Здесь же видны следы диких животных. Они раскапывают глубокий снег, чтобы тоже добраться до клюквы. Все болото изрыто множеством больших и маленьких воронок: оказывается, маленький отряд вторгся в угодья диких свиней. Трактор шел, а они, совершенно не боясь шума мотора, большие и маленькие, чуть ли не из-под лопаты вскакивали и, пробежав несколько метров, останавливались и удивленно рассматривали появившиеся чудища, с грохотом двигающиеся по их вековым пастбищам. А невдалеке паслись козы. Увидев машину, они отбегали к кромке леса и испуганно смотрели в сторону нарушителей таежного покоя.
Березовый распадок дает пищу и зверям покрупнее. Вот следы одного тигра, а вот еще две гигантские кошки вышли из леса по льду ключа. За поворот заехали - и сразу наткнулись на две туши задранных кабанов. Тигры ночью тащили их, кровь только что схватилась, и снегом еще не замело. Их след вел в молодой подлесок, который скрывал в себе множество валунов и сухих деревьев, хаотично поваленных постоянно дующим ветром. Здесь пестрого хищника почти невозможно заметить: он выходит только ночью, потому что днем в долине полосато-рыжая кошка на снегу далеко видна.
Несколько раз проехался Роман вокруг помеченного на карте участка. Бочки поставили в два яруса: снег глубокий, одна под снег уходит, вторая на ней стоит, очень хорошо видно. А между ними высокие вешки, метра по полтора каждая, с черными портянками наверху. Подъехав к ночной стоянке как бы попрощаться, Николаенко зашел в балок, а там лесники уже с ягодой чай пьют. И Роману кружку с клюквой пододвинули.
- Оставьте ягод. Надо всех мужиков угостить.
- Если бы я знал вчера, столько насобирал бы, что и в артель захватить можно было. Только совочек деревянный нужно сделать, греби - и в сумку, - заметил Куприн.
- Ну что, поехали? Да вы не бойтесь, располагайтесь в балке. Ям больше не будет, я вас доставлю куда надо - по следу еду. А вы пока борщ с мясом сварите, делать-то все равно нечего.
Распадок заканчивался, переходя в густой кустарник, с которым бульдозер легко справлялся. Все дальше уходил «130-й» от только что открытого участка. В такие моменты всегда хочется пожелать добра тем, кто будет здесь работать многие годы, принесет сюда жизнь, благоустроит эту суровую землю, спрятанную в таежной глухомани.
Бульдозер с балком упорно двигался вперед, покидая места, где ключи берут свое начало и, огибая со всех сторон распадки, болотины и малые сопки, собирают воду, которую сбрасывают громадные лесные массивы.
А горный мастер в этот момент вспоминал совет, полученный им по рации от главного геолога экспедиции, как лучше и удобнее проложить дорогу и где построить мост. Ему казалось, что во время радиообмена Дубинин находился не в маленьком лесном поселке за сотни верст, а был где-то рядом на вершине громадной сопки, с которой все видно. И что это он вел их те первые дни, когда колонна миновала два перевала и остановилась у Лесной косы. Что это он ощущал плотные туманы и сильный холодный ветер, преодолевал вместе с ними валуны вперемешку с лесными завалами. Крупный знаток и опытный таежник и дальше прокладывал бы им маршрут, но Савченко предпочел ехать более легким маршрутом на юг. А вот сейчас, находясь в сплетении ключей и сопок, он должен проложить тот путь, о котором говорил главный геолог.
Задуматься было над чем. Маленькие незаметные ключи быстро набирали силу, превращаясь в быстрые и полноводные, которые уходили то влево, то вправо от маршрута. Снежный покров ясно показывал их движение. Большие распадки, переходящие в малые каньоны, заросли болотной растительностью, и на фоне белого наста высоко поднимались полынно-камышовые острова. Горный мастер чувствовал, как незнакомая местность все больше и больше противостояла его расчетам. Вчера перед сном, обсуждая с Валентином предстоящий путь, Савченко понял, что главное - успешно пройти эту болотную равнину, а дальше совсем легко будет. Обогнув несколько сопок, они выйдут к уже знакомому Филаретовскому ключу.
