Менеджер упрямо покачал головой:
Я не могу так сказать. Это неправда.
Тогда я сам скажу,решительно заявил Квентин.Мне не хочется брать на себя ответственность, если с ней что-нибудь случится, когда начнется пальба. Пусть берет машину и уматывает из города. И чем быстреетем лучше для нее.Он подошел к двери.Какой у нее номер?
Анита широко раскрыла глаза.
Но, сеньор она еще в постели. Вы не можете к ней войти.
Морекомбр поспешно вскочил на ноги:
Эй, минуточку, приятель! Похоже, тут дело для человека светского, который умеет обращаться с дамами. Ну-ка, отойди, пропусти меня. Я сам этим займусь.
Тоже мне светский человек!фыркнул Квентин, презрительно оглядев его.В каком она номере?
Анита назвала номер, бросив на Морекомбра злобный взгляд, и Квентин вышел в коридор. Легко отыскав дверь с нужной табличкой, он громко постучал. Ему что-то ответили, но слов было не разобрать, поэтому он повернул ручку и толкнул дверь.
У открытого окна стояла и смотрела вдаль высокая, совсем молодая женщина в белом шелковом платье.
Что вам угодно?спросила она, резко обернувшись.
Квентин с любопытством разглядывал ее. Она заинтересовала его даже не столько броской красотой, сколько выражением лицаобиженным и потерянным. Ее недовольство еще больше усилилось, когда они встретились взглядами.
Простите, что так ворвался к вам,сказал Квентин, останавливаясь возле двери и держась за ручку.Но я подумал, что вам следует знать: этот отельне место для одинокой девушки. Скоро в городе начнется вооруженное восстание
Она не дала ему договорить:
Не знаю, кто вы такой, но горничная мне уже сказала, что лучше отсюда уехать. Только это гостиница, видите ли, и я намерена здесь остаться. Во всяком случае, на некоторое время.Она снова повернулась к окну, давая понять, что разговор окончен.
Квентин почувствовал сильное желание влепить ей затрещину, чтобы привести в чувство. Он шагнул в комнату и закрыл за собой дверь.
Пожалуй, мне следует представиться. Я Джордж Квентин, корреспондент «Нью-Йорк пост».Он увидел, как незнакомка напряглась и застыла, но так и не повернулась к нему от окна.Меня послали сюда именно потому, что здесь ожидается восстание. Все американцы, кроме тех, кто живет в Гаване постоянно, уже уехали. А остальные находятся в американском посольстве под усиленной охраной. Видимо, вы во всем городе единственная белая женщина, гуляющая сама по себе. Если вы соберете вещи, я обещаю лично доставить вас в посольство, причем немедленно.
Несколько секунд она размышляла, затем повернулась к нему лицом:
Я не понимаю, о чем вы говорите. Какое восстание? Что здесь может случиться?
Квентин кисло усмехнулся:
Много чего. Вы что, не в курсе политической ситуации на Кубе?
Он подошел и встал рядом с ней у открытого окна, глядя на пламенеющие клумбы, зеленые лужайки и дальше, на залив.
Прекрасный вид, да? Вроде бы все чудесно, тихо и спокойно, но это лишь внешняя оболочка. А под ней таится много горя, страданий. И здесь скоро начнется такое, по сравнению с чем разборки в Чикаго покажутся вам мирным детским праздником. Потому что действующий президент этой страныодин из самых отъявленных мерзавцев, каких носила земля. И все его людиподонки один другого хуже, и все мечтают прорваться к власти, не брезгуя ничем. Все это уже давно назревало, и думаю, местные жители просто устали от такого правления и больше не хотят терпеть. Все подошло к точке кипения на прошлой неделе, из-за транспортных пошлин. Человек, который в правительстве занимается транспортом, взял и обложил каждый грузовик дополнительной пошлиной. И водители знают, что эти деньги пойдут прямиком к нему в карман, поэтому они не стали платить и устроили забастовку. А те парни наверху, в правительстве, тоже не дураки и догадались, что теперь им несдобровать. Они запаслись провиантом и засели по домам. А вся остальная Гавана голодает. Корабли не ходят, еды нет, поезда, паромывсе стоит, в магазинахшаром покати. Назревает большая буча. Горожане скоро доедят последние крохи и пойдут все крушить. А когда людей доводят до крайностиим уже все нипочем. Именно поэтому вам надо бежать отсюда, из страны, или хотя бы поехать со мной в американское посольство.
