Судья некоторое время скептически разглядывал стоявшего перед ним человека, потом с усмешкой, искривившей его тонкие губы, процедил:
Похоже. Сдается мне, пренебрежение к закону у вас черта фамильная.
Но Мэтью Грауфорд развел руками.
Вот-вот, судья снова усмехнулся и, уперевшись ладонями в стол, медленно заговорил. Вы совершили вопиющее нарушение всех правил ведения судебного разбирательства! Своей идиотской выходкой Вы поставили под сомнение компетентность настоящего суда! Вы проявили преступное пренебрежение к закону! Вы
Тут судью понесло.
Вы дали повод гражданам подумать, что здесь можете вести себя, как Вам заблагорассудится, невзирая на закон и существующие правила. Молчите! завизжал он, заметив, что его собеседник хочет что-то сказать. Молчите и молите Бога, чтобы я оставил без внимания Вашу дурацкую выходку. Иначе Вам тоже придется провести несколько дней в тюрьме. Я никому не позволю издеваться над судом!
Судья раздраженно вытер ладонью покрасневшее лицо и вяло махнул рукой в сторону Грауфорда.
Идите и постарайтесь запомнить все, что я сказал.
Я удивленно уставился на него. Даже допустить мысль о том, что судья по собственной воле может вот так запросто отпустить явно виноватого человека, показалась мне невозможной. И однако это произошло!
Грауфорд ничего не сказал, бросил яростный взгляд на Тоби и, круто развернувшись на каблуках, вышел из зала.
Я кивнул Хаммонду, показал ему что, по-моему, у него явно не в порядке с головой, и отправился разыскивать Лорда. Он вместе с Викки стоял в коридоре, и на лице его было написано уныние. Заметив меня, Лорд криво усмехнулся и процедил:
Кто Вам сказал, что Вы адвокат, Скотт? За что я Вам плачу? Чего стоят Ваши заверения? Посмотрите, что вы натворили? Тоби в тюрьме, спектакль сорван, мне придется выложить кругленькую сумму за аренду и вернуть проданные билеты!
Я хотел возразить, что вовсе не я стал причиной всех этих несчастий, но, видя подавленное состояние Лорда, счел за благо промолчать.
А он не переставал обвинять меня во всех грехах и, в промежутках между фразами, горестно качал головой.
Расслабьтесь, посоветовал я ему.
Вы адвокат или массажист? ехидно поинтересовался он. И это все, что Вы можете мне сказать? Я несу колоссальные убытки, мой ведущий актер сидит в кутузке, а Вы советуете мне расслабиться? Бог мой, с кем приходится работать? он всплеснул руками. Вы же слышали, что сказал помощник прокурора? Тоби могут предъявить обвинение в убийстве! Это конец! Что прикажете мне делать?
Расслабьтесь, повторил я. Не нужно так драматизировать ситуацию.
Не нужно? Да Вы понимаете, что Тоби это деньги?
Ваш замечательный Тоби кретин, каких поискать, не сдержался я.
Пусть, зато он звезда! Что мне прикажете теперь делать?
Ждать.
Чего? Пока с меня сдерут шкуру? Так этого ждать недолго!
Да помолчите Вы! заорал я. Что Вы рыдаете, как баба? Дело, что и говорить, неприятное, но не смертельное.
Но судья жалобно протянул Лорд.
Кроме судьи Керчи есть еще Большое жюри. Я повернулся к Викки. Расскажите-ка мне все, что знаете о Грауфорде, и поподробнее.
Девушка виновато улыбнулась и развела руками:
В общем-то, особенно рассказывать мне нечего. Он позвонил вчера днем и заявил, что ему необходимо меня видеть. Я сказала, что не встречаюсь с незнакомыми мужчинами, но он настаивал. Говорил, мол, это очень важно. Вы же знаете, что был за день премьера, банкет куча дел. Я сказала, что смогу освободиться не раньше полуночи. Думала, что от столь позднего свидания он откажется, но Грауфорд согласился, сказал, что будет ждать в баре неподалеку от театра.
О чем вы говорили?
Собственно, ни о чем. Он едва успел спросить, не встречалась ли я со своим дядей, и тут появился Тоби. Что было дальше, Вы знаете.
Это все?
Все.
У Вас есть дядя?
Да. Брат моей матери. Дядя Роджер. Роджер Маккей. Последний раз я видела его еще ребенком. После того, как мама умерла, я не встречалась со своей родней.
Я вспомнил Викки рассказывала мне, что после смерти матери отец снова женился, и девушке пришлось начинать самостоятельную жизнь. От матери ей остался небольшой дом в Нью-Джерси и квартирка на Манхеттене.
