Повернись! командовал он. Выверни карманы и все выложи. Поторапливайся!
Э, оставь его, Энди, произнес подошедший к ним Эрнандес. Затем повернулся к Сиксто. Уходи отсюда, парень.
Сиксто испуганно замялся, переводя взгляд с одного на другого.
Мотай отсюда, да побыстрей, а то еще получишь. Немного поколебавшись, Сиксто сорвался с места и, завернув за угол, быстро побежал по авеню.
Спасибо, Фрэнк, с издевкой произнес Паркер.
В Уголовном кодексе нет такой статьи, которая бы запрещала ребятам заниматься своими собственными делами, Энди.
Никто ничего не говорит, Паркер сделал паузу. Но предположим, что у этого безвинного ангелочка был спрятан пакет с героином.
Ничего у него не было спрятано. Он не наркоман, и ты это знаешь. Этот парень из хорошей семьи.
Неужели? А разве не бывает наркоманов из хороших семей? Но предположим, что у него был спрятан пакет. Только предположим.
Единственное, что у него могло бытьтак это презрение к полицейскому, который избивал его.
Сдается мне, вы следите здесь за всеми, кто допустил хоть малейшее нарушение, раздался голос Джеффа из кафе.
Ты прав, моряк, ответил Паркер. День и ночь. Этот парень принадлежит к уличной банде. Ты видел на нем рубашку с названием клуба? Думаешь, я буду терпеть все это дерьмо?
У этого парня нет чувства собственного достоинства, сказал Эрнандес. Так что, поторапливайся
Ну ладно, хватит о нем. Ты думаешь, его можно исправить с помощью дубинки? Он помолчал. Куда держишь путь?
К миссис Гомес.
А она еще ничего, эта миссис Гомес. Наверное, за пятьдесят, но с ней все в порядке. Фрэнк, а ты уверен, что это деловой визит?
Уверен, ответил Эрнандес.
Что ж, поверим тебе на слово. Кстати, не заходил разговор о Мирандо?
Когда я уходил, нет.
Знаешь, задумчиво произнес Луис, Фрэнк, наверное, прав. Пойми меня, Энди, я не собираюсь учить тебя, как надо работать. Не думай так. Но, обращаясь таким образом с парнем, ты нанес ему сильную обиду. Я хочу сказать, что на острове все было бы по-другому.
В Пуэрто-Рико нет проблем с бандами малолетних преступников, сухо произнес Паркер.
Конечно, нет. Но я имел в виду другое. Там не знаю, как сказать больше уважения.
К чему? К послеобеденному отдыху? разразился Паркер смехом.
Ну вот, ты все свел к шутке, смущенно произнес Луис.
Я? Почему я должен шутить по поводу твоей родины?
Знаешь, как тебе объяснить мы были бедные и голодные, но в центре города всегда была площадь, церковь розового цвета, росли деревья манго. В любое время ты всегда мог пойти на эту площадь и пообщаться с друзьями. И никогда ты не был безликим, люди знали, как тебя зовут. Это очень важно, Энди, знать, кто ты есть.
Ну, и кем же был ты, Луис? довольно посмеиваясь, спросил Паркер. Губернатором?
Он все превратит в шутку, добродушно произнес Луис. Фрэнк, ты понимаешь, что я имею в виду?
Разумеется.
Здесь, порой, ты чувствуешь себя каким-то потерянным. А если ты безликий, то не может быть и речи об уважении, о чувстве собственного достоинства.
Я понимаю, что ты хочешь сказать, Луис, произнес Джефф. Это похоже на то, что я рассказывал о Флетчере. Можно раствориться в огромной массе людей и забыть, кто ты или что ты.
Si, si. Остров уважал людей, уважал жизнь и смерть тоже. Жизнь здесь ценится дешево, а смерть и того дешевле. Он помолчал немного, напрягая память, как бы давая ей время восстановить прошлое. На острове, продолжал он, в городе, где идут похороны, гроб несут по главной улице, а за гробом идут плакальщики.
Я это знаю, негромко произнес Эрнандес, мне об этом рассказывал отец.
И о маленьких девочках, несущих цветы и одетых в белое? спросил Луис. А город такой пыльный, спокойный и безмолвный.
Да, и об этом тоже, добавил Эрнандес.
