Судья Кобб посмотрел на меня:
Что скажет защита?
Господин судья! я встал. Хочу еще раз обратить Ваше внимание на то, что прокуратура намеренно искажает истинное положение вещей. Пока не доказано обратное, суд располагает лишь фактом хулиганского поступка не более того. А все измышления господина Мэгоуэна о возможных последствиях не более чем спекуляции. Мне известно, что врачи категорически отказались давать какие-либо конкретные заключения по поводу состояния здоровья мистера Грауфорда. Однако помощник прокурора заявляет: «А что, если» и на этом пытается построить обвинение. Я же призываю Вас рассматривать факты, а не предположения. А факты таковы, что речь может идти лишь о несчастном случае не более того. Мне очень жаль потерпевшего, как было бы жаль любого гражданина, пострадавшего в скажем, автомобильной катастрофе
Но причиной-то несчастного случая является Ваш клиент! вскочил Мэгоуэн.
Безусловно, кивнул я, упрямо продолжая обращаться только к судье. Но как сюда можно прилепить обвинение в убийстве? Кто дал право представителю обвинения так свободно манипулировать фактами, выдавая за них собственные измышления? Но позволим себе на минуту представить, что случилось самое худшее, и пострадавший скончался. Даже в этом случае речь может идти лишь о непредумышленном убийстве. А закон позволяет в таком случае нахождение ответчика на свободе до суда. Поэтому я еще раз обращаюсь к Вам с просьбой отпустить мистера Хаммонда, определив сумму залога!
Я посмотрел на судью, и мне показалось, что при этом судья Кобб едва заметно наклонил голову. Воодушевленный этим благосклонным кивком, я продолжил:
Боюсь показаться назойливым, но вынужден повторить свои аргументы относительно профессиональной деятельности моего клиента. Мистер Хаммонд артист! Причем не какой-нибудь захудалый актеришка, а звезда. Его знают и любят множество поклонников его выдающегося таланта. Сегодня днем он занят в спектакле, ставшем весьма популярным на Бродвее. Если мистер Хаммонд останется в тюрьме пострадают не только те люди, которые приобрели билеты на этот спектакль, но и множество других ни в чем не повинных людей. Я говорю о художниках, музыкантах, актерах труппы, работниках сцены и так далее. Театральное действие большое производство. Кроме того, это большой бизнес
Скоро Вы обвините нас в антиамериканской деятельности! фыркнул со своего места Мэгоуэн. Он хотел еще что-то добавить в том же духе, но судья Кобб поднял руку, и этот молодчик живо заткнулся. Голос у судьи был ровный и сильный, как у джеклондоновских капитанов, а то, что он сказал, прозвучало для меня сладчайшей музыкой.
Рассматривая дело по обвинению Тоби Хаммонда, суд принял во внимание аргументы обвинения и защиты. Должен сказать, что последние представляются мне более убедительными. Кроме того, вопреки утверждениям о том, что мистер Хаммонд является социально опасным типом, суд склонен считать, что оснований для подобных заявлений нет. Любой актер человек повышенной возбудимости, и пока мы точно не знаем, что же произошло между мистером Хаммондом и мистером Грауфордом, я думаю, можно освободить мистера Хаммонда под залог. Я слышал, что здесь прозвучали намеки на то, что мистер Хаммонд человек небедный и может попытаться скрыться от правосудия. Я спрашиваю: куда и как? Его фотографиями заклеены все афиши, очень многие знают его в лицо Нет, и этот довод обвинения я отвожу. Придет время, и мы разберемся с этим делом, имея возможность выслушать обоих участников происшествия. Он стукнул молотком по столу. Тоби Хаммонд выпускается под залог. Остается определить сумму.
Но Ваша честь! завопил Мэгоуэн, вскакивая. Я думаю, суд мог бы
Принимать решения не входит в обязанности прокуратуры, Вы бы должны об этом знать, прервал его судья.
Мэгоуэн вспыхнул, но пилюлю проглотил, только метнул в мою сторону ненавидящий взгляд. Я понял, что публичного унижения он мне не простит и постарается напакостить, как сможет. Моя догадка тут же получила подтверждение: как только стала обсуждаться сумма необходимого залога, помощник прокурора снова вскочил с места:
Если суд счел возможным принять такое решение, я предлагаю установить сумму в десять тысяч долларов!
Судья посмотрел на меня.
