Где-то сбоку, совсем рядом с доводочной, раздалось несколько одиночных выстрелов. Кто-то бил ломом по боковой железной стенке охваченного пламенем жилища. Послышались громкие автоматные очереди со стороны нефтебазы. Трассирующие пули веером прошлись над участком. Неужели загорелось горючее? Народ в исподнем метался вокруг балков, забегал в столовую, ища воду, которую уже вылили. В соседних помещениях лопались стекла, со звоном падая на землю.
Со стороны Михеевской сопки вдруг со свистом взлетели две ярко-желтые ракеты и зависли над территорией поселка, раскачиваясь и медленно опускаясь вниз. При их свете было видно, как с полигона с ярко горящими фарами двигались все пять бульдозеров ночной смены, выполняя собственную задачу. При всех нештатных ситуациях они обязаны срочно покинуть полигон и прикрыть своими стальными боками доводочную, где хранится золото. Это для них доводчики сделали три выстрела. Четыре машины в кольцо взяли доводочную, а пятая, отъехав на несколько метров, развернулась и перекрыла въездную заболоченную дорогу. Вооруженные механизаторы, загнав патроны в патронники пистолетов, залегли за бульдозеры и, ожидая нападения, заняли круговую оборону.
В толпе слышались крики: «Где Васильев? Васильев горит, спасайте его!». Горный мастер вместе с бригадиром, держа в руках несработавшие старые огнетушители, размахивали руками и подавали какие-то команды. Мощная струя монитора не доставала до горевшего балка, но хорошо поливала рядом стоящие, не давая им воспламениться. Все бегали, кричали и мешали друг другу. «Это браконьеры специально нас подпалили, - возмущались артельщики. - Доставай оружие, мы им сейчас покажем, где раки зимуют».
- Кто стрелял, кто стрелял? Не трогать артельное оружие! - суетился Топорков, хватая за руки раздетых людей.
- Откуда стреляли из автомата? - кричал бригадир. - Откуда ракеты взялись?
Растерянные мужики показывали в сторону нефтебазы и Михеевской сопки.
Постепенно огонь стал угасать, а затем и вовсе прекратился. Из-под низа балка, где крепились колесные пары, повалил черный едкий дым. Послышался громкий щелчок лопнувших резиновых шин, и дымящийся домик с треском завалился на бок.
Пожар закончился, но монитор продолжал подавать воду куда-то в темноту. Багрянцев знаками показал мониторщику, чтобы тот остановил дизель. Стало тише, и испуганные люди медленно начали расходиться по своим полатям.
Двери погоревшего балка были открыты, и смельчаки уже успели побывать внутри. Оказалось, там огня не было. Только стекла от высокой температуры полопались. А бумаги на столе даже не вспыхнули. Кровать и раскладушка стояли разобраны, видимо, Васильев был не один. «Но где он сейчас? Неужели еще из деревни не вернулся?» - гадали мужики, стоя напротив балка. Топорков в одних синих трусах и рубашке, сильно жестикулируя, давал какие-то указания бригадиру, все время показывая в сторону мокрых балков. Едкий дым вместе с паром медленно стелился почти у самой холодной земли. Слабые воздушные потоки выталкивали его на вершины черных болотных кочек да камышовых зарослей, в сторону Михеевской сопки.
Дневная смена готовилась к поездке на полигон. Мужики обсуждали ночной пожар. Кто винил браконьеров, кто - генералов, которые вечером прилетали на вертолете, чтобы пострелять уток. Но мужики так и не решили, кто же палил со стороны болот, с того места, где еще зимой были закопаны емкости с горючим. Если бы они рванули, то сгорели бы все, вместе с техникой и добытым золотом. Еще один вопрос не давал покоя артельщикам. Как получилось, что две осветительные ракеты оказались прямо над участком? Как будто кто-то ждал, сидя на самой вершине сопки, когда же начнется это огненное действо, кому-то хотелось понаблюдать под звуки ударов железа о бронзовую гильзу, как люди мечутся, спасая свои жизни и артельное имущество. И, конечно, всем хотелось знать, куда исчез начальник участка и кто с ним спал в балке. Они и не догадывались, что еще ночью, после того, как пожар был потушен и горный мастер отправил всех мужиков спать, Васильев вышел из болотных зарослей, заглянул к себе, взял верхнюю одежду и вместе с Топорковым пошел в домик к дизелисту. А Савочкина переселили в жилище отсутствующего геолога.