А владельцы магазинов стоят у дверей и, когда проносят гроб, они закрывают двери, тем самым высказывая свое уважение мертвому. Они как бы говорят:
«Я откладываю все свои дела, пока тебя провожают в последний путь, мой друг».
Все это бред собачий, а не уважение, подытожил Паркер. Просто они все боятся смерти. Я тебе вот что скажу, Луис. Не знаю, как там, на вашем острове, а здесь, именно здесьединственные, кто пользуется уважением, так это живые, причем такие живые гады, как, например, Пепе Мирандо.
Нет, Луис выразительно покачал головой.
Как нет? Поверь мне на слово.
Ну я пошел, а вы продолжайте спорить, сказал Эрнандес.
А мы разве спорим? произнес Паркер. Мы просто рассуждаем.
О'кей, продолжайте рассуждать. Выйдя из кафе, Эрнандес завернул за угол.
А в это время Джефф продолжал ерзать на стуле и выглядывать на улицу. Он мог слышать, как за его спиной спорили, вернее, рассуждали Луис и детектив, но это его нисколько не интересовало. Он всматривался в закрытую дверь «Ла Галлины», сгорая от нетерпения узнать, когда же наконец откроется бар. Говоря по правде, он и сам не знал, хотелось ли ему провести вечер в постели с женщиной или нет, но в голову не приходило ни единой мысли, как еще можно убить время. А так как он прошел через весь город, то сама мысль о том, что все его планы рухнут, была ему просто ненавистна. И поэтому он так внимательно всматривался в закрытую дверь, как бы внушая ей открыться, и чудо произошлодверь действительно открылась.
Глава 6
Из бара вышла стройная девушка, которой на вид было не больше девятнадцати. Сквозь обтягивающий свитер и узкую юбку проступали соблазнительно округлые формы ее тела, тела девушки с превосходной фигурой. У нее были черные волосы и темно-карие глаза. Повернувшись, она потянула на себя ручку двери, чтобы закрыть ее, и достала из кошелька ключ. Мгновенно вскочив со стула, Джефф выбежал на улицу.
Эй, крикнул он.
Девушка обернулась, удивленно раскрыв глаза. Никогда в жизни не встречал Джефф таких удивительных темно-карих глаз.
О, ее губы округлились, произнеся этот единственный звук, и уже удивление уступило место смущению. Она смотрела на него с любопытством, ожидая, когда он заговорит.
Я жду тебя уже с самого утра, сказал Джефф. Где ты пропадала?
Да? она произнесла это слово в форме вопроса, как бы ожидая дальнейшего объяснения. Он, не отрываясь, смотрел на нее. До его сознания начинало медленно доходить следующее: это была, вероятно, самая красивая девушка, которую он когда-либо встречал, и от этой красоты он лишился дара речи.
Девушка ждала. Джефф продолжал молчать. Наконец она спрятала ключ в кошелек, едва заметно пожала плечами, как это могут делать только женщины, и собралась уходить. Быстро догнав ее, Джефф преградил ей дорогу.
Куда ты собралась? спросил он.
Домой.
Зачем? Я ведь только нашел тебя.
Мне нужно переодеться, произнесла она.
Ты ужасно нравишься мне и в этой одежде. Он оглядел ее с ног до головы, остановившись взглядом на выпуклости ее мягкой груди, вздымавшейся под светло-голубым свитером, и на крутом изгибе бедер.
Я должна переодеться, повторила девушка, смущаясь его пристального взгляда.
Это может подождать, не так ли? настаивал он.
Девушка выглядела озадаченной:
Что тебе нужно?
А разве ты не догадываешься?
Нет? и опять она повысила голос в конце слова, так что оно прозвучало как вопрос.
Знаешь, я разговаривал с одним парнем прошлой ночью. Скорее, даже сегодня, рано утром. Это было в баре, в южной части города.
Ну и?..
Он посоветовал мне прийти сюда.
Для чего?
Он сказал, что я найду здесь тебя, ответил Джефф. Взглянув на нее, он подумал: «Конечно, тот парень сказал не совсем так, ведь трудно найти кого-то похожего на тебя, ведь никто даже и не мечтает встретить что-либо подобное в своей жизни».
Он не говорил так, произнесла девушка.
Нет, он сказал.
Как его звали? Того человека, который рассказал обо мне?
Не помню. Помолчав, он добавил:Я был пьян.
Ты и сейчас пьян?
Он попытался улыбнуться:
Трезв, как стеклышко.