И все-таки, я бы хотел знать, что Вы намерены предпринять, продолжал настаивать Лорд.
Честно говоря, он мне уже порядком надоел нужно было поскорее избавиться от его безудержного нытья, и я сказал:
Если Вы перестанете мытарить меня ненужными вопросами, я, может быть, сумею что-то узнать.
А мы? Нам что делать?
Возвращайтесь в контору, здесь Вы мне только мешаете. Как только что-нибудь проясниться я немедленно сообщу.
Надеюсь, это будут хорошие вести, хмыкнул Лорд. Идем, Викки.
Девушка повернулась ко мне:
Скотт
И помните, что спектакль должен начаться в два тридцать, Лорд подхватил Викки под руку и быстро зашагал к выходу.
Я пожал плечами: интересно, что хотела сказать мне Викки? Потом направился к ближайшему телефону.
На все вопросы насчет ее возраста миссис Кэссиди она уже три года моя секретарша неизменно отвечает: тридцать три. Но поскольку на работу ее нанимал я, мне известно, что в этом году она справит сорокалетие. Эта довольно неприятная на первый взгляд дама, совершенно не следящая за собой и выкуривающая в день по пачке вонючих сигарет, тем не менее являет собой идеальный образчик секретаря. Во всяком случае, я бы не сменил ее и на дюжину молоденьких красоток, которые оценивают достоинства секретаря по объему бюста и ширине бедер. Я поспешно перечислил, какие мне будут необходимы документы и, выслушав в ответ нечленораздельное ворчание миссис Кэссиди, повесил трубку. Можно было быть абсолютно спокойным все необходимые бумаги будут готовы в срок и выполнены на высоком уровне миссис Кэссиди разбиралась в юридических уложениях наравне с выпускниками Гарвардского юридического колледжа, а то и получше. Кроме того, в предприятие Сиднея Лорда миссис Кэссиди вложила пять сотен собственных денег.
Глава третья
На заседании Большого жюри должен был председательствовать Джустис Феликс Кобб, и я поглядывал в сторону судейского стола скоро должно было рассматриваться поданное мною ходатайство об освобождении Тоби Хаммонда под залог.
Судья Кобб был полной противоположностью судье Керби: очень высокий, болезненно худой, с густой шапкой седых волос на красивой породистой голове. Его живые синие глаза светились умом и добрым юмором. Председательское кресло он занимал вот уже пятнадцать лет, а до этого держал адвокатскую контору и в определенных кругах слыл человеком суровым, но справедливым. Кроме того, мы с ним были довольно близко знакомы, но я не строил иллюзий на этот счет, тем более, что рядом с судьей я заметил физиономию Эда Мэгоуэна с пухлой пачкой документов в руках. Не приходилось сомневаться, что каждый параграф из этих бумажек он постарается использовать против меня.
Объявили начало слушания. Судья зачитал мое ходатайство, молча выслушал мою речь в защиту Тоби и кивнул, предоставляя слово Мэгоуэну.
Надо отдать ему должное: говорить этот прохвост умел. В его интерпретации мы с Тоби представали просто бандитской шайкой, представляющей смертельную угрозу для жителей Нью-Йорка. Было очевидно, что Эд получил строжайшие инструкции по поводу рассматриваемого дела и теперь буквально рыл землю, стараясь доказать безосновательность аргументов защиты. В конце своего выступления он заявил:
Я предлагаю суду, прежде чем принять какое-то решение, еще раз внимательно рассмотреть вопрос о каком именно человеке идет речь. Кто же такой Тоби Хаммонд? Довольно известный актер и еще более известный скандалист, пьяница и дебошир. Прокуратура располагает сведениями, что этот человек уже не в первый раз замешан в подобную историю. Свои жизненные неурядицы он предпочитает решать исключительно кулаками, это совершенно необузданный, не уважающий закон, абсолютно безответственный тип. Никто не знает, что еще он может натворить, оставшись на свободе. Я продолжаю утверждать, что этот человек социально опасен. И вот такого человека здесь просят выпустить на свободу только потому, что у него водятся деньги! Кроме того, как я уже говорил в суде первой инстанции, мы еще не можем с достаточной точностью сказать, каково состояние потерпевшего. По нашим сведениям, двадцать минут назад он все еще был без сознания. Очень может быть, что этот человек умрет или останется калекой, а вы предлагаете виновного в этом выпустить на свободу? Я против! Категорически! Предлагаю отложить слушание на сорок восемь часов, пока не прояснится ситуация.