За то, что он приставал к ней? удивленно прошептал Кух.
Он ничего не сделал ей, Кух. Он только сказал ей: «Привет». В этом нет ничего плохого.
Он хватал ее. Кух решил покончить с этим разговором.
Но она говорит по-другому. Я спрашивал ее. Она сказала, что он только приветствовал ее.
Какое право ты имел задавать ей вопросы? спросил Зип. Она чья девушкатвоя или моя? Сиксто молчал. Ну так как же?
Знаешь, Зип, начал Сиксто, подумав. Мне кажется Мне кажется, она ничего не знает. Мне кажется, у вас с ней нет ничего общего.
А мне кажется, что у меня нет ничего общего с такими щенками, как ты. Говорю тебе: она моя девушкаи давай это замнем.
Но ведь она так не думает!
Мне плевать, что она думает.
Как бы то ни было, произнес Сиксто, неважно, чья она девушка. Если Альфредо ничего не сделал ей, почему нужно стрелять в него?
Они сразу замолчали, как будто их план был озвучен, а при упоминании этого слова перед ними мысленно возник пистолет. Это поразило их, и они притихли.
Сквозь зубы Зип процедил:
Ты что, хочешь предать нас? Сиксто молчал. Не ожидал я этого от тебя, Сиксто. Я думал, ты не боишься.
Я не боюсь.
Он не боится, Зип, произнес Папа, защищая Сиксто.
Почему же ты тогда отказываешься? А если бы это была твоя девушка? Тебе бы понравилось, если бы Альфи отбил ее у тебя?
Но он и не собирался ее отбивать. Он только сказал: «Привет». Что в этом плохого?
Ты член нашего клуба? спросил Зип.
Конечно.
Почему?
Не знаю. Просто надо было Сиксто пожал плечами. Не знаю.
Если ты являешься членом нашего клуба и носишь фиолетовую рубашку, делай то, что я говорю. О'кей? А я говорю, что «Латинские кардиналы» размажут Альфредо Гомеса сразу же после одиннадцатичасовой мессы. Хочешь выбыть из игры? Попробуй. Он сделал многозначительную паузу. Все, что я знаю, так это то, что Альфи обращался с Чайной не так, как надо. Чайнамоя Девушка, заруби себе это на носу, и мне наплевать, знает она об этом или нет. Чайнамоя девушка, а это означает, что Альфи нажил себе немало хлопот.
Да еще сколько, подтвердил Кух.
А это не означает, что я хочу его сжечь. Я хочу его размазать. Конечно, Сиксто, ты можешь отказатьсяэто твое дело. Только после смотри в обавот что я хотел сказать тебе.
Я только думал, я думал Зип, а может, с ним просто поговорить.
Продолжай, ради бога, сердито произнес Зип.
Может, его просто предупредить, чтобы он с ней больше не разговаривал? Может, так сделать? Почему мы должны убивать его?
И опять воцарилось долгое молчание. Произнесенное сейчас слово было сильнее первого. И это слово означало именно то, что было сказано, это слово означало: убить, лишить человека жизни, совершить убийство. Оно не было искусным заменителем, типа слова «размазать». Оно означалоубить.
Почему мы должны убивать его?
Потому что так сказал я, негромко произнес Зип.
Это ведь совсем другое дело, если бы он
Чего ты все время добиваешься? Тебе что, надоело спокойно жить?
Я только хотел сказать
Здесь все знают, что он приставал к Чайне, жалобно произнес Зип. А что должен?..
Но он не приставал к ней! Он только сказал: «Привет».
А может, мне просто подойти к нему и так вот дружески с ним побеседовать: «Как поживаешь, старина Альфи? Я понимаю, ты испытываешь чувства к Чайне, но пойми, это нехорошо». А может, Сиксто, мне еще и руку ему пожать?
Нет, но
Разве тебе не хочется, чтобы другие клубы знали нас и уважали?
Да, но
Значит, можно позволить таким гадам, как Альфи, спокойно жить среди нас и спать с нашими девочками? Сиксто покачал головой.
Но, Зип, он даже
А теперь послушай меня, прервал его Зип. После того, что произойдет сегодня, мы станем самыми знаменитыми. Понимаешь? Мы раздавим этого гада, и отныне здесь не будет никого, кто бы нас не знал нас, «Латинских кардиналов». Пусть все знают, что теперь нас никто не сможет запугать. После сегодняшнего дня каждый в этом квартале захочет вступить в наш клуб. Мы будем самыми-самыми. Самыми-самыми. Он помолчал, чтобы перевести дыхание. Его глаза блестели. Кух, я прав?
