- Твои бы слова да к концу сезона - вот бы помолодеть на десяток лет, - засмеялся Васильев. - Ну ладно, рассказы твои, Алексей Павлович, интересны, но дело надо делать. Пора подбить все золотые заначки и точно знать, чем мы располагаем. Значит, договорились, что сегодня-завтра вы подобьете все резервные ресурсы. Если Волков будет сопротивляться и не покажет, что у него под полом лежит, - сам мне об этом рассказывал, - скажи, что тогда я сам приду и все повытаскиваю, все равно расчеты сделать надо. А то до конца сезона дотянем - потом куда его? В вещмешок не положишь, в кассу просто так сдавать жалко. Если такая жара еще простоит, то все болота подсохнут и любая машина пройти сможет, а там, неровен час, майор Гавриков с проверкой нагрянет. А кто отвечать будет? Можешь и Волкову сказать, чтобы и он подумал над этим вопросом. Не только я отвечать буду, а пойдем в паре с главным доводчиком. Видишь, как геолог говорит: «Мы не выдерживаем суточного объема промывки». Я спросил, когда за двести грамм перевалим, а он такую мину состроил, а вопрос как бы мне переадресовал, мол, все от вас зависит, это он про объемы промывки. Он и так худой, а тут, по-моему, еще худее стал. Видать, мужик гонористый. Ты его лучше знаешь, объяснись с ним в свободное время. Негоже типам из Новосибирска тут командовать. Если понадобится, бросим клич - и в Артеме найдутся специалисты и похлеще, да и поумнее его. Хотя спорить с этим занудой не надо, попытайся по-хорошему с ним общий язык найти.
- Мне кажется, вы, Петр Викторович, немного ошибаетесь в своих первых оценках. Он хороший геолог, да и все мужики с участка - стоящие артельщики, ведь мы одну задачу выполняем: намыть побольше золота и в конце сезона побольше зарплату получить. Никому же не хочется за просто так в болотах комаров кормить.
- Здесь ты прав, Алексей Павлович, но за все я отвечаю. Мне стыдно каждый день по рации отчитываться о наперстке намытого золота, вся артель это слышит. Или мы по-умному распорядимся подпольным резервом, или нужно золото Савченко показывать, а как его сактировать, толком не знаю Ведь даже геолог говорит, что левый борт неперспективный, а разрабатывать правый он пока воздерживается, не по всем вопросам, дескать, ответы получены, направление золота изучают. Нерешительный он какой-то. Савченко тогда сам все расчеты сделал и, пока геолог спал в балке, целичок копнул и за одну ночь полцентнера золота взял. А если бы послушал геолога, то неизвестно, что сейчас было бы. Романенко нас с тобой за нос водит, а доказать правильность мы с тобой не можем.
Горный мастер рассмеялся:
- Так тогда бы мы с вами это золото взяли. Если говорить по-честному, то оно для нас лежало, и в артели об этом знали, проект-то мы привезли. Что же получается - нас просто кинули. А кто? Савченко с геологом!
- У меня, Алексей Павлович, насчет Савченко такие же соображения. Только сейчас мы об этом говорим как бы просто к слову, а геолог, видимо, не хочет такого целичка нам отвалить, напрасно. Ну, считай, для первого раза мы про свои позиции откровенно поговорили. Теперь мне как начальнику участка ясно, с кем я имею дело. Мне очень приятно, что я не ошибся в своих выводах. У вас еще сто раз обо мне мнение изменится, ведь только начинаем совместно работать.
Горный мастер встал с лавки, но Васильев его остановил и предложил:
- Алексей Павлович, давай ко мне за загородку перейдем да по рюмочке водочки за откровенный разговор пропустим.
- Может, не надо? Мне еще мужиков в ночную смену на полигон отправлять, они могут запах водки учуять, а это не к лицу горному мастеру.
- А у меня орешки есть, весь запах как рукой снимают. Даже ГАИ со своими трубками определить не смогут. Ну давай, Алексей Павлович, не стесняйся, заходи, холодненькой опробуем.
Ночную бригаду отправлял бригадир Багрянцев, а они только утром, когда уже произошла пересменка, вышли из балка начальника участка. Горный мастер отправился на полигон, Васильев - на лужайку около свинарника, откуда было хорошо видно работающий промприбор. На то место, которое всегда будет напоминать ему работу шахты:
- Дачка-5, я Дачка-1, ответьте, кто на связи?
