Самсонов поблагодарил соседку и вышел на улицу. Стоя под козырьком возле подъезда, набрал номер Морозова:
Узнай, где дача Лукина. Да, того, который вел дело Хоботова. На квартире он больше не живет. Перезвони.
Следователь добежал до машины. Спина и плечи были мокрыми, и он снял куртку. Включил радио и крутил ручку, пока не наткнулся на одну из старых песен «Red Hot Chili Peppers». Последнее время Самсонов все чаще слушал музыку. Она отвлекала и успокаивала, а когда было надо, помогала сосредоточиться. Его приучила к этому Карина, отъявленная меломанка. Сам Самсонов перестал слушать музыку лет в двадцатьнадоело. Хотя репертуар классики, рока и электронной альтернативы знал неплохо. Но теперь он будто вернулся в прошлое и не уставал заново открывать для себя композиции, которые когда-то любил.
Морозов позвонил минут через десять и продиктовал адрес.
Поедешь? спросил он. Сейчас?
А куда деваться? Как там у вас, есть подвижки?
Шины от «Мишлен», подходят к разным мини-вэнам. Так что это нам мало поможет.
Что насчет скульптур и других изображений Кали?
Коровин проверяет, нашел пока двоих, кто заказывал изображения по Интернету, и троих, купивших в магазинах. С последними сложнее, потому что удалось получить только описания, да и те не очень точные.
Давно были сделаны покупки?
Одна месяц назад, а другая три. Это в магазинах. А по Интернету полгода назад один мужик купил скульптуру, а восемь месяцев назад другой заказал несколько копий со старых рисунков Кали. В том числе того, который мы нашли сегодня на заводе. Но знаешь, мне кажется, что если наш парень убивал и раньше, то он обзавелся всем, чем нужно, давным-давно.
Скорее всего, не стал возражать Самсонов. Но проверить надо.
Хочешь сам поговорить с теми, кто делал заказы по Интернету? Остальных, я думаю, мы не найдем.
Не найдем однозначно. Несмотря на все описания. Но рано или поздно они могут пригодиться.
Для этого надо иметь подозреваемого.
Само собой.
Так будешь брать координаты тех, кто заказывал через Интернет?
Нет, займитесь ими сами.
Ладно, как скажешь.
А что с фирмами, ламинирующими документы?
Их оказалось больше, чем мы думали. Дремин обзвонил уже штук тридцать, но нигде Кали не ламинировали.
В фирмы отправляли изображение рисунка?
Да, каждый раз.
Ладно.
У Дремина руки опускаются. Говорит, все бесполезно.
Самсонов невольно испытал чувство удовлетворения (как жераскроешь ты дело вместо меня!), но тут же устыдился:
Ничего, пусть продолжает.
Он и так. Даже заехал в одну фирму поблизости, чтобы узнать, можно ли сделать такое ламинирование дома.
И что?
Сказали, что без специального оборудованиянет.
Ясно. Тем лучше. Если не найдем, где наш убийца заказал ламинирование, будем искать, где он купил нужную аппаратуру.
Точно.
Вечером заеду в управу, все обсудим.
Давай. Мы пока никуда не собираемся.
Самсонов отправился за город. На шоссе были пробки, и поминутно приходилось останавливаться. Глядя на залитое водой лобовое стекло, полицейский вспомнил Марину. Ее образ был расплывчатым, ему никак не удавалось разглядеть ее черты. Зато он слышал ее голос, певший: «Вот раздался тоненький звоночек» Марина репетировала свою роль для школьного концерта и исполняла эту песенку раз за разом. Как же давно это было!
Чтобы добраться до Красниц, потребовалось почти два часа. Наконец Самсонов нашел забор, на котором белела покосившаяся табличка с номером дома. Выйдя из машины, он подергал калитку. Она была заперта, но открылась, когда он перекинул руку и снял крючок. Полицейский прислушался, не возится ли где-нибудь во дворе собака, но было тихо.
От калитки в глубь участка вела узкая, заросшая осокой тропинка, по обе стороны которой возвышались деревья и кусты. Колодец почти затерялся в шиповнике. Самсонов поднялся на шатающееся крыльцо и постучал. Подождав полминуты, постучал снова. Не дождавшись реакции, толкнул дверь, и она распахнулась. В городе он бы решил, что внутри побывал взломщик, но тут, на собственном участке, хозяин мог и не запираться.
