Сначала она, вероятно, пыталась сопротивляться, но упала, убитая руками собственного мужа, мужа, который торжественно клялся чтить ее и оберегать. Не забудьте об этом.
Он держал ее перед зеркалом, в котором она могла видеть свою борьбу со смертью. Это продолжалось, вероятно, несколько минут. Как вы думаете, что он сделал, убедившись, что она мертва и больше не стоит у него на пути?
Думаете, он почувствовал угрызения совести или жалость? Совсем нет. Я скажу вам, что он сделал. Он спокойно продолжал одеваться, в той же комнате, рядом с трупом своей жены. Он взял другой галстук и повязал его вместо того, которым задушил жену, взял шляпу, плащ и позвонил девушке.
К счастью, ее не было дома. Но через несколько часов она обо всем узнала. Почему он позвонил ей, когда у него еще дрожали руки, которыми он избавился от жены? Не потому, что его мучила совесть, и не потому, что он хотел ей все рассказать и посоветоваться или попросить о помощи. Совсем нет! Он хотел использовать ее в своих интересах, чтобы она, сама о том не подозревая, обеспечила ему алиби. Он хотел пригласить ее в тот самый ресторан и в тот самый театр, куда пригласил раньше свою жену. Вероятно, у него было намерение перед встречей перевести часы и специально обратить ее внимание на время, чтобы она позже подтвердила его алиби.
Дамы и господа, решайте сами, является ли этот человек убийцей, или нет. Его план не осуществился, потому что девушки не было дома. Поэтому он один вышел из дома и хладнокровно осуществил весь план, который придумал, не пропустив ни одного пункта. Это заняло у него время с шести часов до полуночи. Тогда ему не пришло в голову сделать то, о чем он нам рассказывает теперь: подцепить первую попавшуюся женщину и использовать ее для алиби. Он был слишком возбужден и не мог сосредоточиться. Может быть, у него не хватило самообладания, он боялся довериться незнакомой женщине, боялся выдать себя своим поведением. Возможно, он подумал, что все равно уже поздно, после того как он ушел из дома, прошло слишком много времени. Алиби могло ему помочь, но могло и обернуться против него, когда после преступления прошло уже довольно длительное время. При допросе могло выясниться, когда в действительности он встретился с этой женщиной. Такие мысли были у него в голове.
Не было ли у него лучшей возможности? Конечно, выдуманная спутница! Призрак, специально описанный неясно и в общих чертах, так что никто не мог ее найти и опровергнуть его вымысел о времени, когда они встретились. Другими словами, что лучше: недосказанное алиби или алиби, которое может быть опровергнуто? Дамы и господа, ответьте на этот вопрос сами. Недоказанное алиби нельзя подтвердить, но при этом всегда остается место для сомнений, в то время как опровергнутое алиби не оставляет возможности правдоподобно защищаться. Ничего лучше нельзя было придумать, и он сделал все так, как задумал. Иными словами, он сознательно мистифицировал следствие, рассказывая, о вымышленном лице. И это было ему выгодно, потому что ненайденная женщина не могла поставить под угрозу его алиби.
И в заключение позвольте, дамы и господа, задать вам простой вопрос.
Возможно ли, чтобы человек, жизнь которого поставлена на карту и который может спастись, только вспомнив внешность женщины, не способен был восстановить в памяти ни одной подробности? Ни единой детали. Не мог вспомнить, какого цвета у нее глаза, волосы, какого она роста, стройная или полная - ничего. Вам бы удалось полностью потерять память, если бы речь шла о вашей жизни? Подумайте об этом, я не хочу вам подсказывать. Уважаемые судьи, мне нечего добавить. Перед вами ясное дело, я не вижу ничего, что бы вызывало сомнения. - Прокурор медленно, театральным жестом показал на Хендерсона. - Штат обвиняет Скотта Хендерсона в убийстве жены. Штат требует его казни. Штат считает дело законченным.
6. За девяносто дней до казни
- Обвиняемый, встаньте и повернитесь лицом к присяжным. Суд присяжных вынес приговор?
- Да, ваша честь.
- Считаете ли вы обвиняемого виновным?
- Виновен, ваша честь.
Со скамьи подсудимых послышался сдавленный голос:
- Господи, это невозможно
7. За восемьдесят семь дней до казни
- Обвиняемый, вы хотите сказать что-нибудь, перед тем как будет вынесен окончательный приговор?
- Что может сказать человек, которому все твердят, что он совершил преступление, а он знает, что это неправда? Кто его будет слушать? Кто ему поверит?
Сейчас вы сообщите, что я должен умереть. Ничего не поделаешь, я, как и все, боюсь умирать. Умирать страшно, еще страшнее умереть из-за недоразумения. Когда этот час придет, я постараюсь держаться. Но повторяю всем, кто меня слышит и не верит мне: я этого не делал. Я не убивал. И никакой приговор суда, никакая казнь ничего в этом не изменят. Можете зачитать приговор, ваша честь.
От судейского стола донеслись негромко произнесенные слова, выражающие симпатию:
- Мистер Хендерсон, я никогда не слышал от человека, ожидающего приговора, таких убедительных, достойных и мужественных слов. Но решение присяжных не оставляет мне выбора. - И этот же голос продолжал громко, на весь зал: - Скотт Хендерсон, вы предстали перед судом и были признаны виновным в убийстве первой степени. Суд приговаривает вас к смерти. Казнь будет совершена в тюрьме после двадцатого ноября. Пусть Господь будет к вам милостив.
8. За двадцать один день до казни
Перед камерой, где находился приговоренный к смерти, раздался приглушенный голос:
- Он здесь.
Зазвенели ключи, и голос произнес громче:
- К вам гость, мистер Хендерсон.
Хендерсон не шевельнулся и не сказал ни слова. Двери открылись и снова закрылись.
Они молча смотрели друг на друга.
- Вы, наверное, меня не помните
- Люди помнят тех, кто осуждает их на смерть.
- Я никого не осуждаю, я только передаю совершивших преступление в руки правосудия.
- И вы пришли убедиться, что ваша добыча не сбежала, что она там, куда вы ее посадили, пришли напомнить, что время бежит, минута за минутой? Вам это доставляет удовольствие? Посмотрите на меня, это очень интересно. Я все еще здесь и никуда не сбежал. Если это все, можете идти.
- Почему столько горечи, Хендерсон?
- Умереть в тридцать два года не сладко.
Бёджес не ответил. Не существует подходящего ответа на такое замечание. Всем своим видом он пытался показать Хендерсону, что понимает его. Он подошел к узкому окошку и заглянул в него.
- Здесь вы не много увидите, - констатировал Хендерсон, не глядя на детектива.
Бёджес повернулся к нему.
- Хотите сигарету? - предложил он.
Хендерсон иронически ухмыльнулся:
- Что вы в них намешали?
- Зачем вы так говорите? - обиделся детектив.
В конце концов Хендерсон взял сигарету - не потому, что ему хотелось курить, а чтобы отделаться от полицейского. Бёджес зажег ему спичку. Хендерсон поблагодарил его презрительным взглядом.
- Что означает ваш визит? Настал день казни?
- Я понимаю, как вы себя чувствуете - защищался Бёджес.
Хендерсон резко вскочил с нар.
- Вы понимаете, как я себя чувствую? - набросился он на детектива и показал на его ноги, стряхнув на них пепел с сигареты: - Вы можете идти, куда хотите! А я - нет! Он криво усмехнулся: - Убирайтесь! Ищите следующую жертву, что-нибудь свеженькое. Меня уже достаточно обработали.
Он снова лег, пуская дым в потолок.
Они старались не смотреть друг другу в глаза. Бёджес не двигался. Наконец он произнес:
- На обжалование вы получили отказ, если не ошибаюсь?
- Конечно. Теперь нет никаких формальных препятствий, я могу спокойно отправляться в ад, дорога свободна. Те, кому мешает моя жизнь, могут сделать свою работу чисто и аккуратно, все пойдет, как по маслу. - Хендерсон повернулся и посмотрел в глаза Бёджесу: - А почему у вас вид мученика? Жалеете, что не можете продлить мои страдания, что меня нельзя казнить дважды?
На лице Бёджеса появилась гримаса, как будто у сигареты был отвратительный вкус. Он бросил ее на пол и раздавил.
- Это удар не по правилам, Хендерсон. Я еще не начал защищаться.
Хендерсон внимательно посмотрел на него - в поведении Бёджеса было что-то необычное.
- Чего вы хотите? - спросил он. - Почему вы пришли?
Бёджес почесал в затылке.
- Не знаю, как это объяснить Я знаю, что это ненормальное поведение для полицейского. Для меня ваше дело было закрыто, как только вы предстали перед судом. Мне трудно это выразить, - сказал он неуверенно.
- Почему, скажите на милость? Ведь я же в камере смертников.
- Именно поэтому. Я пришел к выводу хочу вам сказать - Он замолчал, потом с трудом выговорил: - Короче, вы, по моему мнению, не совершали преступления. Не думаю, что мои слова имеют для вас значение
Воцарилось долгое молчание.
- Не молчите и не смотрите на меня так. Скажите что-нибудь, - сказал Бёджес.
- Что можно сказать в ситуации, когда выкапывают из могилы мертвеца, которого сами туда уложили, и просят прощения?
- Я знаю, говорить здесь не о чем. Но я утверждаю, что действовал правильно и придерживался доказательств, которые мне были доступны. Скажу больше: если бы мне снова пришлось вести ваше дело, я сделал бы все точно так же. Мои чувства не имеют значения, я должен придерживаться фактов.
- И почему же резкая перемена взглядов? - с иронией спросил Хендерсон.
- Об этом трудно говорить, как и обо всем вашем деле. Это уже недели и месяцы разъедает мое сознание. Я думаю, все началось на суде. Все перевернулось с ног на голову. Факты, приводившиеся как неопровержимое доказательство вашей вины, стали означать совсем другое, по крайней мере для меня, когда я посмотрел на это с другой точки зрения. Не знаю, понимаете ли вы меня. Фальшивое алиби обычно продумано так хорошо, что все детали прекрасно согласуются. А ваше алиби хромало на обе ноги. В вашей памяти не осталось никаких деталей, касающихся этой женщины. Десятилетний ребенок описал бы ее лучше. Сидя в зале суда, я понял, что вы говорите искренне.