Обмениваясь мнениями на перекурах, мужики на какое-то время успокаивались и возвращались каждый к своему делу. Горный мастер еще рано утром распорядился поддомкратить покосившийся балок начальника участка, подставить под него ясеневые подпорки, заменить сгоревшую проводку, застеклить рамы. Жизнь на участке постепенно возвращалась в привычное русло.
Багрянцев расписал расстановку людей первой смены, обошел все блоки полигона, побывал на промприборе, переговорил с гидромониторщиком и пошел на доклад к начальнику участка. За примитивным столом дизелиста примостился грустный Васильев, и почти на проходе на свежевыкрашенной в голубой цвет лавке сидел Топорков. Багрянцев только собрался присесть рядом с горным мастером, как Васильев его спросил:
- Ну как, людей к парому отправил?
Бригадир суетливо снял пиджак и, замявшись, ответил:
- Я вчера на вечерней планерке не стал говорить, народу много было, а утром мы не сразу увиделись. Я решил мужиков не отправлять, самим эти люди нужны. А то золото копать некому. Но если вы настаиваете на своем решении, то завтра я с этими механизаторами на перекладных доберусь до базы артели, а там куда направят - туда и поедем дорабатывать сезон.
Багрянцев уже собрался уходить, как услышал тихий голос начальника участка:
- Так ведь это не мое указание, а главного инженера артели.
Но начальник участка и горный мастер совсем о другом сейчас думали. Приход Багрянцева прервал их разговор о ночном пожаре. Поэтому Петр Викторович даже не придал особого значения тому, что бригадир, не выполнив указание начальства, не отправил людей на «Распашное» и что утренняя съемка золота составила почти пятьсот граммов. Его сейчас даже не очень волновало, что ночью кто-то стрелял с болот трассирующими пулями, с того места, где закопаны емкости с горючим, и что со стороны Михеевской сопки были выпущены две осветительные ракеты прямо по жилой зоне участка. Страх и даже ужас владел до сих пор сознанием Васильева. Как только он смотрел в маленькое окошко балка дизелиста, взгляд упирался в черный от копоти перекошенный домик, и события прошедшей ночи вновь мелькали перед его глазами. Они с горным мастером остались живы только благодаря Топоркову, который спал рядом на раскладушке и первым услышал треск горящего рубероида. А потом вмиг балок охватили красные языки пламени, и стало совсем светло. «Хорошо, что Топорков спит чутко, - думал Васильев. - Он и разбудил меня криками «Пожар! Горим!». Домик уже наполнился едким дымом, было трудно дышать, еще пара минут - и мы бы навсегда остались в этой раскаленной клетке. А так пусть почти голяком, но успели выскочить. Топорков сразу тревогу поднял, а я в болотных камышах укрылся и оттуда наблюдал за происходящим.
- А что ты думаешь насчет ночного пожара? - спросил Васильев бригадира.
- А что здесь думать? По-моему, все и так ясно. Это умышленный поджог, мужики так свое недовольство нами высказали. Другого пути они, очевидно, не нашли. Но расчет был, я уверен, только немного попугать. Хорошо, что обошлось без жертв и народ вроде успокоился. Да, нам всем есть над чем подумать. Я и себя имею в виду. Единственно непонятно, кого мужики таким образом наказать хотели - то ли вас, Петр Викторович, то ли вас, Алексей Павлович. А удивляться тут нечему, это специфика артельной жизни. Хотя раньше такого почти не встречалось. Но последние годы с рабочими все меньше считаются, и они вынуждены за факелы браться. Этот бунт для того, чтобы руководитель понял, что все от них зависит и мешать им работать не надо. Они сюда зарабатывать приехали.
Выслушав бригадира, Топорков полез под стол, вытащил оттуда горелое кремниевое кресало и положил его рядом с Багрянцевым.
- Ну и зачем, Алексей Павлович, ты мне эту штуку подсовываешь, будто я этого добра на участке ни разу не видел?
- Говорят, это сделал наш токарь Деревянко. Дизелист видел, как изготавливался инструмент, и, когда поздно вечером он вернулся из токарки в свой балок, рассказал Савочкину. А тот шепнул на ухо Алексею Павловичу, - сказал Васильев.