А почему не миллион? поинтересовался я. Наверное, помощник прокурора считает, что у моего клиента дома печатный станок? Или же думает, что если человек не стоит с протянутой рукой на паперти, то он вполне может выложить такую сумму? Рассматривая данное дело, мы пришли к выводу, что на настоящий момент доказанным является только факт драки мелкое хулиганство, иначе говоря. Я считаю, что и сумма должна быть соответствующей. Думаю, две с половиной тысячи устроили бы всех.
После долгих препирательств сумма была определена в пять тысяч. Я взглянул на часы время перевалило за полдень, нужно было торопиться. Поспешно рванув вниз, я через несколько минут разыскал Оги Спилмена, и мы быстренько составили все необходимые бумаги. Ожидая, пока в канцелярии их обнюхают со всех сторон, внесут в реестры соответствующие записи и дадут разрешение на освобождение Тоби, я думал, что от всех моих усилий выиграл, в итоге, только один человек Сидней Лорд.
Тоби, вышедший из камеры предварительного заключения, выглядел не лучшим образом, но на его помятой физиономии светилась довольно нахальная ухмылка. Он сидел в кожаном кресле, свободно откинувшись на спинку, и таращился на меня с видом победителя, у которого в самый последний момент украли заслуженную победу.
Я вздохнул и стал звонить Лорду.
Все в порядке, доложил я, когда секретарь передала ему трубку. Можете заказывать оркестр и национальных гвардейцев.
О чем Вы говорите? простонал он. Какие гвардейцы? Как обстоят дела? Почему Вы до сих пор мне не звонили?
Гвардейцы, я думаю, должны быть в парадной форме и в количестве не меньше батальона, а не звонил по той простой причине, что занимался Вашим ненаглядным.
Ну, и как?
Я же сказал: все в порядке можете получить свое сокровище.
Вы не шутите? Вы же не станете так шутить, Скотт?
Конечно, не шучу! фыркнул я. Выходка Вашей звезды обошлась Вам в пять тысяч.
О, Господи! А где же Тоби?
Здесь. Слегка помят, но настроение бодрое.
Скотт, Вы гений!
Я обыкновенный адвокат. Послушайте-ка, что я Вам скажу, Сидней: забирайте своего Тоби и посадите его на короткий поводок, так, чтобы он до суда и носа никуда не мог высунуть. Ничего еще не кончилось, и если Ваша знаменитость натворит что-нибудь еще, то так просто уже не отделается. Помощник прокурора сделает все, чтобы засадить его на полную катушку. Вам понятно?
Конечно, Скотт, конечно! Я Вас очень прошу, привезите его сюда.
Ну уж нет, запротестовал я, это Вы сами. У меня еще куча дел, я и так убил на Вашего Тоби уйму времени. Дальше нянькайтесь с ним сами.
Да-да! Я сейчас же пришлю машину. Примите мою искреннюю признательность. Можете быть уверены это весьма ощутимо отразится на Вашем гонораре.
Ладно, Лорд. Забирайте отсюда Вашу знаменитость, а пока Вы будете сюда добираться, я ему немного прочищу мозги.
Я опустил трубку на рычаг и посмотрел на Тоби. Он явно прислушивался к нашему разговору и теперь, глупо ухмыляясь, таращился на меня. Несмотря на то, что ночь он провел в камере предварительного заключения, а кулаки Мэтью Грауфорда оставили на его физиономии заметные следы, он был по-настоящему красивым парнем. Я мог понять толпы восторженных обожательниц, которые преследовали его буквально по пятам. Не знаю уж, каким он был актерам, но судя по тому, что писали в газетах Бог не обидел его и талантом.
Карьера Тоби началась в четырнадцать лет, когда он стал победителем творческого конкурса среди молодежи. На парня сразу посыпались приглашения, целая свора продюсеров увивалась вокруг, соблазняя выгодными контрактами. Он даже снялся в двух фильмах, и те с большим успехом шли в прокате, но пристрастие к выпивке и несдержанность характера отпугнули от него крупных голливудских заправил. Что мешало этому парню сделать настоящую карьеру, я не знал. Собственно, меня это и не интересовало, пусть этим занимаются врачи и его продюсеры. Но теперь и я оказался, в известной степени, втянутым в орбиту интересов Тоби Хаммонда. Во всяком случае, возможные глупости, которые мог натворить этот парень, могли сказаться на моей профессиональной репутации, а этим шутить не стоило.