Естественно.
О'кей. В одиннадцать часов Альфи, как обычно, придет в церковь. Служба закончится примерно в 11.40 или без четверти двенадцать. Мы схватим его на ступеньках, когда он будет выходить.
Боже!
На ступеньках! Нас будет четверо от начала и до конца, пока Альфи не упадет. Стрелять желательно метко, так как людей будет много и можно кого-нибудь задеть.
Зип, на ступеньках церкви, не верил своим ушам Сиксто. Его лицо перекосилось от боли. Ave Maria, можно ли?
Я еще раз повторяюна ступеньках! Чтобы все видели, как он умирает. У меня четыре револьвера. Я возьму 45-й калибр, так как хочу сам прострелить голову этой сволочи.
Неожиданно улица погрузилась в тишину. Это перестал играть шарманщик.
Вот два пистолета: 38-го калибра и «люгер», прошептал Зип. Выбирайте.
Мне «люгер», сказал Кух.
Сиксто и ты. Папа, возьмете 38-й калибр. Оружие спрятано у меня дома. Кроме всего этого прихватим еще пару пистолетов. Немного помолчав, добавил:И еще один момент. Тебе, Сиксто, лучше остаться здесь. Будешь следить за домом Альфи. Это первое здание за углом.
О'кей, безучастно произнес Сиксто.
Смотри в оба, чтобы он не ушел. Как только выйдет, следуй за ним. Если мы вернемся и тебя не будет, то следить будем уже за тобой.
О'кей.
Что?
Я сказало'кей.
О'кей, повторил Зип. Ну, пошли. Он положил руку на плечо Куха, и они направились к дому Зипа. Немного поодаль, шаркающей походкой, за ними тащился Папа. Кух, ты волнуешься? спросил он его.
Да так, немного.
А я волнуюсь. Этот день особенный, понимаешь, о чем я говорю? Наши дела скоро пойдут в гору!
Знаю, ответил Кух.
Как-нибудь в один из воскресных дней ты будешь сидеть на крыльце и мечтать. Особенно летом, как сейчас. Но сегодня все по-другому. Сегодня предстоит сделать многое. Вот что я хотел сказать. И это переполняет меня радостью. Сегодняшнее дело, ты понимаешь? Как же все здорово.
Подойдя к дому, Кух ухмыльнулся:
Что касается Альфи, для него это совсем не здорово.
* * *
Стоя на углу недалеко от кафе и нервно покусывая нижнюю губу, Сиксто наблюдал за домом Альфредо.
А в это время в кафе Джефф показывал карточку Луису.
Как тебе это нравится? спросил он.
Будь терпелив и настойчив в достижении цели, читал Луис, и все твои желания исполнятся.
Кстати, во сколько открывается «Ла Галлина»? спросил Джефф.
Я думал, ты уже забыл про это.
Ну, раз уж я здесь Джефф пожал плечами. Так во сколько открывается бар?
Сегодня воскресенье, а так как «Ла Галлина»бар, то откроется он не раньше полудня.
Тогда в запасе у меня еще много времени.
Если ты послушаешься моего совета
Эй, эй, ты! раздался рев, и они оба одновременно выглянули на улицу. Энди Паркер, казалось, появился из ниоткуда. Он подошел к стоявшему на углу Сиксто и громко крикнул:Эй, ты, я обращаюсь к тебе.
Испуганный Сиксто попятился назад:
Ко мне? спросил он. Ко мне?
Что ты здесь делаешь? Паркер вплотную приблизился к нему.
Ничего, я только стоял
К стене!
Что?
Схватив парня за воротник рубашки, Паркер швырнул его к столбу, что на углу кафе. Я сказал: к стене!
Но я ничего не делал, я только
Нагнись!
Сиксто недоуменно посмотрел на него. Видя, что его приказ не выполняется, Паркер в ярости ударил Сиксто прямо в живот. Согнувшись от боли, он обхватил живот руками и опустил голову.
Руки на стену, ладони разжать! Делай, как я сказал! закричал Паркер.
Сиксто сделал неудачную попытку разжать руки, но снова схватился за живот. Когда Паркер ударил его в бок, он судорожно попытался отпихнуть его. Затем, весь дрожа, вытянул руки и положил их на столб. Паркер быстро обыскал его. Он был всецело занят кропотливой и тщательной работой, настолько тщательной, что даже не заметил Фрэнка Эрнандеса, остановившегося в двух шагах от кафе.