Пока Квентин все это говорил, женщина стояла неподвижно, пристально глядя ему в глаза. Когда он замолчал, она как будто слегка расслабилась и перестала хмуриться.
Простите, вы, наверное, считаете, что я была с вами груба Но дело в том, что я оказалась в очень сложной ситуации.Она помолчала и беспомощно развела руками, потом опять отвернулась к окну.
Квентин почувствовал, что она смущена.
Да, я слышал, вы опоздали на пароход,сказал он небрежно.Все ваши вещи, видимо, остались в каютеденьги, одежда и прочее, так?
Вот именно. Мне даже надеть нечего, кроме этого платья, и нет ни цента. Что что мне теперь делать, как вы думаете?
Главноене волноваться. Я раздобуду машину и отвезу вас в посольство. Наверное, у менеджера этого заведения найдется какая-нибудь колымага. А в посольстве вас обеспечат всем необходимым. Это их обязанность.
Женщина посмотрела на него с надеждой:
Благодарю вас, мистер Квентин, это очень любезно с вашей стороны Пожалуйста, простите меня, я вела себя с вами очень грубо.
Квентин небрежно улыбнулся ей:
Да нет, ничего. Не переживайте. В любом случае я хочу, чтобы вы как можно скорее уехали отсюда. Просто для справкивы можете назвать мне ваше имя?
Она тут же снова напряглась и оглядела его с подозрением.
Квентин был сейчас не в настроении разгадывать загадки. В скором времени должны были произойти куда более важные вещи. И он довольно резко обратился к ней:
Слушайте, я понимаю, чего вы опасаетесь. Да, я газетчик, и тот факт, что вы оказались одна в кубинском отеле, в вечернем платье, накануне революции,это неплохая новость, почти сенсация. Да, правда, но только не в этот момент. Симпатичная американка, которая по каким-то там своим причинам очутилась в таком неподходящем месте в такое неподходящее время,сейчас это никому не интересно, поверьте. Мой главный редактор ждет от меня совсем других новостей. Ему нужна настоящая революция, кровопролитие, смерть и крики «Ура!», так что успокойтесь. Я не стану писать о вас ни слова, но, если вы хотите, чтобы я вам помог выбраться отсюда, прошу вас, назовите свое имя. Итак?
Мира Арнольд,наконец сказала она, слегка надув губки.
Квентин кивнул. Это имя ему ничего не говорило.
Так, отлично. Мисс Арнольд, подождите пока здесь, а я постараюсь достать для вас машину. Может быть, вам лучше пройти в номер к моему другу и позавтракать?
Она покачала головой:
Нет, я лучше подожду вас здесь. Квентин пожал плечами:
Хорошо. Постараюсь вернуться поскорее. Когда он вошел в номер, Морекомбр, менеджер отеля и горничная Анита с увлечением поедали содержимое консервных банок.
Ну и как она?поинтересовался с набитым ртом Морекомбр.
Квентин очертил руками изящную женскую фигуру.
Очень хороша. Но холодна и надменна,сказал он, беря из рук Аниты чашку кофе, и обратился к менеджеру:Слушайте, у вас есть машина? Хочу отвезти ее в посольство.
Менеджер кивнул:
Есть. Конечно, она может ее взять, но зря вы все это затеяли. Не будет никакой заварушки, уверяю вас.
В этот момент дверь с треском распахнулась, в комнату ворвались два кубинских солдата с винтовками и заняли позиции по бокам от входа.
Менеджер побледнел. Огромные глаза Аниты стали еще больше, она издала слабый стон. Квентин холодно спросил:
Какого черта?
В коридоре перед открытой дверью стоял маленький сухонький человечек в белой с золотом генеральской форме кубинской армии. Его лицо светло-кофейного цвета напомнило Квентину злобную морщинистую мордочку старой обезьянки. Крючковатая лапка замерла на поясе, где был пристегнут револьвер.
Менеджер едва слышно пролепетал:
Чем могу служить, генерал?
Человечек даже не взглянул в его сторону. Он смотрел на Квентина задумчиво и не отрываясь. Затем он вошел в комнату, и один из его солдат осторожно закрыл за ним дверь.
После этого человечек представился, щелкнув каблуками: