Скажите, пожалуйста, вкрадчиво спросила Татьяна. Это вообще нормально, что у такой молодойи вдруг инсульт?
Мы же не знаем, что ему предшествовало. Возможно, у пациентки гипертония имелась. Не диагностированная или непролеченная. Плюс общие факторы: гиподинамия. Алкоголизация. Стрессы.
А вы анализы брали у нее?
«Англичанин» посуровел:
Вот это поворот. Проверить меня решили? Или в мисс Марпл сыграть?
Может, я, конечно, дилетант, но считаю: если инсульт у человека до семидесятиэто явно не просто так.
А вы статистику посмотрите. Тяжелые мозговые нарушения сейчас очень помолодели.
Но ее точно не отравили ничем?
Слушайте, почему я вас до сих пор не выгнал?
Так брали анализы или нет?
Естественно, брали. Никакого яда или иных подозрительных субстанций. Но муж сказал: она накануне очень сильно понервничала.
Понятно.
По грозному виду доктора Таня поняла: время сматывать удочки. Спросила максимально кротко:
Что сыну-то ее сказать?
Врач вернул на переносицу псевдозолотое пенсне. Шумно, безо всякого английского лоска, прихлебнул чаю. Ответил жестко:
Не знаю, что для ребенка лучше. Запомнить маму красивой и молодой или смотреть, как у нее изо рта слюна капает.
Но вы пока не собираетесь отключать аппараты?
Не имеем права.
А как это вообще происходит?
Должна наступить смерть мозга. Чтобы ее диагностировать, собирается консилиум. Оценивают клинические признаки, проводят дополнительные исследования, делают контрольную энцефалограмму.
Мите можно будет хотя бы с ней попрощаться?
Доктор мягко сказал:
Давайте пока что надеяться на лучшее.
Садовникова вытащила кошелек, вытряхнула всю наличностьтысяч пятнадцать, разными купюрами. Попросила:
Давайте, пожалуйста, наймем для нее сиделку. За счет нашей волонтерской организации.
Доктор взглянул проницательно, но ничего не сказал. Вдавил кнопку селектора. Потребовал:
Машу пригласите ко мне.
Кивнул Тане:
Деньги сиделке лично отдайте.
Хоть и не англичанинно джентльмен.
* * *
Максим научился жарить яичницу в седьмом классе. Но сейчас, в свои тридцать девять годков, опять ее сжег. Просто затмение какое-то. Или Женька (хоть и лежит без сознания) на него порчу насылает?
Четыре хороших деревенских яйца пропали, вонь на всю кухню, и Митю чем кормить теперь? Он чертыхнулся.
Арчи вокруг стола крутится, колотит об пол хвостом. Тоже голодный. При Женьке было заведено, чтобы только специальные корма, но кому теперь ездить за ними? А доставка в деревню изрядных денег стоит. Так что пришлось Арчи перейти на простецкую собачью еду из сельпоне нравилось, морду кривил, загребал, словно кот. И сейчас в миске завалялось со вчерашнего дняопять выбрасывать.
Угольки из яичницы перестали шипеть. Прежде чем выбросить, отделил небольшую часть, кинул псу. Арчи смел в момент, глядит умильно, еще просит. Быстро элитная спесь слетелавместо суперпремиума готов горелую яичницу глотать. Но больше давать не стал. Мало с Митькой хлопотеще собаку придется лечить.
Соседка по выходным не помогала, и Максим с неудовольствием предвкушал очередную тоскливую субботу. Ковыряться на кухне, вести Митю гулять, слушать его бесконечное: «Когда мама вернется?»
Да, удружила жена, ничего не скажешь. Надо ж было: между землей и небом зависнуть! И что дальше делать? Врач вон вчера сказалрастением, в дреме, Женька хоть десять лет еще проживет. Но ему-то как быть? Работать, хозяйствовать, Митю поднимать. И безо всяких перспективформально считается женатым.
Жена, когда ребенка обсуждали, кляласьигрушку лично для себя заводит. И слово сдержалабессонные ночи, колики и прочая хлопотня Максима вообще не касалась. С Митькой общался, только когда сам хотел, а едва сын начинал подхныкивать, Женька подскакивала, забирала. Вырастила в итоге тепличный цветок, плаксу. Кто мог подумать, классический маменькин сынок в итоге на его плечи свалится?
«Не буду ничего готовить. Хлеба в тостере пожарю, колбасы порежупусть ест», решил Максим.
Но приготовить упрощенный завтрак не успелзвонок в калитку. Кого еще черти несут? Опять, что ли, из правления явились насчет борщевика вдоль забора ругаться?