Валентин, повернув влево, выехал на разлив большого ключа, посреди которого блестел маленький островок чистого льда. Поляков хотел отвлечь горного мастера от его тягостных раздумий, поэтому остановил бульдозер и предложил Василию Николаевичу пройтись, чтобы размять ноги. Ступив на лед, они увидели под его прозрачным панцирем совершенно неподвижных ленков и какую-то мелкую рыбешку, которая, шевеля плавниками, поднимала ил и тем самым привлекала внимание.
- Вот закончим эту командировку, будем в следующий раз ехать по дорожным делам, возьмем с собой снасти да и остановимся на ночевку у этого разлива. Глубина здесь, видимо, приличная. Смотрите, какие ленки стоят. Знатная будет рыбалка, - сказал бульдозерист, чтобы как-то развеять мрачное настроение начальника.
Однако по выражению лица горного мастера Поляков понял, что у того нет желания разговаривать. Какие-то мысли его одолевали.
- Так, Валентин: где карта, которую я тебе на ночь давал? Давай посмотрим, где мы очутились.
- А что смотреть, сейчас ехать надо. Вот остановимся на обед - и сориентируемся окончательно. Видимо, корректировочку сделаем: или на вершину полезем, или по боковине ключа проскочим - там видно будет. Вот у нас на Алтае такие, как на Дальнем Востоке, ключи называются реками. И чемто похожа на Филаретовский ключ горная река Алей. Когда она выходит на степные просторы, несколько успокаивается и образует тихие озера и заводи. Ведь какое хорошее место для утиной охоты, лучше Грязнухи во всей Барнаульской зоне нет. Там и рыбка водится. Я как в отпуск приезжаю, всей семьей на Алей уходим. И ухи наедимся, и покупаемся вдоволь. А хочешь в совсем тихое место забраться - езжай на речку Чистюньку. Уж такая тихая и прозрачная речушка, и окунь и щука там водятся. И что особенно приятно - нет комаров и мошки. Они в других местах порой заедают до такой степени, что и рыбачить не захочешь.
Василию Николаевичу не хотелось слушать: горного мастера заботило, что он не знал, куда ехать дальше, отвлекшись от маршрута, оказался как бы на перекрестке всех зимних дорог и потерял ориентиры. Беспокоило: а что если сейчас Валентин скажет: «Ну, поехали. Показывай дорогу». Василий Николаевич заблудился в глухой тайге, изрезанной ключами и реками, озерами и множеством проток. Он не мог применить свой излюбленный метод - начертить карту на снегу и пригласить Полякова к разбору, так как не представлял, где они находятся.
- Ну что, по коням, Василий Николаевич? Поехали не спеша, - сказал Валентин. - Часика через полтора будем в точке А. Вы вчера мне поставили задачу поработать с картой, вот мы и идем по моему маршруту. Мы все правильно делаем. А этот продольный ключ называется Мертвый.
Наконец-то Василий Николаевич услышал знакомое название, которое вчера мелькало на карте. Но как они так быстро оказались здесь, он не мог понять. Значит, Валентин сразу пошел по заранее избранному пути. А ведь Савченко, давая задание разработать маршрут, не думал, что тот успешно с ним справится. Поскольку это обязанность горного мастера, и только он ведет колонну.
- Когда я еще был командиром танка, очень любил топографию, - продолжал Поляков. - Бывало, ночью завезут на трейлерах в лес, каждому экипажу по карте дадут и определенное направление укажут, а ты как штурман должен вести машину. Здесь ошибиться нельзя, на тебя целое отделение солдат смотрит. Бывают такие маршруты, что заднего хода сделать невозможно, лесная дорога как раз по ширине машины. А сломать кустарники на обочине или завалить крупное дерево - это большой позор. И в Академии этому предмету много времени уделяется. Три года с картами занимаешься. Потом экзамен на местности сдаешь, это требует большой внимательности. А карту читать нужно как художественную литературу про любовь. Мне стоит только раз взглянуть на карту и выбрать точку, куда надо ехать, - я сразу определяю самый короткий путь. Ведь за мной, как правило, еще пять-шесть машин идут. И ошибиться здесь нельзя, иначе спросят: «Ты - командир. Зачем тебе высшее образование давали? Чему тебя учили, если даже по карте ориентироваться не умеешь?».
Савченко, чуть повеселев, внутренне порадовался скрытому от него прежде таланту своего товарища, с которым, можно сказать, пуд соли съел. А Валентин продолжал, помолчав: