Дашь мне материал о Дири, Дэв? спросил он, закуривая сигаретку Все в порядке?
Бэньйон кивнул.
Его жена говорит, будто в последнее время он был сильно озабочен своим здоровьем.
Плохо, плохо. Жаль! Что же у него былосердце, рак?
Может быть, сердце. Дэв постучал по папке с донесением. Если хочешь почитать, пожалуйста. Фарнхэм только покачал головой.
Наш репортер по уголовной хронике уже все выудил из Кэррайта. Собственно говоря, это не моя работа, но шеф просил меня разузнать подробности. Парень еще молод, его только что взяли к нам из репортерской школы в Алабаме. Я должен проследить, чтобы он ничего не упускал из виду. Имени или адреса, например.
Детектив улыбнулся: его удивила заинтересованность Фарнхэма.
Я думаю, Джерри, все будет в порядке.
Наверняка даже. Он не оставил никакого письма?
Нет. Ни строчки.
Фарнхэм позвонил в свою редакцию и ушел. Дэв еще раз просмотрел бумаги, скопившиеся за последнее время, и вскоре направился в камеру, где находился негр. Видно было, что парень перепуган насмерть, но рассказ его звучал вполне правдоподобно. Кажется, Бурке и впрямь допустил ошибку. Бэньйон сказал ему это, зайдя к нему в комнату, где Найл и Кейс до хрипоты спорили о предстоящих выборах. Кармоди спал в кресле, сплетя руки на животе.
Когда пришел сменщик Дэва, сержант Джонсон, Бэньйон сказал ему, что сейчас все тихо, натянул плащ и пошел к своей машине.
Прошел день, похожий на тысячи дней за прошедшие годы. Его охватила приятная усталость, и когда он сворачивал с улицы Шайлкилл на Джерментоун, включил радио, часы пробили двенадцать. Полночь! Да, хорошо было сейчас ехать по ночной дороге домой, где его ждал уют, ужин и Кэт.
2
Дэв Бэньйон сидел на кухне со стаканом виски с содовой и наблюдал, как Кэт, его жена, разогревает ужин. Он улыбнулся, когда она положила на горячую, залитую жиром сковородку, большой кусок мяса.
Как тебе удается покупать на мою зарплату такое мясо, для меня всегда будет загадкой, сказал он. На службе мне не верят. Одно из двух, говорят они: либо у твоей жены есть собственный капитал, либо у нее побочные доходы.
Она села за стол напротив и, указав на стакан, проговорила:
Приятного аппетита! В этом месяце это все равно в последний раз. А когда Бриджит в будущем году пойдет в школу, можешь с таким мясом распрощаться до тех пор, пока она не кончит колледж. Разве что тебя сильно повысят.
Не очень-то на это похоже! Как она сегодня ложилась спать?
Как всегда, целая морока. Кэт поднялась, чтобы перевернуть мясо.
Очень высокая, с глубокими темно-синими глазами, она не была красавицей, но все сходились на том, что Кэт очень привлекательна. Особенно ее волосы и цвет лица «кровь с молоком». Лицо ее всегда было живым, добрым.
Конечно, продолжала она рассказывать. Ей три раза понадобилось в туалет, потом я должна была рассказать ей сказку, потом ей захотелось воды; больше ей в голову ничего не пришло и она уснула. Ты ведь ее знаешь: днем она ангел, но только приходит время ложиться, тут ей сам черт не брат.
Бэньйон любовался счастливым лицом жены.
Знаешь, Кэт, я как-то читал, что нужно быть непреклонным и не терять терпения. Ты так уже пробовала?
Читал! Книги бывают очень мудрыми, только все это теория! Может, автор и большой специалист по воспитанию детей, но нашей-то Бриджит он не знает!
После ужина Дэв сидел в комнате и перелистывал газету. Что-то его тревожило, словно радость его не совсем заслужена. Дело не в ужине, не в виски и не в уютной комнате. Он огляделся. На радио сидела кукла Бриджит, ее игрушки и книжки разбросаны по всей комнате. Кэт забилась в угол дивана, который срочно нуждался в новой обивке. Свет торшера мягко освещал ее золотистые волосы и длинные, стройные ноги.
Он опять уткнулся в газету; на третьей странице было помещено сообщение о самоубийстве Тома Дири, и тут же его фотография. Он читал заметку и вспоминал человека, лежавшего на полу посреди чистой, красиво убранной комнаты; вспоминал его жену и ту необъяснимую невозмутимость, с которой она принимала его в доме. Дэв отложил газету в сторону, закурил сигарету. Дири читал книги о путешествиях, делал заметки на поляхкак странно.