Максим сунул босые стопы в дачные галоши, пошел открывать. Вот те ну те! У забора пижонский «Инфинити» стоит. А у калиткифря. Вся такая столичная, гармоничная, сумка из крокодила. Но сиськи нормальные. Волнуется, взгляд заискивающий:
Вы Максим Юрьевич?
Ну.
Ладная девка. И, похоже, горячая.
Меня зовут Таня. Ваш адрес дали в больнице, где Евгения лежит.
И чего дальше? насторожился.
Сглотнула, начала торопливо объяснять:
Я из волонтерской организации. Мы помогаем семьям, кто в трудную ситуацию попал. Знаю, что вы один с ребенком остались, работаете, бабушек нет. Вот я и приехала. Могу обед приготовить. С Митей поиграть. Свозить его куда-нибудь, если нужно.
Он взглянул с сомнением:
Ты ради насна «Инфинити» приперлась из Москвы за шестьдесят километров?
Чутка расслабилась. В глазах искорки полыхнули:
Имелись варианты поближе, но меня не привлекло. Зачем мне таджикские погорельцы или мать-одиночка с шестью детьми? Лучше до вас прокатиться. Все равно суббота.
Да, с кисломордой соседкой не сравнить. И помощь на халяву всегда кстати. Но нет ли подставы какой?
Максим посмотрел пристально:
А как твоя волонтерская организация называется?
Никак, пожала плечами. Это просто чат у меня на работе. Туда скидывают информацию о тех, кому помощь нужна. У сотрудницы тетка в Зареченской больнице, она про вашу жену и написала. Без фамилии: просто что семья в сложном положении. А детали мне главный врач рассказал.
А сама где работаешь?
Рекламное агентство «Ясперс энд бразерс». Креативный директор.
Нехило. Я б в свой законный выходной лучше в тренажерный зал сходил.
Усмехнулась:
Я когда людям помогаюзаряжаюсь лучше, чем на фитнесе.
Ну да, ну да. Если «Инфинити» и сумка за много тысяччего бы добренькой не побыть.
Не очень приятно уязвимой категорией населения себя чувствовать. Сказать бы ей гордо: «Не надо нам ничего». И пусть катится. Но тогда придется и сегодня самому по хозяйству колотиться.
Он строго попросил:
Паспорт покажи.
Протянула. Садовникова Татьяна Валерьевна. Москвичка. Не замужем. Год рождения увиделвообще обалдел, лет на пятнадцать моложе выглядит.
Но на его раздевающий взгляд обдала холодом. Типа, даже подступаться ко мне не смей, босяк. Гордая. Ну, пусть портит свой маникюр.
Он усмехнулся:
Ладно. Раз приехалаиди, помогай. Обеда как раз нет. И завтрака тоже.
* * *
Валера всегда учил: если врать, то близко к тексту.
В Танином агентстве действительно имелся чат: «Нужна помощь!» Чаще всего там просили контакты хороших косметологов или репетиторов для детей, но иногда и серьезные проблемы описывали. Так что запросто могли упомянуть про больную в коме и ее маленького сына без присмотра. Не слишком правдоподобно, что главный врач якобы сказал адрес, но Максим, по счастью, поверил.
Супруг у Женина лицо загляденье. И фигура нормальная. Но в домашних декорациях, в переднике и галошах на босу ногу выглядел весьма жалко. И, похоже, тяготился своей ролью соломенного вдовца. В доме бесприютное запустение. Засохший букет полевых цветов (еще Женя, что ли, собирала?), в коридоре пустые пакеты, обувь на грязных газетках.
В коридор выбежал песджек-рассел. Грозно тявкнул, взялся с подозрительной мордой обнюхивать Танину брючину. Зубы показывал острые, но она бесстрашно потрепала собаку по загривку. Та взглянула с удивлением, лизнула ей руку.
Ишь, ты. Признал, оценил Максим. И заорал: Митька! К тебе гости!
Со второго этажа скатился худенький, бледный мальчик. С надеждой бросился к Тане:
Вы от мамы?
Господи, да ты совсем, что ли, помешался? разозлился Максим. Это просто тетя. Пришла с тобой поиграть.
А зачем ей со мной играть? серьезно спросил ребенок.
Садовникова улыбнулась:
Чтобы ты не скучал. Пока мамы нет дома.
Вы какая-то дальняя родственница? Или папа вам деньги будет платить?
Дмитрий, слишком много вопросов, строго сказал отец. Покажи тете Тане свою комнату.