Скотт! Я обернулся и встретил ее лукавую улыбку. Как ты думаешь, деньги портят людей?
Надеюсь, что не очень и не всех. Они делают людей более независимыми.
Скажи, а ты мог бы, скажем, обратить внимание на богатую девушку?
А чем я хуже других? Все мужчины во все времена мечтали о богатых невестах.
Так уж и все?
Погоди, Викки! Теперь я ничего не понимаю! Что ты
Расслабься! рассмеялась она. Я просто не хотела тебе докучать. Но не вижу смысла продолжать наши прежние отношения.
Что ты имеешь в виду?
Я имею в виду, дорогой адвокат, что для своего возраста ты слишком уж целомудрен. За все это время ни разу даже не попытался меня поцеловать. Скажи, что я должна была думать?
Я шагнул к ней. Викки протянула ко мне руки, ее губы были теплыми и трепетными. Я стиснул ее в объятьях и ощутил, как дрожит ее гибкое тело. Ее руки скользили по моим волосам, по шее, по спине Я чувствовал, что еще немного, и я с собой не справлюсь.
Осторожно я взял ее за руки, развел их и опустил. Ее глаза широко раскрылись.
Что с тобой?
Ничего, я чувствовал, как хрипло звучит мой голос, но ничего не мог поделать. Просто я люблю тебя, Викки! Очень люблю. А гостиничный номер не то место понимаешь? Я не хочу, чтобы это случилось в гостинице!
Да какая разница?
Для меня очень большая.
Да ты просто просто она задохнулась от негодования. Просто трус!
Возможно.
Ничтожество!
Наверняка.
Подлец!
А вот это уже оскорбление. Я его не принимаю, потому что пытался вести себя как джентельмен.
Я тебе отомщу! Когда я получу наследство и стану богатой, я придумаю для тебя такую кару, что твоя хваленая джентельменская кровь совсем свернется. Ты будешь
Я наклонился, взял ее голову руками и закрыл ей рот крепким поцелуем.
Пусть это послужит тебе уроком.
Я развернулся и без лишних слов покинул помещение.
Глава двадцать четвертая
Наконец-то этот сумасшедший день закончился! Начался он в гостиничном номере одного из чикагских отелей, а завершился в нью-йоркской гостинице, в номере самой прекрасной девушки на свете.
Я уже снял пиджак и ботинки, когда в дверь позвонили.
Бог мой, ужаснулся я. Кого могло принести в такое время!?
Проклиная все на свете и представляя, что я скажу непрошенному гостю, я отправился открывать. Откинул цепочку, повернул ручку замка и в этот момент по мне словно тараном шарахнули. Распахнувшаяся дверь буквально отбросила меня на середину комнаты, едва не сбив с ног. В ту же минуту на пороге возник странный субъект, одетый в темный костюм, шляпа надвинута на самый нос, правая рука в кармане и физиономия цвета мороженой говядины.
Он быстрым взглядом окинул помещение и молча отступил в сторону, уставившись на меня маленькими, похожими на две бусинки, глазками. Вслед за ним в комнату вошел второй посетитель. Этого человека я знал. И знал довольно хорошо. Во всяком случае достаточно, чтобы у меня противно заныло под ложечкой.
Эдди Гропер вошел и закрыл за собой дверь. Потом медленно прошелся по комнате, выбрал стул, выставил его на середину комнаты и сел.
Садитесь, Джордан, буркнул он.
Так, я пристально смотрел прямо в его заплывшую физиономию. Имеем: вторжение в чужую квартиру с применением силы, нарушение прав гражданина Соединенных Штатов, порчу имущества и моральный ущерб. Честно говоря, я считал Вас умнее. Кто-то сказал мне, что Вы стали действовать более цивилизованными методами. Видимо, он ошибался. Что Вам угодно?
Заткнитесь, Джордан! Я два дня пытался с Вами связаться! Вас просто невозможно застать на работе, дома Вы не бываете
Я уезжал.
Бежал, Вы хотите сказать?
Что за чепуха?! Я ездил по делам. От кого мне скрываться? И зачем?
Может быть от меня?
Я покачал головой:
А что, существуют причины, по которым я должен Вас опасаться? Я их не знаю.
Он едва приметно улыбнулся, но улыбка эта больше походила на оскал собаки, которая вот-вот укусит.
Давайте сразу расставим все точки над i, Джордан. Вы прекрасно знаете, что теперь я занимаюсь вполне законным бизнесом. Я законопослушный гражданин.