Эй! крикнул Самсонов, заглядывая. Есть кто?
Тишина. Можно зайти и поискать Лукина, но вдруг тот решит, что он грабитель, и пальнет по старой «полицейской» памяти? Следователь постоял на пороге в нерешительности. Наконец шагнул внутрь и вытащил пистолет.
В доме было довольно светло. По крайней мере достаточно, чтобы не спотыкаться. Самсонов шел, прислушиваясь и время от времени громко спрашивая, есть ли кто живой. Рано или поздно хозяин должен был его услышать. Хотя, если верить соседке Лукина, бывший полицейский вполне мог валяться в одной из комнат в пьяном угаре. Или же уйти, оставив дом незапертым.
Под ботинком что-то хрустнуло. Самсонов присел и вгляделся. Ампула. Через пару секунд он заметил еще одну, закатившуюся под тумбочку. Обе пустые, с отломанными горлышками.
В следующей комнате Самсонов увидел настоящую свалку. Здесь были сломанные приборы, большей частью еще советские, ящики с инструментами, мотки проволоки, пустые банки и бутылки. Все покрывал внушительный слой пыли. Похоже, Лукин то ли увлекался ремонтом электроники, то ли подрабатывал этим, но давно забросил.
Пахло кислятиной, старым деревом и картошкой.
Кто там? Голос прозвучал отчетливо, но негромко.
Услышав этот короткий вопрос, Самсонов вздрогнул от неожиданности.
Я из полиции, сказал он. Старший лейтенант Самсонов. Разрешите войти? Мне нужно с вами поговорить.
Давай сюда, донеслось в ответ.
Самсонов вошел в следующую комнату. Вонь здесь стояла невообразимаякак в привокзальном сортире.
Окна были закрыты плотными занавесками, так что разглядеть Лукина оказалось нелегко. Темная фигура, укрытая до середины груди одеялом, возвышалась на железной кровати у противоположной стены.
Тут есть выключатель? спросил Самсонов.
Есть, только электричество отрубили. В голосе послышались насмешливые нотки. Я задолжал за несколько месяцев. Как ты сказал, тебя зовут?
Старший лейтенант Самсонов.
А имя у тебя есть?
Валера.
Садись, Валера. Выпить не предлагаю, потому что нет. Или у тебя с собой?
Нет. Следователь взглянул на покрытый пылью стул и решил, что постоит. Я хотел поговорить о деле Хоботова. Помните такое?
Нет. Лукин зашевелился, закряхтел, и вдруг на пол что-то со звоном посыпалось. Проклятье! Собери, собери скорее!
Да тут темно, как у черта в..! Самсонов решительно подошел к окну и отдернул занавеску.
Ты что творишь?! заорал, закрывая лицо, Лукин.
Самсонов подошел к кровати и увидел то, что лежало на полу: шприц, оранжевый жгут и три ампулы.
Ну, что смотришь? буркнул Лукин. Давай сюда!
Самсонов с отвращением глядел на пол.
А сам взять не можешь? резко спросил он.
Мог быне просил! Лукин отдернул одеяло и показал тощие, похожие на палки ноги, обтянутые синей кожей. Диабет, сказал он. Не могу встать. Гажу и то под себя. Под кроватью у меня детская ванночка, наверное, уже полная. Он усмехнулся. Может, вынесешь, раз уж ты здесь?
Не похоже на инсулин, сухо заметил Самсонов, подбирая одну из ампул.
Лукин требовательно протянул похожую на дохлого краба руку:
Давай сюда!
Больше на героин, проговорил Самсонов. Или морфий. Где достаешь?
А тебе-то что? огрызнулся Лукин. Ты что, из отдела контроля за наркотой? Он вытащил из-под подушки плоскую фляжку, свинтил крышку и сделал большой глоток.
А говорил, что выпить нечего, заметил Самсонов.
Вместо ответа Лукин злобно усмехнулся.
Что случилось? спросил Самсонов. Зачем все это?
Отдай ампулу! буркнул Лукин.
А если нет?
В глазах Лукина вспыхнула ненависть наркомана, у которого отобрали дозу. Он открыл было рот, чтобы разразиться бранью, но вовремя понял, что этим ничего не добьется.
Ты прав, старлей, сказал он, растянув губы в усмешке. У меня не диабет. Рак. Последняя стадия. Не хочу подыхать в палате, а боль заглушает только это. Как достаю, не скажу. Если хочешь, можешь вызывать из отдела