- Дачка-1, я Дачка-5, на связи Васильев.
Радиоперекличку проводил председатель артели Самохвалов
Анатолий Ильич.
- Ну как дела, Петр Викторович? Какая сводка?
- Дачка-1, докладываю. За сутки ноль-четыре. Объем промывки пятьсот. В смене десять бульдозеров, две «Беларуси» работают на разведочных траншеях по правому борту. Пробы положительные. Сегодня на зачистке первого блочка пять единиц, остальные - на вскрыше третьего блока. Люди в порядке, больных нет. Продукты есть, горючего достаточно. Вопросов пока нет.
- Дачка-5! Петр Викторович, проконтролируй, чтобы мужики нижнюю часть блочка хорошо клычками зачистили, там обязательно килограммов пять золота лежит. Поручи Багрянцеву, он знает, как это делается, пускай сам личнопроследит. За сутки ноль-четыре - уже неплохо. Наши специалисты считают, что объем промывки можно увеличить до восьмисот кубометров. Ресурсы для этого у вас есть. Вот тогда и будет то, что мы хотим от вас ежедневно получать. До свидания. Успехов!
На радиоперекличке в этот раз были почти все руководители участка, даже главный съемщик, на удивление, присутствовал, сидел почти рядом с начальником участка. Не пришел только геолог, его опять стала беспокоить старая болезнь, открылась язва желудка. Вместо него прибыл сменный пробник Савочкин. Васильев, как бы подводя итоги переклички, заметил:
- У нас подобрался хороший, сработанный коллектив, и этим можно гордиться. Нам нужно довести суточный намыв золота до одного килограмма.
Всех, кто находился в комнате и слышал разговор с руководителем артели, удивило, о каком третьем блочке говорил Петр Викторович, когда еще первый только наполовину отработали. Как можно было соглашаться на килограмм, когда еще пятисот ни разу не достигли!? О какой зачистке коренников, когда там еще восемь тысяч кубов породы промыть надо?! На участке двенадцать тракторов, но на самом же деле десять - и то редкое явление. Три-четыре машины всегда в ремонте. Все решили, что доклад кто-то подготовил, начальник участка его зачитал, не проверяя. Младшие руководители не все поняли, что докладывалось на радиоперекличке, но, как заведено, когда приходит новый начальник участка, ему оказывается содействие и поддержка со стороны работников. На это и надеялся Васильев, понимая, что ему многое сойдет с рук и со стороны правления артели, и со стороны его подчиненных. Тем более, что отрезан от Большой земли, а это не только возлагало серьезную ответственность, но и давало возможность кое-что скрыть. Специалисты артели принимали и фиксировали результаты, доложенные Васильевым по рации, но достоверность проверить не могли.
Участок все больше и больше уходил от того производственного настроя, который был заведен при Савченко. Многие стали проявлять недовольство. Да, мол, целик забрали, а что дальше? Суточные намывы золота не превышали ста пятидесяти граммов. Потух азарт, влекущий людей взять как можно больше золота, да и, кстати сказать, с их мнением особо никто уже не считался. Все ждали от начальника какого-то нового решения: коль он сам так плохо отзывается о своем предшественнике, то наверняка у него есть решения умнее и значительнее, чем у Савченко. Надеялись, что через несколько дней он соберет всех и скажет: «Я уже больше месяца с вами проработал, облазил весь полигон, просмотрел всю документацию, проконсультировался со специалистами, и вот что мы решили». Но этого не происходило.
Все реже и реже начальник участка стал появляться на раскомандировках, все прочно в свои руки взял горный мастер Топорков. Рабочие даже удивлялись, что в шесть часов люди уже на ногах, а начальник только к восьми просыпается. Васильев оставил за собой только обязанность докладывать по рации о происходящем на участке. Он сам готовил доклад, придумывая производственные успехи. Его отдаление от производственного процесса стало еще больше после разговора с главным доводчиком Волковым:
- Контакт есть, понимание тоже. С такой суточной отчетностью он согласен, -Топорков достал замасленную записную книжку и показал выведенную Волковым надпись: - С пятнадцатого июля в сутки по пятьсот грамм и выше.
Васильев не стал слушать до конца то, что горный мастер хотел сказать по ранее оговоренным вопросам. Ознакомившись с записями, он уточнил: