Послушайте, ребята, сказал я. Может быть, вы введете меня в курс дела: кто распустил слухи о том, что меня собираются избрать старостой?
Марти и Джерри переглянулись.
Вот в чем дело, начал Марти. Мы с Джерри подумали, что ты самая подходящая кандидатура: ты ведь самый авторитетный в классе, все к тебе хорошо относятся, и работу эту ты наверняка потянешь.
А что мне придется делать? спросил я.
Да ничего особенного, ответил Джерри. Войдешь в состав школьного совета, а это для класса будет большой подмогой. Ну, получишь еще кое-какие привилегии. Пошли на танцы, а потом еще поговорим.
Ладно, согласился я. Только сначала позвоню домой тете. Я позвонил и вернулся в зал. Какой-то дешевый оркестр наяривал в углу, и уже довольно много народа танцевало вовсю. Недалеко был накрыт стол, и кое-кто потягивал пунш и лимонад. Ко мне подошел Марти с девушкой. Я узнал ее: это была клевая девчонка, мы вместе занимались в группе по биологии. Я, правда, не знал, как ее зовут.
Кажется, вы знакомы, сказал Марти. Она собирается быть заместителем старосты класса. Ничего больше не сказав, Марти оставил нас вдвоем.
Мы переглянулись, у девушки была очень приятная улыбка, делавшая ее лицо живым и веселым.
Хочешь потанцевать, Фрэнки? спросила она.
Конечно! ответил я, чувствуя неловкость. Только я в этом не мастак.
Ничего, ободряюще сказала она, я тебе помогу.
Она нырнула в мои руки. Я напрягся и вскоре наступил ей на ногу. Она улыбнулась и сказала:
Спокойнее, расслабься!
Я старательно выполнял ее команды, и, как мне показалось, получилось не так уж плохо. Наконец музыка стихла.
Ну, что? Не так уж и трудно, правда? улыбнулась девушка.
Да, осклабился я. Только ты чересчур шикарный партнер для меня.
Она рассмеялась.
Ничего, скоро научишься. Нужна лишь небольшая практика.
Хочешь пунша? предложил я, и мы направились к столу, беспрестанно здороваясь с ребятами и девочками, но никто не назвал мою партнершу по имени, поэтому я все еще не знал, как ее зовут. Почти все танцы мы протанцевали друг с другом. Несколько раз меня отвлекали, чтобы поздравить с прошедшей игрой. Вечер закончился около одиннадцати, и мы пошли домой вместе. Оказалось, что она живет в нескольких кварталах от меня, и я проводил ее до самой двери. Перед тем как проститься, мы еще поболтали немного о танцах, и я вдруг осознал, как здорово было сегодня.
Было начало двенадцатого, и она сказала:
Мне пора, уже поздно.
Да-а, протянул я. Уже поздно.
Спокойной ночи, Фрэнки, улыбнулась мне моя спутница.
Спокойной ночи, ответил я и неожиданно для себя поцеловал ее. Она обняла меня за шею, и я почувствовал чистый запах ее волос. Я начал было целовать ее, как раньше целовал Джулию, но что-то остановило меня: ее мягкие губы были сладкими и нежными, и абсолютно невинными. Она не прижималась ко мне и не целовалась так неистово, как Джулия. Я немного расслабился и обнял ее за талию. Инстинктивно я попытался добраться до ее груди, но она вовремя меня остановила. Я чувствовал приятную мягкость ее губ и кожи. Она положила голову мне на плечо. Я обнимал ее крепко, но осторожно. Наши объятия были лишены страсти, в них царила чистота юных чувств и радость жизни.
Не знаю, что ты думаешь, Фрэнки, сказала она, но я не целуюсь с каждым встречным.
Не сомневаюсь, ответил я. Аромат ее тела кружил мне голову.
Сделав шаг назад, она сказала:
Спокойной ночи, Фрэнки! и скрылась за дверью своей квартиры.
Я вышел было на улицу, как вспомнил, что так и не узнал ее имени. Я вернулся к двери и прочитал табличку под дверным звонком. Там было написано: «Линделл». Меня вдруг осенило я вспомнил, что ее зовут Жанет Линделл. Весело насвистывая, я пошел домой.
Глава четвертая
Когда начались рождественские каникулы, ко мне зашли Джерри и Марти. В тот день тетя Берта повела девочек в кино, и мы втроем расположились в гостиной.
Джерри, как обычно, выступал в роли основного оратора. Он пытался убедить меня в прелестях должности старосты класса, хотя в этом не было особой нужды.
Имей в виду, говорил он. Тебе это много даст. Ты будешь входить в школьный совет, и тебе будут ставить зачеты по гражданскому праву автоматически.
Да, вторил ему Марти. И, кроме того, ты будешь главным в классе. Все будут тебя слушаться. Ты же прирожденный лидер.
Конечно же, мне это нравилось.
Ладно, согласился я. Что нужно делать?
Ничего особенного, выпалил Джерри. В общем и целом выборная кампания уже подготовлена. Детали мы берем на себя. Все, что тебе требуется сделать, это произнести небольшую речь в пятницу после каникул на собрании, где будут представлены кандидаты на эту должность.
О, нет! возразил я. Я не буду выступать перед всеми с речью. Я в такие игры не играю!
Подожди, остановил меня Марти, все элементарно. Мы заготовили тебе речь. Вот экземпляр. Он вытащил из кармана листок бумаги и протянул мне.
Я начал читать. Не дочитав и до половины, я остановился.
Что за чушь вы мне подсовываете? спросил их. Бред какой-то. Если вы хотите меня избрать, дайте это кому-нибудь другому, пусть он и читает. Здесь же ничего не поймешь!
В политических делах никогда ничего не поймешь, возразил Джерри. Мой отец говорил мне это тысячу раз. Важно не то, о чем кандидат говорит или что он делает. Кандидат побеждает тогда, когда он нравится избирателям. Будь человек хоть семи пядей во лбу, его не изберут даже на самую вшивую должность, если он не умеет себя подать. Мы с Марти подготовим тебя. Ты будешь выступать последним, мы об этом позаботились. Остальные претенденты будут из кожи лезть, чтобы изобразить из себя что-то, а ты просто выйдешь, произнесешь эту речь и считай, что ты уже староста.
Да, подтвердил Марти. Все так и будет.
Ладно, согласился я. Но учтите, ребятки, если все, о чем вы тут наговорили, не сработает, вам придется ответить на много вопросов.
Не беспокойся, выпалили они в унисон, все пройдет как по маслу!
Я зубрил свою речь десять вечеров подряд под руководством Джерри и Марти. Они инструктировали меня насчет того, какая у меня должна быть походка, как держать руки, что надеть. Короче говоря, мне все это надоело до чертиков. За два дня до собрания они велели мне забыть все, чему они меня учили, и спокойно ждать выступления.
Но не тут-то было. Я думал о своей речи постоянно: и в школе и дома. Я просыпался по ночам и без устали повторял ее, а когда спал, то видел во сне, как выступаю. Наконец, день выборов настал. Памятуя советы друзей, я надел галстук-бабочку, пуловер под пиджак и пошел в школу.
Заняв свое место на сцене рядом с другими кандидатами, я смутился. Мне казалось, что весь зал смотрит только на меня. Жанет села рядом. Она периодически улыбалась мне, и я тоже выдавливал из себя что-то вроде улыбки, хотя был уверен, что выглядел при этом отвратительно.
Сначала выступил директор нашей школы. Он говорил о нас, учениках, о том, что мы должны стать хорошими гражданами своей страны и должны приобщаться к демократии, но я особо не прислушивался, поскольку страшно нервничал. Потом выступил первый кандидат.
В течение целых десяти минут он обещал своим товарищам по классу представлять их интересы, как никто другой. Когда его весьма продолжительная речь закончилась, с первых рядов, как было заранее спланировано, вскочили несколько человек и стали изображать бурные аплодисменты. Когда они успокоились, выступил второй кандидат. Он наобещал то же, что и предыдущий оратор, причем затратил на это ничуть не меньше времени. Я заметил, что присутствующим все это уже порядком надоело и внимание их, мягко говоря, ослабло. Оратор закончил под восторженные крики ребят из команды поддержки. Наконец, настала моя очередь.
Сердце мое было готово выскочить из груди, горло перехватило судорогой. Казалось, я не в состоянии вымолвить ни слова. Взглянув на Жанет, я увидел, что она показывает мне скрещенные на удачу пальцы на обеих руках. Я повернулся лицом к публике и медленно поплелся к центру сцены. Лица смотревших на меня ребят казались расплывчатыми, как будто покрытыми пеленой. Усилием воли я заставил себя открыть рот.