И потому врываетесь в дома с вооруженным сопровождением?
Вилли мой старый слуга. Он мухи не обидит.
М-да Похоже.
Очевидно, Эдди надоело вести светскую беседу, и он перешел к делу.
Послушайте, Джордан, Вы интересовались мною и моими делами. Почему?
Я представлял интересы Тоби Хаммонда. Мне хотелось уберечь его от неприятностей. Я вложил значительные средства в театральный бизнес и был заинтересован в том, чтобы Тоби продолжал заниматься своим делом.
Лицо Гропера закаменело. Теперь это была маска, высеченная из гранита.
Никто не смог бы уберечь Хаммонда от неприятностей. Даже Господь Бог. Тоби сам был преогромная неприятность и доставлял их всем, с кем имел дело. Он получил по заслугам.
Ваших рук дело?
Его лицо смягчилось, глаза взглянули на меня с легким укором.
Послушайтесь доброго совета, Джордан: никогда больше не говорите таких слов. Даже не думайте. Помните только, что Вы уже дважды меня оскорбили, а я не терплю оскорблений и никому их не прощаю.
Дважды?
Да. Первый раз когда сунули свой длинный нос в мои дела, а второй когда произнесли мое имя в присутствии полицейских.
И что же здесь плохого? Я просто упомянул Вас в связи с делом Хаммонда.
И сделали это совершенно напрасно. На копов мое имя действует, как красная тряпка на быка, и Вы не могли этого не знать. Они тут же принялись копать под меня, а мне это не нравится. Как я уже сказал я бизнесмен. Всякая полицейская возня вокруг моего дела стоит мне кучи потерянных долларов, и терпеть это я не намерен.
А что, собственно, Вас смущает? Как Вы сами сказали Ваш бизнес вполне легален, ваш «Маккаби» процветает, у властей к Вам претензий нет Что Вы так разволновались?
Я не желаю, чтобы копы совали свой нос в мои дела! Мое дело это мое дело!
Мое дело Наше дело тихо повторил я. Знаете, как это звучит по-итальянски?
Он ничего не ответил, продолжая сверлить меня тяжелым взглядом.
А может быть, у Вас неприятности с налоговой службой? «Маккаби» доходное местечко.
Выражение его лица снова изменилось теперь он смотрел на меня скорее удивленно. Эдди покачал головой и сказал:
Вы, Джордан, либо очень смелый человек, либо очень глупый. Мне сдается, что второе больше соответствует истине. Почему Вы ничего не хотите понять?
Я человек обыкновенный, мистер Гропер. Просто у меня был очень напряженный день, и я чертовски устал, а Ваш визит и вовсе выбил меня из равновесия. Сейчас я просто злой человек, потому что смертельно хочу спать, а вместо этого вынужден объясняться с гостями, которых я, заметьте, не приглашал.
Вы не должны на это обижаться. В конце концов, я два дня повсюду Вас искал. Мне нужно с Вами поговорить.
Говорите.
Я слышал, Вы собираетесь взяться за защиту Мэтью Грауфорда?
Совершенно верно.
Тогда позвольте дать Вам один совет: держитесь подальше от меня и от «Маккаби». Занимайтесь своим делом защищайте этого парня, спорьте с судьями, сажайте в лужу этого придурка Мэгоуэна, у Вас это здорово получается, зарабатывайте свой гонорар, Бога ради! Но прекратите поминать мою фамилию! Мне это не нравится!
Вам есть что скрывать?
Послушайте, Джордан! взревел он. Вам известно, что Хаммонд путался с моей женой! И Вы знаете, чем это кончилось. Я до сих пор ношу траур по малютке Марго и не желаю, чтобы кто-нибудь рылся в моем белье, независимо от того чистое оно или не очень.
Вы же прекрасно понимаете я не единственный, кто в курсе этой истории.
Вы имеете в виду Лео Барона? Не волнуйтесь. «Скважина» не станет печатать этот материал.
Меня осенило: конечно же! У Эдди Гропера были все основания организовать налет на редакцию! Ему было проще, чем кому бы то ни было, получить информацию о готовящемся материале, и он стал действовать так, как привык во времена бутлегерских войн не слишком заботясь о законности и не собираясь вступать в переговоры с противной стороной. Зачем? Важен результат! А результат, судя по тому, с какой уверенностью он заявил, что материал опубликован не будет, налицо.