Бэньйон бросил взгляд на свой книжный шкаф. Вот они стоят, книги, знакомые ему, как любой из карманов! Он предпочитает философов. Разве мир идей беднее описания чужих стран или незнакомых нравов?
И почему только так получается, что один читает книги о путешествиях, а другойо философии? Где разница между исследованиями духовными и исследованиями текущего дня? Может быть, читателю все равно, о чем читатьто ли о мелочах дня, то ли о чудесах мирозданья? Нет, все-таки не совсем. А что бы сказал Дири? И не только поэтому! Сколько вопросов возникло вместе с добровольной смертью одного из друзей
Кэт, заметив как он щурится на книжный шкаф, спросила:
Ты сегодня еще будешь читать?
Пожалуй, нет. А может быть, еще минут двадцать.
Ну и что это будет? Спиноза или ну, как там называют этого великого немца?
О ком ты говоришь, о Канте?
Да, мне кажется, о Канте, прошептала Кэт. Как это мило, что я говорю с тобой, не зная, слушаешь ты меня или нет.
Что?.. Ну да Конечно он поглядел на нее с улыбкой. Слушай, Кэт, ты притворяешься Ты запомнила его фамилию Что же ждет меня впереди?
Она сделала гримаску:
Фамилии я выучиваю, когда прохожусь по ковру с пылесосом. Это не из-за тебя
А я убежден, что как только я выхожу из двери, ты бросаешься к книжкам, он снова заслонился газетой и подумал о том, что жена Тома Дири не знала даже, что читал ее муж, чем интересовался. Ничего похожего на их отношения с Кэт.
Дэв, спросила она, тебе, видимо, мало философии, которую ты получил в колледже?
Тогда мне казалось, вздохнул он, что ее даже чересчур мне тогда больше нравился футбол. А теперь
Зазвонил телефон.
Сейчас, в это время! возмутилась Кэт.
Мало ли что, устало проговорил Дэв.
Ну, иди побыстрее к телефону, а то Бриджит проснется, если звонок не умолкнет.
Бэньйон прошел мимо детской и снял трубку:
Алло!
Мистер Бэньйон? Вы сержант уголовной комиссии Бэньйон? У телефона вы, Бэньйон? тихо, но настойчиво говорил женский голос.
Да. В чем дело?
Простите, в такую пору мне не стоило вас беспокоить, продолжала она. Но дело не терпит отлагательства.
А что так спешно?
Меня зовут Люси, Люси Карровэй. Я была его подругой. Ну, Тома Дири. Потому-то я вам и позвонила, м-р Бэньйон, голос ее, резкий и пронизывающий, был заглушен треском побочных линий и посторонним шумом. Я только что прочла, будто он застрелился, а потом увидела вашу фамилию. Ваш номер я нашла в телефонном справочнике. Я знаю, м-р Бэньйон, сейчас очень поздно. И все-таки, м-р Бэньйон, мне нужно с вами поговорить!
О чем?
О Томе, конечно!.. Вы должны понять То есть его смерть
Дэв Бэньйон в сотый раз проклял свое служебное рвение. Ему вовсе не хотелось идти в эту промозглую мглу, но он знал, что так надо.
О, кэй, сказал он. Где я вас увижу?
В баре «Трех ангелов». Это на углу Двадцатой и Тридцать седьмой стрит
Да, я знаю этот бар, он посмотрел на часы. Было двадцать минут второго. Хорошо, я буду у вас до двух.
Большое вам спасибо, мистер Бэньйон!
Он положил трубку и вернулся в комнату. Кэт, взглянув на него, сразу отгадала смысл происшедшего разговора. Дэв пожал плечами.
Какая-то мистическая особа хочет поговорить со мной о деле, возникшем сегодня вечером, сказал он, делая вид, будто не находит в этом ничего особенного. Скорее всего, ничего интересного она не расскажет, но пойти все-таки надо. Он улыбнулся и погладил Кэт по щеке. Собачья жизнь, правда детка?
О, ничего, я уже привыкла. Кэт поднялась и одернула платье. Теперь можно даже найти себе такую забаву: отгадывать, придет домой муж к ужину или нет? Вызовут его потом? Проведет он вечер дома? она обняла его за шею и прижалась к нему. Не беспокойся за меня, Дэв! Я ведь тебя знаю, и нам хорошо с тобой, правда?
Сидя в машине и направляясь к центру города, Дэв все еще улыбался, вспоминая ласковое лицо Кэт