Любая ложь выглядела бы правдоподобнее. Только невинный человек мог подрубить под собой сук так, как это сделали вы. Преступники обычно ведут себя намного изощреннее. Речь шла о вашей жизни, а вы вспомнили только женщину и шляпу. Я сказал себе: именно так и бывает в жизни. Человек, поссорившись с женой, вылетел из дома, как ошпаренный, и подцепил первую попавшуюся женщину. Потом на его голову свалилось несчастье: его жена найдена мертвой, и, конечно, ему хотят пришить убийство - Бёджес сделал красноречивый жест. - Вспомнит он все подробности о незнакомой женщине, или они вылетят у него из головы? Я давно ломаю себе голову над этим, один раз уже собирался пойти к вам, но в последний момент остановился. Потом я несколько раз говорил с мисс Ричман
Хендерсон поднял голову:
- Я начинаю понимать.
Детектив перебил его:
- Нет! Вы думаете, она меня уговорила Совсем наоборот. Я пошел к ней, и мы вместе начали снова все разбирать. Все детали мы перебрали несколько раз, но это не имеет значения. Я меняю мнение из собственных внутренних побуждений, внешние влияния на меня не действуют. И к вам я пришел сам, а не потому, что она меня уговорила. Она даже не знает об этом, впрочем, и я до последней минуты не знал - Бёджес ходил по камере от стены к стене. - Ну вот и все. Продолжаю настаивать, что я вел следствие, как требовали факты.
Хендерсон молчал. Он сидел и грустно смотрел в пол. Он выглядел несчастным и смирившимся, в нем уже не было столько горечи. Он не поднимал глаз на полицейского.
Бёджес остановился, и Хендерсон услышал звон монет у него в кармане - он машинально перебирал их.
Бёджес посоветовал:
- Найдите друга, который вам поможет. Я не могу заниматься вашим делом. - Монеты снова зазвенели. - В самом деле не могу. У меня масса других дел. Я знаю, бывают детективы, которым удается все сделать походя. Но у меня жена и дети.
Я не могу потерять работу. Тем более что мы с вами чужие люди.
Хендерсон все еще смотрел в пол.
- Я же вас ни о чем не просил, - заметил он без тени упрека.
Бёджес наконец перестал звенеть монетами и остановился посреди камеры.
- Найдите человека, которому вы дороги, который готов для вас сделать все. - Он поднял руку, как будто принося клятву. - Обещаю, что буду ему помогать, как могу.
Хендерсон впервые поднял голову и тут же снова опустил. В его голосе звучала безнадежность:
- Кого?
- Кого-нибудь, кто возьмется за это с верой и энергией. Кого-нибудь, кто способен действовать не ради славы или денег. Кого-нибудь, кому вы дороги, кто готов умереть, чтобы спасти вашу жизнь, кто не сдастся даже тогда, когда будет потеряна последняя надежда. - Он положил руку на плечо Хендерсону, подчеркивая вес и значение сказанного. - Есть девушка, которая так относится к вам. Она очень молода, и у нее нет жизненного опыта. Она делает все, что может, но этого недостаточно.
В равнодушных глазах Хендерсона мелькнул свет. Он посмотрел на полицейского с благодарностью, которая относилась, конечно, к девушке,
- Здесь нужен мужчина, который знает жизнь. Наверняка у вас есть такой друг. У каждого есть хоть один друг.
- Конечно, особенно в начале жизни. И у меня были друзья, но с возрастом они исчезают, особенно когда человек женится.
- Если это такие друзья, о которых я говорил, они не могут исчезнуть, - решительно заявил Бёджес. - Дело не в том, как часто вы встречаетесь. Просто он друг или нет.
- Когда-то у меня был друг, мы были как братья, - вспомнил Хендерсон. - Но прошло уже столько времени
- Истинная дружба не измеряется временем.
- Но его все равно здесь нет. Когда мы виделись в последний раз, он сказал, что на следующий день уезжает в Южную Америку. Он заключил контракт на пять лет с какой-то нефтяной компанией.
- Он посмотрел на детектива: - Для человека вашей профессии вы сохранили много иллюзий. Вы считаете, что это пустяк - махнуть рукой на свое будущее и ехать за тысячи миль спасать друга? И по первому зову? К тому же он с этим другом долгое время не виделся. С годами у человека грубеет кожа, иллюзии утрачиваются. В тридцать два года дружба значит не так много, как в двадцать пять.
Бёджес остановил поток возражений:
- Скажите, он сделал бы это для вас, когда был моложе?
- Наверняка.
- Ну, видите! Если он сделал бы это тогда, сделает и теперь. Повторяю, дружбу нельзя измерять временем. Если он был другом тогда, то останется им навсегда, а если нет, то он никогда не был другом.