следствия разберемся. Круг замкнулся. Улики есть.